(Не) Сокровище капитана (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 15

— Это военный фрегат, сокровище мое, ты не забыла? Как думаешь, что они сделали бы с нами, если бы одолели?

«Но это ведь вы на них напали, а не они на вас», — едва было не выпалила я, но вовремя прикусила язык. Насколько я успела заметить, на корабле Блада не было флага страны, которой принадлежит судно. Как объяснил мне когда-то капитан Райт, это такой же верный признак пиратов, как и пресловутый черный флаг, и корабль ее величества непременно напал бы. С другой стороны, как заметил сам Блад, агнцев среди его экипажа не было. Наверное, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что капитан подошел ближе. Приподнял мне подбородок, пальцем поглаживая щеку.

— Моя королева объявила меня изменником и приговорила к смерти, и тем, кто охотится за моей головой, я плачу той же монетой. Этот корабль залит кровью от клотика до киля, сокровище мое. Но те, кто ходит на военных судах — солдаты. Они знали, на что шли.

Кажется, я перестала разбирать значения слов. Остались лишь его глаза да легкое касание пальцев. И голос — низкий, бархатный голос. Я прогнала наваждение.

— И все же — сколько их было?

— После боя осталось полсотни. — Блад отстранился и я, наконец, смогла вздохнуть. — Я велел им рассаживаться в шлюпки, забрав запасы еды и воды, и продырявил корпус фрегата по ватерлинии.

Я не знала, что такое ватерлиния, но смысл был понятен.

— Но… это же хуже, чем смерть!

— Как сказать, — ухмыльнулся он. — Смерть необратима, а у этих есть шанс наткнуться на землю, пусть она и окажется лишь каким-нибудь островом. Среди выживших было с полдюжины офицеров, кто-нибудь да отправит вестника, и их найдут.

— Но вестник — лишь письмо и…

— И все равно это шанс. Ни у кого из нас его бы не было. — Блад отвернулся от меня, двинулся в спальню, продолжая на ходу: — В любом случае ты немного запоздала со своей жалостью. Если хочешь — можешь помолиться за их жизни, вот только сомневаюсь, что офицеры с того корабля пощадили бы даже тебя.

— Пиратскую девку, — горько усмехнулась я.

Он обернулся в дверях спальни.

— Без твоего желания никто тебя и пальцем не тронет.

— Ты говорил…

— А я и не отрицаю, что имею на тебя виды. Но зачем брать силой, испортив то, что рано или поздно само упадет в руки ко взаимному удовольствию.

— Никогда! — вспыхнула я.

Совершенно некстати всплыло воспоминание о слетевшей сорочке и губах, сомкнувшихся на моей груди. Я впилась ногтями в ладони, отгоняя его. Не помогло — в животе разлилось тепло, заколотилось сердце.

Блад ухмыльнулся:

— Посмотрим. Как бы то ни было, точно так же, как никто не поверил в мою невиновность, никто не поверит и в твою добродетель. Среди моих головорезов ты в большей безопасности, чем в компании лощеных джентльменов, офицеров флота ее величества.

— Неправда!

Он пожал плечами.

— Проверять не советую. А теперь извини, мне тоже надо немного освежиться.

Закрылась дверь, я осталась стоять, невидяще глядя перед собой.

Вот уже в который раз Блад твердит о своей невиновности. Неужели его в самом деле оговорили? Значит, он имел полное право мстить короне.

Но тогда получается, правда и то, что его оговорил Джек, а это просто невозможно! Он не мог, да и зачем бы ему?

От этих вопросов начала раскалываться голова, и я отодвинула их за грань сознания. Ни один преступник не сознается, что он преступник, и каждому хочется ощущать себя правым. Вот и Блад наверняка придумал себе оправдание. Но я действительно уже ничего не смогу изменить, остается только молиться. Однако и слова молитвы не шли во взбудораженный разум.

Кое-как уняв сердце, я подошла к столу. Я хотела гордо проигнорировать и сундук с книгами, и корзинку — ведь все это наверняка награблено. Но взгляд упал на верхнюю книгу в корзине. Не веря себе, я подняла ее. Еще раз перечитала название. «Трактат об истинном чуде Господнем».

