Танкист-4 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 36

Осмотр берега, несмотря на использование «Наблюдательности» ничего не дал. Нестеров было уже решил, что в этот раз обошлось. Как впрочем и многие другие. Рабочие покидали укрытия, и возвращались на свои рабочие места, когда на левом фланге ударили сразу несколько ручных пулемётов.

Прошло долгих десяток секунд, в течении которых самосовцы вели безответный огонь по рабочим. Наконец в ответ загрохотал ручной пулемёт, застрекотали автоматы, затрещали винтовочные выстрелы бойцов и вооружённых рабочих. А чуть позже задудукал крупнокалиберный пулемёт, установленный на турели грузовика.

Виктор подхватил свою «Горку» и вывернув кратность на максимальное приближение, приник к оптике, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Бесполезно. Слишком далеко. Опять же, с того момента как в дело вступил крупнокалиберный КЕПГ, стрельба с противоположного берега прекратилась. Да оно и не удивительно, потому как его пули без труда пробивали стволы деревьев доставая укрывшихся там, и разрывали тела в клочья.

Короткие жалящие выпады, были призваны скорее бить по нервам, чем на реальный результат. Тактика не лишённая смысла, если бы рабочие были бы иностранцами, но основную их долю составляли никарагуанцы. На строительстве слишком хорошо платили, а за долгие годы войны местные успели сильно обнищать, и подрастерять чувство страха. А тут им ещё и винтовки выдали. Так что, легко их отсюда не спровадить.

За прошедший год дэвээровцы сумели худо бедно подготовить необходимый минимум кадров по нужным специальностям. Эта работа продолжается и сейчас. Конечно такой подход требует много времени и сил, зато вполне окупит себя в будущем.

С одной стороны, это и значительно меньше зарплаты, которые по местным меркам были более чем на уровне. С другой, по окончании строительства Никарагуа получает квалифицированные рабочие кадры. А это в свою очередь способствует укреплению дружбы между государствами. А главное, обеспечивает лояльность со стороны населения.

— Вот теперь похоже всё. Отбой, — произнёс Виктор, и посмотрел на Ясенева. — Что, Тимур, в кои-то веки есть реальная причина для посещения медпункта.

— Уж лучше бы я что-нибудь придумал, — скривился радист.

— Тимур, я вот гляжу на тебя и понять не могу. Ты серьёзно запал на Риту, или она не желает сдаваться перед твоим несравненным обаянием, что задевает твоё самолюбие?

— А если у меня серьёзно?

— А если серьёзно, то ты должен знать, что монашкой в институте она не была.

— Вы это к чему?

— К тому, что Рита мой друг, и несмотря ни на что, если ты… Однажды я тебе голову вернул на место. Обидишь её, оторву нахрен.

— Я в курсе, Виктор Антипович. Но только я так скажу, из-за дурной девки вы не стали бы драться на поединке, после чего вам путь в армию считай заказан, только и остаётся, что в наёмниках обретаться. И мне, с которым два года на войне, таких слов не говорили бы. А то, что было, то быльём поросло. За год с лишним в Никарагуа про неё никто дурного слова сказать не может. Знать перебесилась.

— Ладно. Двигай уже, Ромео. Только особо не задерживайся.

— Есть не задерживаться, — бодро ответил радист.

Виктор вышел из укрытия, посмотрел в сторону расположения и выше, на рабочий посёлок. М-да. Картина не радостная. Одна из взводных палаток успела прогореть, и сейчас на её месте были заметны языки чадящего пламени.

Дед, расстроенный данным обстоятельством уже командовал бойцами, организуя тушение. Тут не столько из желания спасти что-либо, так как имущество однозначно испорчено, сколько чтобы предотвратить распространение огня. Впрочем. В случае со старшим унтером Овечкиным, про его персональную зелёную и пупырчатую жабу забывать не стоило.

Досталось и рабочему посёлку, где поднимался столб дыма. И похоже там вполне себе реальная опасность серьёзного пожара. Оттуда доносятся возбуждённые крики, суетливо бегает народ, разворачивают пожарные шланги, и запускают помпу. За неделю без дождя всё вокруг успело хорошенько просохнуть. Так что, повод для беспокойства вполне обоснованный.

