Анютины глазки (СИ) - Колч Агаша - Страница 6

– Вот! И Квака подтверждает. Она магию чует, – обрадовалась поддержке Тая. – Когда ведунья приходила, орала, словно дождь ждала.

– Он, – буркнула я, задумавшись о новой информации.

– Кто «он»? – не поняла собеседница.

– Ваша Квака самец. Иначе бы в бочке или икра лягушачья плавала, или тьма головастиков обитала, – объяснила я на автомате, всё ещё пребывая в шоке оттого, что в этом мире есть магия. И добавила: – А я не колдую.

– Как же тогда? – растерялась хозяйка, рассматривая кучу возвращённого добра и явно не веря в счастливое стечение обстоятельств.

Решив, что вопрос этот моего ответа не требует, я почистила, отнесла под навес и возвратила в тачку инструменты. Желудок ощутимо забурчал, напоминая о том, что пора бы позавтракать.

Когда я вернулась, увидела, что хозяйка принялась переносить корзины, горшки и коробки в дом, и присоединилась к её занятию.

– Это в холодную камору, это в тёплую кладовку, – бодро распоряжалась Тая.

Послушно выполняя распоряжения, я нет-нет да ловила на себе её взгляды. «Не верит мне тётка», – вздохнула я, укладывая на полке мешочек с крупой.

– Тётушка Тая, а вы пёсика моего не видели? – вдруг вспомнила я, что всё утро не видела Прин… – тьфу, ты! – Гамлета.

– Здесь был, – пожала плечами хозяйка. – Садись за стол, учует запах съестного, сам прибежит.

У тётки Таи была хорошая привычка – она не мешала есть. Расспросы начинались под отвар, завершающий трапезу.

– Анечка, я вчера не расслышала, откуда ты в наш город прибыла? – подвинув мне чашку с так полюбившимся горячим напитком, спросила хозяйка. – С Земли, – честно ответила я, вцепившись в чашку обеими руками.

– А где это у нас в княжестве город такой? Что-то не слышала ни разу? – прищурив глаз и склонив голову к плечу, продолжила допрос Тая.

– Это не в княжестве, – сказала я и, словно в холодную воду прыгнула, уточнила: – И даже не на вашей планете.

– Как это может быть? – охнула эмоциональная женщина.

Пришлось рассказывать. Обойтись кратким «пёс притащил медальон, который перенёс нас в окрестности вашего городка» не получилось. Тая, умело задавая вопросы, выпытала историю всей моей жизни. Сочувственно охала и кивала, вытирала слёзы и вздыхала, когда я рассказывала о похоронах родителей, о болезни и смерти бабушки. Хмурилась и постукивала кулаком по столу, слушая о поступке Раисы Германовны: «Совести нет сироту обманывать!»

– … пошла я за псом, а он вывел меня к вашему дому. Вот и вся история, – закончила я рассказ.

– Детка моя… – громко высморкавшись, сказала тетка Тая, – сама светлая богиня послала твоего зверя, чтобы привёл тебя ко мне. В прошлом году я тоже осиротела. Вдовствую-то давно уже – скоро десять лет будет. Детками наш союз благословлён не был, одна радость осталась – семья брата. Только померли они все в поветрие. В деревне своей померли… Братец с женой и детки их. Старшая, Анюта, чуток моложе тебя была – вы даже схожи немного – и парнишка одинадцати лет. В школе учился. Оставайся у меня, а? Всем скажу, что ты моя племянница. Выжила и нашлась. Документы… Постой-ка!

Женщина вскочила вдруг и бросилась в свою комнату.

Дом у тетушки Таи был небольшой, но вместительный. Как раз на семью из двух-трёх человек. Из просторной прихожей можно было попасть в две жилые комнаты и кухню-столовую. Комната, выделенная мне, радовала простой обстановкой и уютом. Салфеточки на полках и подголовниках дивана и кресла, на окнах занавески с оборками и плетёный крючком кружевной тюль, на полу толстые циновки из какого-то местного растения, похожего на камыш. Кровать от нескромных взглядов укрыта пологом. Постель проветренная, мягкая, чистая. Выспалась я этой ночью, несмотря на переживания, всласть.

Как выглядела комната, в которой жила хозяйка, я, не проявляя излишнего любопытства, не знала. Вот и сейчас, слыша, как она выдвигает ящики, шуршит бумагами и что-то негромко ворчит, я не торопилась предлагать свою помощь.

