Эй, влюбись в меня! Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 54

Пролёт, другой, проход по коридору и вновь лестница. Опять перила, ступени. Проходит меньше двух минут, и мы на месте. Впереди лишь полупустая прямая, за которой под скальными породами, усиленными сталью, находится смотровая. Справа за толстым стеклом в полумраке подсвечиваемого прожекторами морского дна кипит подводная жизнь. Слева открывается панорамный вид на значимую часть третьего уровня с его идущими вверх от центра города колоннами, многочисленными, выбитыми в скальных породах домами, бесконечно длинными, укутавшими всё вокруг трубами, а также уходящими ввысь опорами, созданными из самых прочных на земле сплавов.

Впереди вновь что-то взрывается, на этот раз гораздо слабее. Чёрный пороховой дым заволакивает дальнюю, уходящую чуть в сторону часть смотровой. Под действием кондиционеров и фильтрационных систем непроглядное облако быстро развеивается. Впереди, припав к земле, разбросанные по разным сторонам лежат двое, а в центре на небольшом выжженном пяточке стоит закутанный в рваные тряпки незнакомец.

Не было на нём того, что можно назвать «нормальным». Ни боевого костюма, ни обыденной одежды. Видно только босые изуродованные ранами ноги, вывернутые, регенерирующие руки и пальцы. Его чёрный плащ, изодранный в лохмотья, местами просвечивается насквозь. Ни оружия, ни соратников — ничего. И при всей той внешней глупой простоте, жалком виде, казалось, что он не способен постоять за самого себя, но от незнакомца исходила такая аура, такой эмоциональный контраст, что даже без использования силы всё внутри меня кричало об особой опасности данного индивида. Не многие герои при таких полученных ими увечьях смогли бы подняться на ноги. Ожоги, переломы, местами отсутствующие фаланги пальцев на руках и ногах, и, несмотря на всё это, человек, гордо стоявший впереди, ещё как-то умудрялся прятать своё лицо под остатками глубокого капюшона.

– А вот и долгожданные свидетели… — грубым хриплым голосом проговорил незнакомец. — Хватит притворяться, Тэн, поднимись, на тебя же сейчас смотрит вся твоя семья. Не стыдно?

Когда последнее из пороховых облаков развеялось, я наконец-то увидел лицо лежавшего у северного входа мужчины. Это был Андрей. На дрожащих ногах, помогая себе руками и опираясь на стекло, тот поднялся, а затем, вновь направив энергоклинок в сторону неизвестного, спросил:

— Лас, ты как?

— Жить буду. — Опираясь на руки, пытается встать женщина, а после добавляет: — Кеп, это он, Паук собственной персоной…

Силён сукин сын. Один против отца и Лас выстоял. Злодей из злодеев, цель номер один для каждого героя! Не ожидая каких-либо команд, Франческа, показав зубы, выхватывает пистолет, а после, сделав пару выстрелов, озверев, кидается вперёд. Каждая из пуль, выпущенных Медоедом, достигает цели. Часть головы мужчины разносит вдребезги вместе с куском груди, где у обычного человека находится сердце.

— Сдохни, ублюдок! — выпустив когти в прыжке, намереваясь снести тому остаток головы, кричит Франческа.

На превращённом в кашу лице возникает зловещая улыбка.

— Как грубо… — произносят губы, поверх которых виднеются лишь только остатки черепа. Тело мужчины взрывается, отбрасывая не ожидавшую подобного Франческу обратно в нашу сторону.

Энергетическое защитное поле костюма Цивини проседает практически до нуля, мощная взрывная волна едва не пускает трещину по мною выставленному барьеру. После этого сработавшая система безопасности здания опускает на стеклянные стены прочные железобетонные жалюзи. Яркий белый свет, освещавший помещение, сменяется тревожно красным. Воздухоочистные приборы вновь принимаются очищать смотровую, в которой ровно на том же месте точно так же, как и десять секунд назад, обрастая мясом с ног до головы, стоит развороченный человеческий скелет. Чёрными провалами отсутствующих глаз он, будто видя насквозь, таращится в заслон, за которым ещё не так давно плавали рыбы.

— Такой прекрасный вид испортила… — как только шея и голова обросла мышцами, произносит живой мертвец.

— Изменение реальности не помогает. Физические атаки бес… полезны… — Измученный голос отца, всегда и во всем казавшегося мне непобедимым, в очередной раз заставил сердце дрогнуть. Подняв прочность своего кинетического щита, оттягиваю за спину сёстрам отошедшую от шока, кричащую и обещающую разорвать врага на куски Франческу.