Мама привезла такую в составе своего приданого. Только ее книга была древней, написанной на пергаменте от руки, и стоила целое состояние даже без учета драгоценного оклада — просто в силу древности. И все же я прочитала ее не раз и не два. Эта книга была относительно новой, кожаный переплет еще не затерся, хотя страницы были разрезаны и кое-где на полях виднелись пометки серебряным карандашом.

Но что бы этому труду делать на военном фрегате?

Стоя рядом со столом, я начала перелистывать страницы. Предисловие от издателя.

«Отдавая должное тому вкладу, что внес автор, следует отметить, что лорд Роберт Ривз, герцог Баскингтон писал в те времена, когда наука оставалась в зачаточном состоянии, и непознанное объясняли в основном мистики. Поэтому лишь первая часть этого труда сохранила практическую ценность. Все остальное — лишь туманный вымысел склонного к мистике разума…»

Я усмехнулась. Все самое ценное, что было в книге, издатель ничтоже сумняшеся объявил бессмыслицей просто потому, что это было ему недоступно. И кто бы ни написал этот труд на самом деле, ее явно звали не Роберт. Просто с самого начала было ясно, что никто не воспримет всерьез книгу, написанную женщиной, пусть даже она и предназначалась для женщин, владеющих даром.

Кем был тот Роберт? Братом? Покровителем? Вряд ли мужем. Судя по тому, что я видела дома, мужья не воспринимают всерьез любые занятия жены. Может быть, права была матушка, говоря, что монастырь — это возможность?

Я пролистала предисловие от автора, занимавшее едва ли не пятую часть книги. Вгляделась в первую иллюстрацию. Ну что ж, хотя бы здесь издатель не добавил ничего от себя. Какой бы ценой ни была добыта эта книга, я оставлю ее себе. Выпрошу, выкуплю; если надо будет…

На свое счастье, додумать я не успела — открылась дверь в салон, явив крепкого мужчину с проседью в бороде.

— Капитан занят, — сказала я. — Зайдите потом.

— Дык это… — Мужчина изобразил поклон. — Мы к вам, леди.

— Прошу прощения? — Я попятилась, не зная, то ли сразу звать на помощь, то ли подождать.

Мужчина пошатнулся. Отпихнув его, в салон ворвался еще один, одноглазый. Черная повязка наискось головы, а поверх нее — тряпица, закрывающая второй глаз, на которой проступали кровавые пятна, на щеках и в бороде остались бурые потеки. Человек слепо покрутил головой и бухнулся на колени, обратившись примерно в мою сторону.

— Миледи, Дик сказал, если б не вы, каюк бы ему. Не откажите… Чем слепым ходить, лучше сразу за борт.

Я растерялась.

— А что говорит господин Дезо?

— Бальзам положил, потом велел мочой мыть и ждать, пока заживет, да только один глаз так и не зажил, так и гнил, пока не вырезали. Миледи, сделайте милость!

Я заколебалась. Совет корабельного хирурга не казался мне разумным, да и класть жирный бальзам на свежую рану, которая еще кровоточит — об этом говорили яркие алые и масляные пятна на повязке — не лучшая идея. Но ведь и я не всесильна.

Тем временем мужчина, сориентировавшись по голосу, как был, на коленях, двинулся в мою сторону.

— Не откажите, миледи!

— Я не уверена, что смогу… — Я попятилась, отступая от рук, слепо шарящих слишком близко.

— Все, что успел скопить, отдам, и всю жизнь вам служить буду…

— Что здесь происходит? — раздался ледяной голос за моей спиной.

— Капитан, вот Люк… — зачастил зрячий.

— Кажется, эти люди пришли ко мне за помощью. Вы не возражаете, капитан?

Блад наклонил набок голову, разглядывая не то меня, не то своих людей. По обнаженному торсу с мокрых волос стекали капли воды, я поспешила отвести от них взгляд, пока в голове осталась хоть одна мысль. Похоже, капитан вылетел, не домывшись, едва услышав мужские голоса в салоне.

— Они же пришли к вам, леди Белла, как я могу возражать, если меня не спросили, — ухмыльнулся Блад.

— Капитан, прощенья просим, не было вас… — снова затараторил зрячий, и я поняла, что он боится.

Боится, хотя капитан не угрожал, не кричал, и вообще, кажется, ничего не делал, только стоял и смотрел насмешливо то на меня, то на своих людей.