Наконец, раскрасневшаяся, возбуждённая, слегка растрёпанная тётушка Тая появилась на кухне.

– Смотри! – шлёпнула она передо мной на стол бумагу. – Это личный документ Анютки. Она у меня его забыла, когда последний раз гостила. Вещи у меня её кое-какие остались. Переоденешься, начнёшь откликаться не на Аню, а на Анюту, и никто не подумает, что ты чужачка. Оставайся, а?

Глядя на документ, который может меня легализовать в этом мире, я невольно сцепила пальцы в замок и спрятала их под стол. Всё слишком просто. Подозрительно просто. Так, как в жизни не бывает.

– Что с тобой, Анюточка? – тётка Тая решительно переделывала меня в свою племянницу. – Тебе не нравится мой план?

Я, не отрывая взгляда от документа, потрясла головой.

– Нравится. Но… – я решила быть честной. – Разве делают такие предложения незнакомым людям? Мы встретились меньше суток назад, а вы меня чуть ли не роднёй готовы объявить.

После этих слов я решилась посмотреть Тае в глаза. Женщина смотрела на меня с доброй снисходительной улыбкой.

– Детка, не считай меня глупой или потерявшей разум от одиночества. Не с бухты-барахты захотела тебя родной назвать. Хоть и непозволительно без разрешения совета магов чародействовать, но я изредка тайком волшбу творю. Правда, дар у меня едва-едва половина единицы – даже на учёте не стою. Но свет души увидеть могу. Твоя как звёздочка ясная сияет. Нет в тебе грязи житейской и мыслей дурных. Это я сразу приметила. Удивительно очень после таких-то испытаний не озлобиться, но тебе удалось. То, что отзывчивая и трудолюбивая – так это ты сама мне показала, когда, несмотря на усталость, помогла затор в канаве разобрать. Доброту твою тоже не спрячешь – вона как о пёсике своём переживаешь и о Кваке моём тоже позаботилась…

Не знаю, обогатила ли хозяйка свои слова магией убеждения или они просто пришлись мне по сердцу, но я потянула к себе чужое удостоверение личности. Оно до странности напоминало свидетельство о рождении моей бабушки: сложенный вдвое плотный лист бумаги, изукрашенный тончайшими линиями, переплетёнными в сложные узоры, расчерчен линиями, на которых каллиграфическими завитками вписаны данные девушки. «Анюта, дочь пасечника Ника Васечкина, рождённая в селе Берёзовка, Деревянковского уезда, Великодольского княжества в пятнадцатый день второго месяца лета в три тысячи сорок шестом году. Волос имеет тёмно-русый, цвет глаз серо-зелёный, сложение среднее. Особых примет (видимых родинок, шрамов, увечий) нет», – прочитала я. Под такое описание полгорода девиц подогнать можно. В том числе и меня.

– Что скажешь, Анюточка? – вновь спросила потенциальная родственница, нетерпеливо ожидающая ответа.

– Могу я уточнить? – сложив документ и слегка отодвинув его от себя, вновь посмотрела в глаза Таи. После утвердительного кивка храбро спросила: – Зачем я вам?

Прямой вопрос несколько смутил хозяйку дома, но, похоже, она решила быть честной.

– В столице у брата дом есть. Если в течение двух лет не объявится наследник – носитель родовой фамилии, дом отойдёт городу. Не особо богатое имущество, но не хочется и его терять. Я тебя, когда там на дороге увидела да схожесть твою с Анютой-племянницей заприметила, так и подумала: «Вот хорошо бы было…». Тогда и рискнула магией тебя проверить.

От таких слов у меня даже мороз по спине пробежал. Вот это да! Вот это «добрая тётушка»! Да она мошенница на доверии, оказывается. Кажется, так Глеб Жеглов характеризовал дамочек из своей картотеки в любимом бабушкином фильме. Спасибо, нет! Я ещё дальше отодвинула удостоверение личности и решительно отказалась:

– Не хочу в противозаконные схемы встревать. Мало что чужачка бесправная, а ещё и в преступницы запишут!

Тётка Тая всплеснула руками:

– Анюточка, ну какие схемы? Ты вступишь в наследство, будет у тебя крыша над головой. А как я стану совсем стара и немощна, то присмотришь меня, – собрала брови домиком над переносицей искусительница.