Роксана. Детство (СИ) - Колч Агаша - Страница 6

М-да… Право же, как ребёнок малый, что глаза от страха закрывает и под кровать прячется. Вот как мне её убедить, что жить надо здесь и сейчас?

— Тоже домой хочу, в поместье, в мою комнату с игрушками, — то втягивая голову в плечи, то желая вывернуться из цепких рук и шипя от боли, сказала я. — Но пока мы здесь живём. Вот только как на вокзале. Не помыться толком, не переодеться. Спим на сене. Вдруг в сундуке перинки есть? Или хотя бы тюфячки…

— Помыться было бы хорошо, — мечтательно протянула Глафира и вздохнула. — Три месяца, почитай, без бани. Кое-как из ковшика в тазике обмываемся.

Баня да, это очень хорошо. Но в данный момент меня больше волновали волосы.

— Ба! Давай колтуны обрежем? Больно же… — заныла я, устав терпеть дёрганье.

— Да как можно, Роксаночка? — ахнула бабка. — Ты же барышня! Как же без кос?! Потерпи немного…

И приговаривая что-то ласковое и утешительное, продолжила разбирать колтуны. Чтобы отвлечься от болезненных ощущений, я пристала к ней с расспросами.

— Как это монстра сюда затащили?

— Обыкновенно… — я даже почувствовала, как женщина плечами пожала. — Левитацией. Старший исполняющий, что нас сопровождал, маг пространства. Он нам и портал сюда открыл, и багаж перебросил. Ворчал, правда, что грузовые порталы — это не его специфика, но хотел побыстрее от неприятного задания избавиться. Даже самолично в угол сундук задвинул, чтобы на дороге не мешался.

Я затаила дыхание. Похоже, у Глафиры моей того… кукушка сдвинулась. Помню, что девчонки в офисе с ума сходили по фэнтези. Даже мне однажды книжку подсунули. Маги, эльфы, драконы… Чушь несусветная. Опять же, кто из современников не видел хотя бы одного фильма о Гарри Поттере? Волшебные палочки, зелья, мантия-невидимка. Сказки для тех, кто работать не хочет.

Кажется, местное население тоже этим увлекается, а бабуля моя и вовсе в мир фантазийных грёз уплыла. Хорошо, если безобидной останется. А коли в агрессию впадёт? Одно помню, что с сумасшедшими спорить нельзя.

— А ты тоже магичить умеешь? — деланно беззаботно спросила, на всякий случай дабы понять, в каком направлении с тёткой дальше беседовать..

— Ой, да что я там умею… — женщина вздохнула. — Огонь в очаге разжечь могу, воду подогрею, но не вскипячу, светлец зажгу, чтобы в потёмках не сидеть.

Сказав это, она сделала кистью руки замысловатый жест, и над нами вспыхнул ярким светом шарик размером чуть больше теннисного мяча, светивший словно лампа накаливания без абажура. От неожиданности я зажмурилась, а осознав, что Глафира сказала правду, и вовсе дышать забыла.

Бабка продолжала распутывать мои волосы, а я на эмоциях не чувствуя неудобства и боли, перестала обращать на это внимание. Магический мир? Афигеть! Порталами преодолевают расстояния, грузы переносят, огонь разжигают, свет включают. Может, и я так могу?

— Ба… а я тоже так умела? — осторожно спросила я.

— Ну что ты, птичка моя, магия в детях просыпается лет в десять. Тебе ещё расти и расти до неё. Правда, слышала, что у сильных, с потенциалом архимага, сила может и в пять, и в шесть лет проявить себя. Но мы несмотря на титул, дара большого никогда не имели. Петруша землёй управлял немного, урожайность повысить мог, но больше на науку полагался. Вот у матушки твоей, Лизоньки, сила была. Она и лечить могла, и с бытовой магией хорошо управлялась. Только не помогло это ей. А как у тебя будет… Поживём — увидим.

Мне кажется, даже очнувшись в чужом теле, я была менее удивлена, чем сейчас. Но Глафира продолжала теребить мои волосы, и очень скоро мысли вернулись в реальность. Магия там или не магия, а выживать надо.

— Ба, а у нас деньги есть?

— Есть немного. Мне Дора в карман шубки мешочек с золотом сунула, да урядник содержание привозит. А тратить тут не на что, — дёргая пряди на затылке, ответила бабушка.

— Что, и лавки в селе нет? — удивилась я.

