Перекрестки сумерек - Джордан Роберт - Страница 146

• Предыдущая
• 146/199
• Следующая

– У меня есть инструкция поддерживать точку зрения Шеван, – сказала она, игнорируя озадаченный взгляд Рины. Очевидно, здесь имело место давление со стороны Аделорны, «Капитан-Генерала» Зеленых; и очевидно, Рубинде была не согласна с ней, если она выносила это на публику. – Приближается Тармон Гай'дон, Черная Башня представляет почти столь же серьезную угрозу, а Возрожденный Дракон пропал, если он еще жив. Мы больше не можем позволить себе оставаться разделенными. Если Андайя сможет уговорить мятежниц вернуться в Башню, мы должны дать ей попытаться сделать это.

– Понимаю, – произнесла Элайда ровным тоном. Но, как ни странно, цвет ее лица улучшился, а губы даже тронула усмешка.—

В таком случае, всеми способами уговорите их вернуться, если сможете. Но мои эдикты остаются в силе. Голубая Айя больше не существует, и каждая сестра, последовавшая за этой девочкой Эгвейн ал'Вир, должна будет понести наказание под моим присмотром, прежде чем ей будет позволено вновь вернуться в какую-нибудьАйя. Я намерена выковатьиз Белой Башни оружие, которое будет использовано в Тармон Гай'дон.

Феране и Суана открыли было рот, на их лицах был написан протест, но Элайда прервала их, подняв руку:

– Я сказала, дочери мои. Теперь оставьте меня. Займитесь вашими… переговорами.

Восседающим ничего не оставалось делать, если они не собирались выказывать открытого неподчинения. Право Совета было с ними, но Совет редко отваживался заходить далеко, оспаривая авторитет Амерлин. За исключением тех случаев, когда Совет объединялся против Амерлин, а этот Совет можно назвать каким угодно, только не объединенным в чем бы то ни было. Алвиарин сама позаботилась об этом. Они вышли: Феране и Суана, выпрямившись и поджав губы, Андайя чуть ли не бегом. Ни одна из них даже не взглянула в сторону Алвиарин.

Она едва дождалась, пока закроется дверь за последней из них.

– Это в действительности не меняет ничего, Элайда, разумеется, ты и сама это видишь. Тебе нужно сохранять незамутненный взгляд, не поддаваясь на минутные порывы. – Она и сама знала, что лепечет невесть что, но не могла остановиться. – Поражение у Колодцев Дюмай и абсолютное поражение у Черной Башни по-прежнему могут низвергнуть тебя. Для того чтобы удержать при себе посох и палантин, тебе нужна я. Я нужна тебе, Элайда. Ты… – Она крепко стиснула зубы, прежде чем ее язык не вывалил все, что было у нее на душе. Еще мог обнаружиться какой-то выход.

– Я удивлена, что ты вернулась, – произнесла Элайда, поднимаясь и разглаживая свои юбки с красными разрезами. Она так и не рассталась с привычкой одеваться как Красная. Как ни странно, она улыбалась, огибая стол. Это был не намек на улыбку, а полный, удовлетворенный изгиб губ. – Ты что, скрывалась где-то в городе с тех пор, как прибыли мятежницы? Я думала, ты наняла корабль сразу же, как узнала о том, что они здесь. Кто бы мог подумать, что они вновь откроют Перемещение? Подумать только, что бы мы смогли сделать, если бы знали это. – Улыбаясь, она продолжала скользить по ковру. – Так, давай-ка посмотрим. Чего я должна опасаться с твоей стороны? О россказнях из Кайриэна ходят слухи в Башне, – но даже если сестры действительно подчинялись мальчишке ал'То-ру, во что лично я не могу поверить, все обвинят Койрен. Она отвечала за то, чтобы доставить его сюда, и в душе сестры уже, можно сказать, судили и приговорили ее. – Элайда остановилась перед Алвиарин, загнав ее в угол. Улыбка не касалась ее глаз. Она улыбалась, а ее глаза сверкали. Алвиарин не могла вырваться из-под этого взгляда. – За последнюю неделю мы услышали довольно много всего также и о «Черной Башне». – Губы Элайды скривились от отвращения, когда она произнесла это название. – Похоже, в ней еще больше мужчин, чем ты предполагала. Но все считают, что у Тувин должно хватить здравого смысла выяснить это, прежде чем нападать. Здесь было много разговоров по этому поводу. Если она притащится сюда, потерпев поражение, она сама понесет вину за это. Так что все твои угрозы…

Алвиарин, отшатнувшись, впечаталась в стену и заморгала, отгоняя искры в глазах, не сразу поняв, что Элайда дала ей пощечину. Ее щека, казалось, уже вздулась. Элайду окружало сияние саидар,а Алвиарин, прежде чем успела шевельнуться, была ограждена щитом, отрезавшим ее от Силы. Но Элайда не собиралась использовать Силу. Она занесла сжатый кулак. По-прежнему улыбаясь.

