Полночная одержимость (ЛП) - Ли Мелинда - Страница 3

— Нет. Спасибо. До завтра.

— Хорошей ночи, — Эйприл сняла с крючка у двери свое пальто длиной до колен. — Конор тебя забирает?

— Нет.

Эйприл взглянула на нее, застегивая пальто.

— Пора вернуться в норму, — Луизе нужен был привычный ритм жизни. И темнело уже позже, так что она могла попасть домой дотемна.

— Не меня нужно убеждать.

— Знаю.

После нападения Конор перегибал с ее защитой.

Эйприл перебросила край оранжевого шарфа через плечо.

— Удачи. К концу недели обещали снег. Не замерзни.

— И ты, — Луиза забрала свой пуховик и закрыла свой кабинет. Она отнесла коробку в фойе, остановилась у выхода, чтобы вытащить перчатки из карманов. Она толкнула стеклянную дверь и вышла к холодному ветру. Хоть она выросла в Мейне, холод в Филадельфии ощущался сильнее.

Она горбилась от ветра, терзающего 19–ю улицу. После десяти минут ходьбы ее щеки замерзли, а ноги онемели. Она остановилась у своего дома и поднялась на лифте до своей квартиры. Внутри ее встретила Кирра, спасенный питбуль, комок энтузиазма. С купированными хвостом и ушами, телом в шрамах собака выглядела немного страшно, но была как ребенок.

Кирра была ее первым питомцем, но Луиза не могла представить жизнь без мохнатой подруги. Конор отдал ей собаку, чтобы она расслабилась, попросив посидеть с ней пару дней. Хитрец. Но она привыкла к Кирре и была рада оставить ее. Она не думала раньше, что так сильно полюбит животное.

Луиза бросила пуховик на стул на кухне и потерла ее темно — серую шерстку.

— Тебе, наверное, нужно наружу. Дай — ка я переоденусь. Я быстро, — Луиза надела одежду теплее, добавила вязаную шапку, а потом нарядила Кирру в ее красный плащик и спустилась на лифте на первый этаж. Неся коробку, она наклонилась от ветра, когда они с Киррой покинули белое фойе. Они пересекли улицу и прошли в парк. Площадь Риттенхаус была организованным зеленым пространством размером с район города. Диагональные дорожки соединялись на площадке в центре.

Собака нюхала снег, искала идеальное место, чтобы пописать. Луиза ощутила спиной взгляд. Она развернулась по кругу. Почти полшестого, солнце пропало за высотками, оставив части площади в тени. Дорожки были очищены, но тонкий слой снега и льда покрывал статуи и кусты. Пешеходы спешили мимо, пряча руки в карманах, подняв плечи от холода, старались скорее добраться, куда нужно. Все казалось нормальным.

Луиза взглянула на собаку. Кирра тоже это ощутила. Она смотрела на тьму за зеркальным бассейном. Может, там была другая собака. Конор подозревал, что Кирру использовали в собачьих боях. Она нервничала возле неизвестных собак.

«Нечего переживать. Это воображение».

Но ее похищение оставило след, и волоски на шее продолжали дрожать.

Она ускорилась, вышла из парка на другой стороне.

Оставив тени площади Риттенхаус позади, она пошла к улице отца из кирпичных домов 1800–х годов. Когда она поднялась по мраморным ступенькам к его блестящей черной входной двери и позвонила, она дрожала, щеки пылали от холода.

Дверь открылась, и Уорд широко улыбнулся, забрав у нее коробку и впустив в прихожую.

— Заходите. Я развел огонь в кабинете. Вас нужно согреть, — он склонился к собаке, расстегнул ее плащик и отдал его Луизе. Кирра виляла всем телом, пока он тер ее за ушами. — Как моя внучка — собачка?

Кирра радостно фыркнула, звуча как свинья, а не собака.

Луиза повесила их верхнюю одежду на вешалки у двери и поцеловала папу в щеку. Больше двух десятков лет пьянства остались морщинами на его лице и тусклой сединой в волосах, но его зеленые глаза были ясными.

— Вот, — Уорд вручил ей ключ. — Я сделал тебе ключ от дома.

— Спасибо, — Луиза убрала его в карман.

— Где Конор?

— Будет к шести. Он собирался сегодня тренировать Джордана.

— Собирался?

Ток трещал от свитера, и Луиза пригладила его.

— В пять часов Джордана не было.