— И лавка есть, и базарные дни бывают — это мне староста рассказал, — только я не ходила никуда. Сначала в себя прийти не могла, потом ты заболела. Что-то хотела, Ксаночка?

— Хотела. Надо баб или девок местных нанять, чтобы порядок нам здесь навели. Хлам разобрали, стены побелили, мусор из углов вымели да на улицу вынесли. Хорошо бы узнать, где стекло купить можно, чтобы в рамы вставить, — я хотела было продолжить перечислять пункты запланированного, но почувствовав, как замерла моя опекунша, остановилась. — Ба, что ты?

— Ты другой очнулась, Роксана. Словно тебе не пять лет, а… Не знаю, сколько, но ты будто взрослая и хорошо знаешь, как всё делать, — голос Глафиры был тих и нерешителен.

Всё правильно. Нельзя так прямолинейно начинать жизнь перестраивать. Аккуратнее надо, хитрее. Была уже одна версия, которую Глафира приняла, вот её и придерживаюсь:

— Бабушка, я сама порой не понимаю, что говорю. Словно подсказывает мне кто-то, как нам лучше будет, — замурлыкала я и потёрлась головой о руки, что удерживали мою голову.

— Может, так и будет лучше? Правильно ты сказала, детка, что живём как на вокзале. И не уезжаем, и не обживаемся. Хватит мечтами жить. Теперь это наш дом. Какой ни есть, но дом, — вдруг решительно, словно проснувшись, заявила моя опекунша.

Последний раз потянула локон, достала откуда-то гребень и принялась расчёсывать, приглаживая волосы без боли и дерганья.

— Ксана, детка, проснись! — легкий поцелуй сухих губ скользнул по щеке, нежные пальцы провели по овалу лица. — Вставай, лапушка.

Глафира будила меня, а я, как назло, не могла глаза открыть. Вроде и спала хорошо, без кошмаров и ненужных воспоминаний, а вот же…

— Может позже придете? — как-то нерешительно попросила опекунша кого-то. — Видите, не проснётся никак.

— Как можно, барыня? Позже дел дома много будет, мужик опять же заругается… Да водой холодной на девчонку прысните, она и проснётся, — посоветовала какая-то баба. Явно злыдня, придумала ребёнка водой будить.

— Нет уж! — во всём, что касалось меня, бабуля была принципиально решительна. — Ступайте с богом.

Шарканье ног, недовольное ворчание, и воздух стал чище, а у меня под головой поправили подушку, подоткнули под спину шубку, служившую мне одеялом, и я вновь провалилась в сон. Проснулась от голода.

— Ба?

— Проснулась моя птичка, — тут же рядом со мной на сундук присела Глафира, помогла сесть, поцеловала в макушку, прижала к себе и замерла на секунду.

Вчера я всё же уговорила её поменяться спальными местами. Спросила, где сено для лежанки нашла, и настойчиво уговорила, чтобы она и для себя такую мягкую постель сделала.

— А кто к нам приходил? Прости, я не смогла проснуться, хоть и слышала, что ты меня будила, — потерлась я щекой о руку опекунши. Поцеловать в ответ пока не могла, но и не хотела обижать женщину холодностью.

— Так я вчера, когда за сеном ходила, попросила соседку, чтобы пришла помочь в избе убраться. Она как только со скотиной управились, так и явилась. Солнце только-только взошло. Едва ли часов шесть было. И меня, оглашенная, подняла, и тебе выспаться не дала, — ворчала бабушка, одевая на меня платье, расплетая прибранную на ночь косу, чтобы расчесать волосы и переплести заново в красивую дневную, украшенную лентой. — Обиделась, сказала, чтобы больше не звала.

— Велика потеря, — отмахнулась я. — Мы её нанимаем, а не она нас, чтобы условия диктовать. Других позовём. А что мы сегодня кушать будем?

Глафира умильно взглянула на моё заспанное лицо и заворковала:

— Ксаночка-детка, кушать захотела, ягодка. Я сейчас, я быстро, — и метнулась к очагу. Зашуршала там, брякнула крынкой о крынку, звякнула чем-то металлическим и вздохнула горестно: — Ох, какая же я неуклюжая.

— Что случилось, бабушка? — я потянулась, разминая тело, спустила ноги с сундука. Высоко, до пола не дотянусь.

Но Глафира, увидев мои потуги, подхватила на руки и посадила на лавку к столу.

— Молоко вчера забыла на холод вынести, оно и скисло. Хотела было омлет сделать, а теперь как? — расстроенно опустилась женщина рядом со мной на лавку.