— Бешеная регенерация, это ведь его сила. Ластик, сможешь отменить? — подскочив к подруге, помогая той подняться на ноги, спрашивает мать.

— Нет, не смогу. Лена, эта регенерация — не способность. Этот человек, это существо, оно просто бессмертно, сколько бы мы его ни резали, ни убивали, оно всё равно регенерирует, а затем раз за разом подрывает куски себя, не позволяя нам подобраться поближе. Эта тварь бессмертна. — Ластик, повиснув на руках у матери, теряет сознание. Воин высочайшего ранга, сопровождавший в бою моего отца, что, по рассказам знающих людей, так же, как и Лас, не уступал сильнейшим героям… Они вместе проиграли человеку без костюма и оружия!

— Паук, сукин ты сын! — Взревев, активируя экипировку, усиливает тело и выпускает два энергоклинка мать, готовясь так же, как и Франческа минутой ранее, безрассудно кинуться вперёд.

— Сукин сын? Я? Хо-хо-хо, догорая Елена Тэн, данное обращение мне не по нраву, да и вам в ваши-то годы не к лицу. Хотя, зная всю подноготную вашей семьи, говорить что-либо о воспитанности и этикете нет смысла. Мы пока ещё не знакомы, так что позвольте преставиться, для вас — Бессмертный… — прижав руку к голому, принявшемуся зарастать миазмами телу, прохрипел мужчина.

— Лена, стой! — когда мать уже хотела кинуться вперёд, вместе с кровью выплюнул отец. — Ему плевать на физическую боль. Нужно нечто иное!

— Отнюдь, — подняв палец, произнесло существо, к чьей плоти постепенно стала прирастать и чёрная материя, чем-то напоминавшая ткань. — Боль есть смерть, сиюсекундная, краткая, как миг. Она хорошо притупляет тот нестерпимый зуд… — Руки Бессмертного охватывают не успевший покрыться тканью торс, после чего тонкие пальцы, до крови разрывая миазмы, вспарывают истекающие гнилью нарывы.

Мерзкая картина корёжит и от неё выворачивает всем, что было поглощено желудком ранее. Это существо своими же руками вытаскивает из живота собственные потроха и органы! Я, Франческа, мать и Катя держимся, но внезапно схватившаяся за живот Аня, съёжившись, припадает на колено.

— Зачем ты это всё устроил, к чему спектакль, Бессмертный? — в голосе отца слышится уважение и даже некий страх к тому, кого он не смог одолеть. Для меня не сдержанный, резкий и заносчивый отец сейчас внезапно стал таким же, каким всегда старался казаться для сестёр, добрым и податливым, не настоящим. Не можешь победить — попытайся договориться. Да, батя?

Без какого-либо страха существо поворачивается к нам спиной и, гордо расправив плечи, выпрямляется.

— При сегодняшней нашей с тобой первой встрече я ведь предлагал нам для начала поговорить, обсудить… — Тут Паук задумался, а после, хрипя, посмеявшись с собственной не озвученной шутки, сплюнул на землю кровь и продолжил: — Обсудить наше возможное совместное будущее. Ты настоящая проблема, Тэн, и твоя жена, а вместе с ней и этот мелкий паршивец ничуть не лучше. То, с какой частотой вы вставляли мне палки в колёса некоторое время, заслуживает отдельного уважения. В какой-то момент я даже возжелал видеть вас в своей свите. Вы могли жить. Но ты отверг меня, не дал сказать и слова, посчитал слабым, не ровней себе, и не дал даже сделать предложения. То самое, которое сейчас для тебя важнее твоей же собственной жизни. Так к чему теперь все эти разговоры?

— Я был не прав, — шокировав мать и сестёр, коротко отвечает отец, вызывая очередной приступ смеха со стороны Бессмертного. Отец думает, что нам не победить, или просто тянет время. Но для чего?!

— Андрей Тэн — плут, шут, предатель, лжец. Я узнал о тебе достаточно, чтобы понять: ты тянешь время. Надеешься, что твои товарищи, герой номер два, Хронос и топ сорок Пурпурная салочка, остановят надвигающуюся на мир войну? Жаль тебя разочаровывать, но твои потуги читаемы. Неважно, что станет с Западным флотом, выживет он, погибнет, выйдет из порта или нет. Атака на Сеул всё равно состоится, и будет ли она изнутри или извне — не имеет никакого значения, — подойдя к стене, отделявшей нас от моря, холодно произнёс Бессмертный.