— Ох. На следующей неделе у него контрольные. Ему нельзя расслабляться, если он хочет закончить учебный год в июне. Надеюсь, мы не потеряем его как Шона, — Уорд тоже помогал Убежищу. Помощь детям дала ему цель, и хоть он пробыл с Шоном недолго, потеря давила на него.

— Знаю, но мы вряд ли можем сделать что — то еще, — Луиза пошла за отцом по коридору. Дом в одном из самых дорогих районов Филадельфии был с пятью спальнями, высокими потолками, лепниной и полами из сияющего дерева.

— Не можем. Он должен захотеть этого сам, но соблазнов вокруг много, — сказал он. Он сам еще привыкал к трезвости, так что сочувствовал подросткам. Многие из них старались бороться в жизни, где их обижали, и они ценили его доброту.

Они миновали изогнутый аркой проем в кабинет.

— Что в коробке? — он опустил ящик на стол.

Луиза пересекла комнату и подставила руки огню.

— Не знаю. Прислали тебе в музей.

Уорд отодвинул бумаги и книги, освободив место на столе для коробки.

— Радость выше дел. Это мой новый девиз.

— Тебе идет, — приятный жар и счастье пропитывали кожу Луизы. — Эйприл хотела ее принести.

Уорд замер.

— Да?

— Угу.

— Может, стоило позвать ее на ужин, — он разрезал упаковку ножиком для писем.

«Может, он уже готов к Эйприл».

Луиза повернулась погреть спину и смотрела, как он открывает коробку.

Он порылся в груде пенопластовых гранул и развернул фетр.

— Скрамсикс!

Луиза прошла к столу.

— В отличном состоянии.

Созданный для близкого боя, короткий меч викингов был в четырнадцать дюймов длиной, лишь немного поржавел, учитывая его возраст. Нож был в форме клина, сзади узкий, шире по бокам. Хоть рукоять давно сгнила, она могла быть из кости или дерева, а то и из рога. Воин предпочитал на поле боя широкий меч. Но короткое оружие было полезно в набеге на дом.

Отец Луизы включил лампу, нашел очки для чтения и пятнадцать минут рассматривал нож. Она знала, хоть он видел сотни схожих артефактов, он любил каждый, как и она.

Уорд указал на узкое основание, которое вставлялось в рукоять.

— Хорошо сохранился. Девятый или десятый век.

Луиза поймала отца за вытянутый рукав его шерстяного свитера.

— Что ты будешь делать с этим?

— Конечно, отдам музею, — сказал он.

Археолог и ученый, ее отец не верил в частные коллекции. Артефакты были частью общей истории людей и должны быть доступными всем.

— Это не все, — он поднял из коробки желтый конверт. Он разрезал упаковку ножом для писем и вытащил свернутый листок и тонкую книгу восемь на десять дюймов. — Это фотоальбом.

Он раскрыл записку, и Луиза прочла ее поверх его плеча.

«Спасибо. Без вас не получилось бы».

Он повернул листок.

— Не подписано.

— Может, фотоальбом покажет, от кого это.

Он опустил альбом на стол, чтобы и Луиза видела, и открыл первую страницу. Она склонилась над столом.

— Нет. Не смотри, — Уорд с шипением попытался закрыть книгу, но поздно. Кое — что, увидев, нельзя было забыть.

— Боже, — Луиза смотрела на цветное фото, пока альбом не закрылся. Кровь отлила от ее головы, все закружилось.

Он взял ее под руки и повел к двери.

— Идем на кухню. Мне нужно позвонить в полицию.

Онемение растекалось по ее телу, пока отец вел ее из комнаты. За секунды она запомнила фотографию: два мертвых тела, озаренные вспышкой.

Металлический звон гантель, опускающихся на маты, и стук кулаков по грушам, звучал во всегда людном зале. Конор взглянул на дверь и ударил правой рукой по тяжелому мешку. Удар был сильным, сотряс цепи, на которых груша свисала с потолка. Тряхнув саднящими костяшками, Конор посмотрел на часы на стене. Полшестого.

Джордан так и не пришел.

Конор искал в душе терпение. Отец Джордана Франклина умер в тюрьме, его мать работала на двух работах, и банда неподалеку набирала желающих. Адвокат Дамиан Грант смог спасти Джордана от обвинения полгода назад, и близость наказания потрясла его. Джордан старался стать лучше, пока не пропал его брат, а теперь ему стало сложнее. Но редкие могли помешать, если подросток собрался уничтожить себя.