Первая академия. Том 1 (СИ) - "Amazerak" - Страница 43

— Но ведь из обвиняют в том в покушении на государя императора.

— А вот это — чушь собачья. Нынешний император никому не мешает. Власть-то не у него. Понимаешь?

— Если честно, не совсем… Как такое может быть?

Кажется, Лиза совсем не интересовалась политикой и тем, что происходит в стране. Однако сейчас был не лучший момент, чтобы просвещать её.

— Да, иногда так бывает. Лицо, официально облечённое властью, не всегда этой властью обладает по-настоящему, — попытался я объяснить суть проблемы одной фразой.

— В любом случае, те, кто это сделал достойны смерти. Они убили моего мужа, твоих родителей, много других честных дворян.

— О, смотрю, ты тоже в заговоре.

— Что? Нет, что ты, ни в коем случае. Я ни в каком заговоре не состою, — испуганно затараторила Лиза.

— Да я шучу. Однако твою позицию разделяю полностью. Шереметев достоин смерти. Все, кто причастен к убийству наших родственников, однажды получат по заслугам.

— Но как?

— Посмотрим. Сейчас лучше об этом вообще не думать. Есть дела поважнее, ими и займёмся. Хорошо?

— А что нам ещё остаётся? — Лиза сделал грустное лицо.

Час был уже поздний, но Лиза даже не собиралась заканчивать посиделки. Она не хотела оставаться одна и всё говорила, говорила. Вспоминала о покойном муже, как они встретились, как проводили время. История была весьма банальна для тех времён: Лизу выдали замуж родители. Однако они с Сергеем понравились друг другу, пусть и не сразу. Сергей, по словам Лизы, был очень добрый и умный, со студенчества увлекался музыкой и философией, сочинял стихи, играл на гитаре.

Я слушал, делал понимающий вид и кивал. Закончилось всё тем, что Лиза залилась слезами, дав, наконец, выход накопившимся за день эмоциям. Я сел на диван рядом, протянул платок, но девушка не прекращала рыдать.

— Всё будет хорошо, — я легонько обнял Лизу за плечи, сестра уткнулась мне в грудь и только тогда немного успокоилась.

Мы сидели так минут десять в полной тишине, нарушаемой Лизиными всхлипами. За окнами стемнело. Пустой дом навевал тревогу. С улицы не доносилось ни единого звука. Казалось, всё вокруг вымерло, хотя я прекрасно знал, что здесь есть и слуги, и охрана. Но они проживали во флигеле и гаражной пристройке. В самом же особняке остались только мы с Лизой.

— Кажется, нам уже пора спать, — сказал я. — Пойду к себе.

— Подожди, не уходи, мне так грустно, — Лиза сильнее прижалась ко мне. — Не хочу оставаться одна.

Мне казалось, она намекала на продолжение, да и я был не прочь утешить свою миленькую троюродную сестру не только объятием, но и кое-чем ещё, однако на этот раз сдержал свой порыв. Лиза сейчас на эмоциях, а в таком состоянии можно много натворить глупостей, о которых потом придётся жалеть. В конце концов, мы же, вроде как, родственники, хоть и не близкие.

— Ты просто устала, — сказал я. — Тебе надо хорошо выспаться. Во сне ведь грусть проходит. А завтра мы увидимся снова.

— Да, пожалуй, ты прав, — Лиза отстранилась от меня и вытерла заплаканные глаза платком. — Что-то я совсем расклеилась. Извини.

— Тебе не за что извиняться, — я встал с дивана. — Спокойной ночи.

Я поднялся в мансарду. Тут было прибрано, кровать заправлена. Открыл шкаф, там лежали саквояж с оружием и патронами и ещё один саквояж с деньгами. Часть наличности я забрал с собой в академию, часть оставил на хранение сестре. Пока не стал открывать счёт в банке, опасаясь, что понадобится срочно бежать из страны.

Утром мы с Лизой позавтракали и обсудили детали поездки. В понедельник я должен был получить справку в деканате, после чего вернуться в поместье. Ехать собирались на поезде в сопровождении Ники и ещё двух стражников.

После завтрака мы погуляли возле озера. Тут уж я подробнее объяснил, каков расклад сил в стране. Лиза не переставала удивляться тому, как много я знаю, а я, кажется, слегка переборщил, рассказав то, что в тридцатые годы простому студенту никак не могло быть известно. Впрочем, Лиза вряд ли это поняла.