Затем она медленно набрала в грудь воздуха и опустила руку. Щит она, однако, не убрала.

– Ты действительно собралась воспользоваться этим? – мягко спросила она.

Рука Алвиарин отдернулась от рукоятки ее поясного ножа. Схватиться за нее было рефлекторным движением, но даже если бы Элайда и не обнимала Силу, убить ее сейчас, когда столько Восседающих знали, что они остались здесь вдвоем, равнозначно тому, чтобы убить себя. Однако ее лицо вспыхнуло, когда Элайда презрительно фыркнула.

– Я надеюсь, что скоро увижу тебя осужденной за измену, а твою шею – на плахе палача, Алвиарин, но до тех пор пока у меня нет необходимых доказательств, остаются еще некоторые вещи, которые я могу сделать. Помнишь ли ты, сколько раз приказывала Сильвиане прийти ко мне для частного наказания? Надеюсь, что помнишь, поскольку за каждый день, что я страдала, ты отплатишь десятью. Да, и еще, разумеется… – она грубым рывком сорвала палантин Хранительницы Летописей с шеи Алвиарин. – Поскольку никто не мог найти тебя, когда прибыли мятежницы, я попросила

Совет заменить тебя как Хранительницу. Не в полном составе, конечно. В полном Совете у тебя, возможно, еще сохранилось небольшое влияние. Но с теми, кто восседал в тот день, достигнуть согласия оказалось на удивление легко. Предполагается, что Хранительница Летописей должна находиться рядом со своей Амерлин, а не бродить незнамо где. Впрочем, если подумать, у тебя скорее всего не сохранилось уже никакого влияния, если выясняется, что ты все это время скрывалась где-то в городе. Или ты уплыла и приплыла обратно к своему позору, надеясь, что тебе удастся возродить что-то из руин? Впрочем, не важно. Для тебя было бы лучше всего, если бы ты вскочила на первый попавшийся корабль, покидающий Тар Валон. Но, должна признаться, мысль о том, что ты будешь шнырять от деревни к деревне, стыдясь показать свое лицо другой сестре, бледнеет перед тем удовольствием, которое мне доставит зрелище твоего страдания. Теперь убирайся с моих глаз, пока я не решила, что это будет розга, а не плеть Сильвианы. – Швырнув на пол палантин, она повернулась спиной и отпустила саидар,скользя к своему креслу, словно Алвиарин перестала существовать.

Алвиарин не вышла – выбежала, она бежала так, словно Гончие Тьмы дышали ей в затылок. Она едва ли была способна думать с того момента, как услышала слово «измена».От этого слова, эхом отдававшегося в ее голове, ей хотелось выть. «Измена» могла означать лишь одно. Элайда знала, и она искала доказательства. Помилуй ее Темный Повелитель! Но он никогда никого не миловал. Милость – для тех, кто боится быть сильным. Она не боялась. Она была шкурой, до отказа набитой ужасом.

Алвиарин бежала обратно через всю Башню, и если ей и попадались в коридоре какие-то слуги, она не замечала их. Ужас застилал ей глаза настолько, что она не видела ничего, что не лежало непосредственно у нее на пути. Всю дорогу до шестого этажа, до своих апартаментов, она бежала. По крайней мере она полагала, что это еще были ее апартаменты. Комнаты с балконом, выходящим на большую площадь перед Башней, прилагались к посту Хранительницы Летописей. В данный момент для нее было достаточно того, что у нее еще были комнаты. И какой-то шанс выжить.

Комнаты были по-прежнему обставлены доманийской мебелью, оставленной ее предшественницей, светлое в полоску дерево, выложенное перламутром и янтарем. Ворвавшись в спальню, она распахнула один из шкафов и рухнула на колени, распихивая платья, чтобы добраться до маленькой коробочки в глубине, коробочки не больше двух ладоней в длину, которая принадлежала ей много лет. Крышка коробочки была украшена резьбой, замысловатой, но грубой – ряды выступов различного размера, явно сделанные резчиком, обладавшим скорее большими амбициями, нежели мастерством. Ее руки тряслись, когда она несла ее к столу; поставив ее, она вытерла потные ладони о платье. Чтобы открыть коробочку, нужно было просто как можно сильнее растопырить пальцы и нажать одновременно на четыре выступа в резьбе, не похожих друг на друга. Крышка легко поднялась, и Алвиарин откинула ее, открывая свое самое драгоценное сокровище, маленьким свертком завернутое в коричневую ткань, чтобы вещь не гремела, если горничной вздумается потрясти коробку. Большинство слуг в Башне не отваживались воровать, однако «большинство» еще не значило «все».

• Предыдущая
• 146/199
• Следующая