Ложь моего монстра (ЛП) - Кент Рина - Страница 2

Адриан неторопливо идёт в моем направлении, затем останавливается рядом со мной. Он на несколько лет старше меня, но поскольку у меня раннее созревание, я ненамного ниже его ростом. В то время как я игнорирую всех других детей, у меня отличные отношения с учителями, я ставлю перед собой задачу расположить их ко мне хорошими оценками. Адриан, однако, в основном общается только со своим телохранителем Колей, который в данный момент стоит на небольшом расстоянии. Потому что он намеренно сделал себя изгоем.

Выражение его лица нечитаемое, а руки засунуты в карманы брюк цвета хаки. Я немного озадачен, что он подошёл ко мне, так как ученики обычно избегают меня, как чумы. Хотя у него определённо нет причин бояться меня, учитывая, что его и мой отец – два короля Нью-йоркской братвы.

У него также нет причин инициировать контакт. Мы не друзья.

На самом деле, понятия друзей в нашем мире не существует. Есть две категории – союзники и враги. Он не подпадает ни под одну из них.

— Тоже ждёшь, когда тебя заберут? — спрашиваю я, склонив голову набок.

Он ничего не говорит и продолжает смотреть вперёд своими печальными серыми глазами, которые можно принять за мятежные облака.

Мать Адриана была любовницей, которая каким-то образом получила место жены после долгой драмы. Такое ощущение, что он никогда не чувствует себя комфортно ни на одном из мероприятий, на которых нас объединяли вместе. Так же он редко разговаривает, как бы мы с другими детьми ни пытались его разговорить и вытащить его из скорлупы.

Он ведёт себя как «королева драмы», как будто у него все хуже, чем у нас.

— Ты знаешь, — я киваю подбородком в его сторону. — Ты никогда ничего не добьёшься в этом мире, с таким отношением.

Он встречается со мной взглядом, а затем кивает на мою шею.

— Беспокойся о себе и о тех синяках, которые ты хреново скрываешь.

Я улыбаюсь, несмотря на покалывание, которое возникает в моем затылке и скользит вниз по позвоночнику.

— Боевые шрамы не должны быть скрыты.

— Это называется жестоким обращением, Кирилл.

— Ах, да? Ты являешься экспертом?

— Я узнаю это, когда вижу, — он поворачивается ко мне лицом и подходит ближе, так что мы стоим лицом к лицу. — Это не нормально.

— Отвали!

— То, что ты защищаешься, так же результат жестокого обращения.

— Эй! Не испытывай свою удачу и не лезь в мои дела.

— Замыкание в себе – это тоже симптом, как и защита своего обидчика.

— Если ты сейчас же не заткнёшься, я тебя ударю.

— Это ещё одна форма...

Прежде чем он закончил свои слова, я уже заехал кулаком ему в лицо. Он отступает на шаг, но затем размахивается и бьёт меня рукой по щеке.

Я отшатываюсь, так же делая шаг назад, удержавшись от падения.

Мы обмениваемся ещё несколькими ударами, пока кровь не потекла из наших носов и не были разбиты губы. Нам обоим пришлось опереться о каменную стену для равновесия. Вокруг собирается несколько зевак, но телохранитель Адриана, примерно его возраста, наводит на них страх, топая ногой по земле и прогоняет их. Он действительно пытался остановить нас в какой-то момент, но одного взгляда Адриана было достаточно, чтобы он не вмешивался.

Мы оба тяжело дышим, глядя друг на друга, наклонившись, чтобы отдышаться.

— Ты должен остановить это, или это будет продолжаться вечно, — говорит он.

— Черт возьми, Адриан, я клянусь, если ты не заткнёшься...

— Что ты собираешься делать? Ударить меня, как девчонка?

— Я собираюсь убить тебя, — я снова бросаюсь на него, но он готов ко мне, его глаза сверкают. Похоже, этот ублюдок сегодня проснулся и выбрал насилие. Как я мог не исполнить его желание?

Он не поднимает руки, чтобы защититься, а вместо этого сквозь стиснутые зубы процедил:

— Ты можешь остановить это.

— И как мне это сделать, гений? — стоя перед ним я опускаю кулак. — Пока я не стану сильнее, я не смогу ничего остановить.

— Тогда делай это быстрее. Для начала, перестань бить, как девчонка.