В преддверии

— Ну здравствуй, Тополь, — капитан спецназовец слегка приподнял поля мятой камуфлированной панамы.

— И тебе не хворать, Питон. Только я уже давно не Тополь, а Бук, — протягивая руку для приветствия, возразил Виктор.

— Это ты со своим начальством бодайся, а у спецуры от позывных вот так за здорово живёшь не отмахиваются. Так что, у нас ты проходишь Тополем, — отвечая на рукопожатие, беззаботно улыбнулся капитан.

— Хоть горшком назовите, только не тащите с собой за речку, — окинув взглядом широкий поток Сан-Хуана, хмыкнул Виктор.

— Да ладно, ничего страшного на том берегу кроме москитов и другой нечисти. Нам ведь запрещено отдаляться от берега дальше чем на километр. Трое суток бродили по лесам, а на веселье опоздали. Обидно, — имея ввиду недавний обстрел, вздохнул Михновец.

— Странно тут как-то всё. Вон снова прикатили особисты, опрашивают народ, документируют, фотографируют, снимают хронику. Посол в Коста-Рике опять подаст ноту протеста, и станет грозить пальчиком, типа, ата-та. А мы как торчали на позициях, так и торчим.

— И что, совсем ни с места? — хмыкнул Питон.

— Так, выбираемся на полигон на учения, да отрабатываем переправу, без высадки на тот берег, вот и всё движение.

— Ну вот, видишь, катаетесь, горючку жжёте, а ты жалуешься, — возразил спецназовец.

— Ну вы то же по тому берегу шастаете. Чего ты стонешь?

— Уел, — развёл руками капитан.

— А вообще, я не понимаю нахрена нас тут держат. По хорошему штат ЧВК должны были бы уже сократить. За прошедшее время мы успели подготовить три полка никарагуанцев, танковый батальон и два авиационных полка. Ни у Гондураса, ни у Коста-Рики таких сил и близко нет, — пожал плечами Виктор.

— У начальства головы большие, пусть они и думают. А наше дело исполнять, — хмыкнул Михновец.

— Уж лучше бы отправили на границу с Маньчжоу-Го. Уверен, что от кадрам с боевым опытом там нашлось бы применение.

— Да нечего там уже делать, — произнёс подошедший поручик особист.

— Здравия, Андрей Степанович, — поздоровался Виктор, протягивая руку.

Питон так же обменялся с поручиком рукопожатием, и склонил голову набок.

— Хочешь сказать, что там уже всё закончилось? — поинтересовался спецназовец.

— Закончилось, — подтвердил «молчи-молчи». — Побряцали оружием, да разошлись по сторонам. Разве только бомберы наши провели три налёта, показав наш решительный настрой. Но там вроде бы без особого ущерба. А вот советы на Халхин-Голе схлестнулись с самураями не на шутку. По итогам всего с обеих сторон тысяч тридцать безвозвратных потерь. По ходу та ещё была мясорубка.

— То есть, у нас объявлена демобилизация? — спросил Виктор.

— Не то, чтобы. Сейчас между Японией и СССР идут переговоры. Мы стоим в сторонке, соблюдая вооружённый нейтралитет. Наш президент лично принёс извинения за инцидент с нашей стороны, произошедший из-за несогласованности действий и поспешно принятого решения генералом Сухаревым. Какового погрозились примерно наказать, но оставили на посту командующего воздушной армией.

— Значит наши сухопутные войска так в бой и не вступили? — уточнил Виктор, вспомнив об Аршинове, как раз и служившем на границе с Маньчжурией.

Роман рвался в бой с того момента как на его плечах оказались офицерские погоны. На начальство зарубило его устремления на корню. В Испанию он мог попасть только отслужив минимум год в качестве командира взвода. Но весной этого года война там завершилась поражением республиканцев. Да и не мудрено, коль скоро их правительство было подобно лебедю, раку и щуке из басни Крылова. А при отсутствии единого руководства, никакое оружие не поможет.

— Ни сухопутные войска, ни военно-морской флот не сделали ни единого выстрела, — подтвердил поручик. — И уже не сделают. Конфликт сойдёт на нет.