А после обеда я в сопровождении Ники отправился в академию.

Наш Пежо бодро катил по просёлочной дороге. Мы миновали сосновый лес, впереди показался перекрёсток, трактир и пара магазинчиков, левее серели деревянные бараки, над которыми поднимались трубы предприятий.

Подъехав к перекрёстку, мы остановились, пропуская три медленно ползущих грузовика. На противоположной стороне дороги, возле трактира, стояли две машины: одна — чёрная с мягким верхом, другая — бордовая со скошенным капотом. В машинах сидели мужчинами в пальто и шляпах. Водитель первого авто пристально смотрел на нас. Внутри у меня сработал сигнал тревоги: что тут делает эта подозрительная компания?

— Не нравятся мне они, — сказал я.

— Что прикажешь? — спросил Ника.

— Неплохо было бы… Чёрт, что они делают?

Я не успел договорить. Грузовики проехали, и чёрное авто, тронувшись с места, двинулись наперерез нам.

— Гони! — крикнул я Нике.

Стражница вдавила газ.

Когда возле ворот Первой академии охранники начали проверять таксистов, Анатолий понял, что там не разгуляешься. Возможно, Алексей кому-то рассказал про слежку, и теперь Вяземский бдел. Поэтому было решено устроить засаду в другом месте, подальше от данного заведения. А когда информатор из академии сообщил, что в субботу во второй половине дня Алексей Дубровский отправится в гости к троюродной сестре, где предположительно пробудет до воскресенья, стало ясно, где лучше всего его ловить. В усадьбу вела лишь одна дорога — через посёлок Грайвороново. Перекрёсток выглядел вполне подходящим местом для засады.

Семь бойцов, среди которых трое — из тайной канцелярии, а четверо — из дружины рода, арендовали в посёлке дом на выходные и преступили к подготовке. Анатолий стал восьмым. Он осознавал всю важность операции и захотел лично проконтролировать её ход. На кону стояла должность. Святослав недвусмысленно дал понять, что в случае неудачи глава тайной канцелярии окажется разжалован.

Анатолий уже знал, что Алексей Дубровский обладает достаточно серьёзной для своего возраста силой. Информатор рассказал недавнюю историю, как парень тяжело травмировал студента третьего курса. Вряд ли Алексей и сейчас сдастся без боя. Придётся повозиться, будет много шума, однако дружинники Шереметева — это не студенты третьего курса. К тому же четверо из восьми бойцов, в том числе сам Анатолий, являлись одарёнными.

В субботу во второй половине дня по дороге в направлении Приозёрного проехал чёрный Пежо 201, похожий на тот, который вечерами торчали возле дома Оболенских вместе с другими машинами гостей. Один из дружинников скатался до усадьбы и проверил: автомобиль стоял там же, где обычно, а значит, скорее всего, Алексей был дома.

В воскресенье все восемь человек с самого утра ждали на перекрёстке. Анатолий сидел в служебном кабриолете вместе с водителем Потаповым и ещё двумя сотрудниками тайной канцелярии, дружинники — в бордовом Рено, стоявшем позади.

Главная проблема заключалась в том, что никто не знал, когда Алексей захочет вернуться. Информатор не дал точных сведений. Однако Анатолий не собирался упускать столь прекрасный шанс. Неизвестно, когда снова получится подловить парня. Тот целыми неделями торчал в академии, а там его было не достать.

Позицию выбрали такую, с которой хорошо просматривались дороги на Москву и на Люблино. Рядом находился трактир, куда можно было зайти перекусить или справить нужду.

Ждали полдня. За это время со стороны Люблино проехали уже три похожие авто, но ни в одной из них парня не оказалось. В обед сотрудники купили бутерброды и вернулись в машины, где предстояло просидеть, возможно, до самого вечера.

— Да где же этот малец? Уже полдня ждём, ваше сиятельство, — жаловался на заднем сиденье Василий, крупный толстощёкий малый, маг воды.

— Сколько надо, столько и будем ждать, — проговорил Анатолий.

Его самого раздражало, что приходится так долго торчать в холодном авто и жрать бутерброды, как какой-то нищий батрак.