— Ты бы так не говорил, если бы видел, как красиво я разукрасил твоё лицо, ублюдок.

Он хмыкает и поворачивается к своему телохранителю.

— Мы идём домой пешком, Коля. Некое присутствие испортило мне настроение.

— Это я должен был так сказать! — кричу я ему в спину. — Я желаю тебе дерьмового Рождества!

Он не оборачивается и не обращает на меня внимание, и мне хочется побежать за ним и сбить его с ног. Я этого не делаю, потому что даже я понимаю, что уже поддался насилию больше, чем должен был себе позволить. Я пытаюсь лучше контролировать эту часть себя, а для этого мне нужно быть более уравновешенным. Я дотрагиваюсь до уголка своей губы и морщусь. В один прекрасный день этому ублюдку Адриану перережут горло во сне.

Передо мной появляется чёрный фургон, но прежде чем он полностью останавливается, боковая дверь открывается, и пронзительный, возбуждённый голос кричит:

— Киря!!!

Мой брат выпрыгивает из машины и врезается в меня, нарушая моё равновесие. Я глажу его по светлым волосам на макушке. Несмотря на то, что он всего на два года младше меня, он намного ниже ростом. У меня большой скачок роста, за которым он не может угнаться.

— Привет, малыш Костя.

— Я не малыш! — он все ещё утыкается носом мне в грудь, как в детстве. Мои ребра болят после того, как Адриан ударил меня, но я все равно обнимаю его.

— Кирилл! Кирилл! — другая, гораздо меньшая фигура врезается мне в бок.

Моя пятилетняя сестра Карина протягивает ко мне руки, хотя я сказал ей, что она слишком тяжёлая, чтобы носить её. Понимает ли она эту логику? Ни за что на свете.

Сегодня она выглядит прелестно в розовом платье с белыми лентами. Её светлые волосы уложены локонами и ниспадают до середины спины.

— Кара! — несмотря на моё больное тело, я все же поднимаю её высоко, и вот она уже уютно сидит у меня на плечах.

Она похлопывает меня по макушке и затем ахает.

— Кровь, кровь! Ты ранен?

Именно тогда Константин отстраняется, чтобы по-настоящему посмотреть на меня, и его глаза расширяются.

— Почему…что случилось?

— Просто бессмысленная драка. Не о чём беспокоиться.

Он надувает губы, а Карина начинает плакать, так что мне приходится утешать их обоих и уверять, что со мной действительно все в порядке. Если бы я знал, что они приедут, чтобы забрать меня, я бы не поддался на провокации Адриана и вообще не разговаривал бы с этим скользким ублюдком.

Возможно сейчас, я недостаточно силен, чтобы положить конец испытаниям и тренировкам моего отца, но я буду. Хотя бы для того, чтобы защитить своих брата и сестру.

В машине находятся двое охранников моего отца и водитель. Независимо от того, под каким углом я смотрю на ситуацию, странно, что мой отец послал Константина и Карину забрать меня из школы. Ещё более странно, что Юля упустила Константина из виду, потому что обычно она его чересчур опекает.

— Почему вы, ребята, пришли вместе? — спрашиваю я.

— Потому что мы скучаем по тебе! Скучаем по тебе! — Карина кричит, а затем закатывается приступом хихиканья. У неё есть привычка повторять свои слова, потому что наша дорогая мама всегда говорит ей говорить чётко, а не как идиотка.

— Папа сказал, что мы едем на рождественские каникулы, — Константин улыбается, его лицо сияет от волнения. — Как семья.

Я прищуриваю глаза. Мы никогда, я имею в виду всей нашей семьёй никогда ничего не делали все вместе, поэтому тот факт, что мы начинаем сейчас, вызывает у меня подозрения.

На самом деле, я чертовски переживаю по поводу такого поворота событий.

На Рождество я обычно наряжаю ёлку для брата и сестры и дарю им подарки, потому что Роман этого не делает, а у Юли есть рождественские подарки только для Константина. Я привык ожидать этого от неё, но это все равно заставляет плакать Карину каждый год. Поэтому Константин делит свои подарки между собой, мной и Кариной за спиной Юлии. Я их не принимаю, но его поступок успокаивает обиду нашей младшей сестры. Она из тех, кто любит блеск, яркие цвета и все красивое.