Детектив и политика - Коллектив авторов - Страница 29

Чезаре Кастелла распахнул дверцу и упал на сиденье. Его руки дрожали так сильно, что он завел машину только с третьей попытки. Заметив, что голова у него в крови, он выругался по-испански: все-таки чья-то пуля его слегка задела.

Но зато самое трудное было позади.

Ольга Мирбале читала "Нуво Монд", когда у ее виллы послышался скрип тормозов. Это ничуть не встревожило старую даму. Чего бояться матери одной из самых могущественных женщин страны? Ни один злоумышленник не посмеет даже приблизиться к ее вилле. Но этот неожиданный визит ее удивил. Час был поздний, и гостей она не ждала, — заехать же сюда случайно никто не мог: вилла находилась в конце тупикового ответвления от шоссе Петионвилля.

Она встала, пересекла гостиную и подошла к входной двери. Ольга Мирбале была высокой, седовласой женщиной с очень светлой кожей, свойственной и ее дочери.

В дверь дважды постучали. Ольга Мирбале заколебалась. Разбудить прислугу? Нет, это займет слишком много времени — неизвестный визитер может уйти. Включив внешнее освещение, она открыла дверь.

Чезаре Кастелла вытер струившуюся из волосистой части головы кровь, причесался и придал своему лицу спокойное выражение. Узнав его, Ольга Мирбале нахмурилась: она не любила этого человека.

— Что вам нужно? — сухо спросила она. — Моей дочери здесь нет.

Кастелла ничего не ответил. Вновь обретя хладнокровие, он спокойно расстегнул пиджак и достал свой кольт.

— Получи, старая сука!

Ольга Мирбале не успела даже испугаться Первая же пуля разорвала ей аорту, и старая дама мгновенно захлебнулась кровью. Машинально закрыв руками грудь, отброшенная назад градом пуль, она упала на порог.

Отыгравшись на ней за испытанный им в "Касабланке" страх, Кастелла приободрился. Это напомнило ему славные деньки при Благодетеле, когда он открыто и безнаказанно занимался ликвидацией членов семей оппозиционеров.

Старая женщина лежала с открытыми глазами в луже крови. Она казалась очень маленькой. Из дома донеслись крики. Пока все шло хорошо. Очень удачно, что она упала на пороге, а не в передней. План Чезаре Кастелла был прост: Амур Мирбале сообщат по телефону об убийстве матери; она поспешит приехать, не успев принять все меры предосторожности, и, поскольку до ее приезда к трупу никто не прикоснется, остановится у порога, где будет для него прекрасной мишенью. Просто и эффективно.

Удовлетворенный, Чезаре Кастелла добежал до своей машины, сел за руль и дал задний ход, намереваясь выехать на Петьонвильское шоссе, свернуть в сторону Американского клуба, спрятать машину в кустах и подняться на холм, с которого хорошо просматривалась вилла Ольги Мирбале. Имея американский карабин с оптическим прицелом, он уж не промахнется и, застрелив Амур Мирбале, десять раз успеет убежать. Затем в игру вступят американцы с Габриэлем Жакмелем. Согласится ли Жак-мель, несмотря на взаимную неприязнь доминиканцев и гаитян, назначить его начальником полиции? Ведь что ни говори, а он, Чезаре Кастелла, — хороший профессионал. Во всяком случае лучший, чем все эти негры.

— Cojones[19], — пробормотал он, трясясь на ухабах, — даже нормальных дорог построить не могут!

"Форд" несся на такой скорости, что время от времени высоко подпрыгивал на неровной дороге. Метрах в десяти за ним мчались в облаках пыли два джипа.

Кастелла торопливо перекрестился. Он был уверен, что бог на его стороне. Епископ из Сьюдад-Трухильо не один раз намекал ему на это. Лежа на животе под хлебным деревом, совершенно невидимый в темноте, Кастелла приладил к плечу приклад карабина. Вдруг он услышал какие-то глухие, ритмичные удары. По его телу пробежала дрожь. Он не сразу понял, что это стук его сердца…

Тормоза "форда" взвизгнули и, прежде чем машина остановилась, Амур Мирбале выскочила из нее, подбежала к телу своей матери и опустилась перед ним на колени. До Кастелла донесся ее крик. Он прицелился. Неожиданно в перекрестье оптического прицела ее спину заслонила чья-то фигура. Кастелла поначалу решил, что у него началась галлюцинация: между ним и намеченной жертвой стоял Жозеф Бьенэме! Голова у него была забинтована, левая рука висела на перевязи, а в правой он держал оружие, вид которого заледенил кровь в жилах Чезаре Кастелла. Это был "армалит" с позолоченным стволом и казенной частью. Издалека казалось, что весь автомат сделан из чистого золота. Даже в одной руке такого хорошего стрелка, как Жозеф Бьенэме, это было страшное оружие. Словно почуяв опасность, начальник полиции медленно повернулся, посмотрел в сторону холма, на вершине которого притаился Чезаре Кастелла, и упер приклад автомата в бедро.

Кастелла чуть не заплакал от ярости и разочарования: значит, напрасно он рисковал жизнью в "Касабланке", надеясь лишить Амур Мирбале ее самого верного и ценного союзника! Теперь ему необходимо было убить их обоих — и в считанные секунды.

Он снова прицелился, но руки у него так сильно дрожали, что карабин пришлось опустить.

Со слезами на глазах, не поднимаясь с колен, Амур Мирбале осторожно перевернула тело матери на спину. Двое макутов из ее охраны почтительно стояли в стороне. Кастелла прицелился в третий раз. Вдруг воображение нарисовало ему жуткую картину: он стреляет, промахивается, и вот уже пули из автомата Бьенэме разрывают его тело… Впрочем, на легкую смерть рассчитывать не приходилось. Он вспомнил, что однажды Бьенэме привязал какого-то коммуниста к заднему бамперу своей машины, проволок его километр, содрав почти всю кожу, а затем облил бензином и поджег…

Грубое лицо начальника полиции было обращено в его сторону. Сделав глубокий вздох, Кастелла прицелился ему в грудь и нажал на спуск. Раздался легкий щелчок, показавшийся доминиканцу раскатом грома. Он забыл снять карабин с предохранителя! Благоприятный момент был упущен: Бьенэме вышел из освещенной зоны. Проклиная себя последними словами, Кастелла отполз назад, вскочил и бросился бежать. Его охватила такая паника, что он не сразу нашел свою машину. Пометавшись в темноте, он наконец наткнулся на нее, дернул дверцу, скользнул за руль и лихорадочно включил зажигание.

Теперь ему оставалось только одно: просить убежища в американском посольстве и ждать там падения дю-вальеристского режима. Но в этот поздний час посольство было уже закрыто — до утра туда не попасть.

Мчась с бешеной скоростью по Петьонвильскому шоссе, он задел какую-то молодую крестьянку, которая с криком описала в воздухе дугу и упала в кювет. Он и не подумал остановиться. В его положении смешно было обращать внимание на такие мелочи.

После некоторого колебания он решил все-таки заехать за Гуапой. Она еще могла ему пригодиться: ни один мужчина не был совершенно равнодушен к ее прелестям.

Гуапа радостно вскрикнула: после семнадцати бесплодных попыток игральный автомат наконец выдал пригоршню полудолларовых монет. Толстый мулат, таскавшийся за ней с момента ее появления в казино, угодливо зааплодировал.

— Браво, мадам!

Она действовала на него как магнит. Иногда, пользуясь толчеей, он прижимался к ней. Прикосновение к ее нежной коже приводило его в такое состояние, что он время от времени забегал в бар, чтобы хоть немного погасить свою страсть ром-пуншем. Гуапа поглядывала на него с ледяным презрением.

Прежде чем она успела выгрести из автомата все монеты, в казино, чуть не сорвав дверь с петель, как пушечное ядро влетел Чезаре Кастелла. Узрев свою супругу, он подскочил к ней и потянул за собой с такой силой, что едва не опрокинул при этом игральный автомат.

— Эй, да ты спятил, — вырвавшись, крикнула она. — Я выигрываю!

Кастелла дал ей оплеуху, способную свалить с ног буйвола. Монеты посыпались на пол.

— Пошли, идиотка!

Он оставался джентльменом до кончиков ногтей даже в самых трудных ситуациях. Заметив, в каком состоянии находится ее муж, Гуапа покорно последовала за ним.