Дезертлэнд (СИ) - "Anthony Saimski" - Страница 29

— Ни хрена я не понимаю! — Игорь резко встал. — Я на такое не подписывался. Спасибо.

— Да ты просто боишься, что удобная во всех смыслах Олеся твоя ненаглядная перестанет существовать! Ты защищаешь то, что даже никогда не поймет, что важно для тебя! А ты ради нее убил людей!

— А как я должен был поступить, по-твоему?! Я защищал себя и свое!

— Вот именно — свое! Потому что тебе с этим удобно! — Анастасия Николаевна взвизгнула особо громко, выделяя слово «тебе». — Тебе с этим хорошо! Тебе это удобно! Как ты не понимаешь, что она всего лишь алгоритм! Это не сознание! Только я могу быть в ней, и это и будет сознание! Понимаешь?!

— Весьма больное сознание! — огрызнулся Игорь и, прихватив дробовик, быстрым шагом направился к дому, не желая больше участвовать в этом диалоге, всё больше напоминающем бред сумасшедшего.

За спиной раздалось громкое рыдание и несколько отчаянных ударов кулаком по столу с потоком проклятий, адресованных лично ему. Одно из всего произошедшего он понял точно, сегодня на ночь он запрет дверь изнутри, а завтра начнет загружать «буханку».

Игорь проснулся раньше обычного. Сон был беспокойным. В голове всё время крутились обрывки фраз из прошлого разговора с Анастасией Николаевной. При условии, что все эти крики и обвинения можно было назвать словом разговор. Мысли путались и вступали сами с собой в столь же яростный спор, не давая толком провалиться в пустоту сна. Так он и проворочался до утра.

Солнце еще не показалось из-за линии горизонта, но небо уже давно начало светлеть. Взяв в руки дробовик, он осторожно отпер дверь и выглянул в коридор. Он не знал, чего ожидать от, казалось, обезумевшей женщины. А после всего услышанного и вовсе не исключал вариант, что она может попробовать силой отобрать у него Олесю. И хотя он с трудом представлял себе открытое противостояние с хрупкой женщиной, проявить бдительность явно не было лишним.

Но в коридоре было спокойно. Как и на кухне, и в самом комплексе. Из-под закрытой двери в лабораторию Анастасии Николаевны пробивался свет. Такой вариант вполне устраивал Игоря в силу того, что он вовсе не хотел с ней разговаривать.

Погрузившись в свои мысли, он закинул дробовик на плечо и, дав указания Олесе собирать мелкие вещи в пару пластиковых контейнеров, отправился подготавливать «буханку» к отъезду. Надо было перетаскать всё нужное оборудование со стеллажа у входной двери поближе к машине, чтобы потом просто компактно загрузить в салон. Чем он и занялся, подперев открытую дверь тяжелым контейнером.

Впрочем, несмотря на то, что он был уверен в правильности своего решения, мерзкий червь сомнения всё равно грыз его душу.

«А ведь если я брошу ее здесь, это окончательно сломит Анастасию Николаевну, — размышлял он, перетаскивая свои пожитки. — Каким бы психом она ни была, сколько можно продержаться на запасах, которые у нее есть? Из которых я еще вычту те, что сам привез? Конденсатные фермы я так и не заложил. Да и солнечные панели надо регулярно чистить. Может, всё-таки сделать, как она хочет? С трудом себе это представляю, но пусть и правда копирует себя в Олесю, раз это для нее настолько важно…»

Внутри Игоря сидел комок мерзкого чувства, требующего получить хоть какую-то развязку. Сквозь сильную злобу пробивалось вполне объяснимое человеческое сожаление и понимание всей мерзости поступка, который он собирался совершить.

— Чёрт тебя дери, Настя, почему нельзя было как-то по-другому всё изложить… — тихо пробурчал он, заглянув в помещение буфета, чтобы выпить воды во время передышки между заходами. — И почему нельзя быть более сговорчивой… Ведь Олеся и правда всего лишь алгоритм…

Игорь допил чашку и вышел в коридор. Висящий на плече дробовик показался слишком тяжелым, а желание тащить тяжелые контейнеры вообще начинало пропадать.

— Надо еще раз всё обдумать, — тихо выругался он и, дойдя до мягкого диванчика рядом со стеллажом, устало опустился на него. — Что за чёрт, только встал, а уже такая усталость…

У инженера появилось такое чувство, словно его голову заполнили жидким свинцом. С каждой минутой мышцам шеи становилось всё тяжелее и тяжелее удерживать ее в прямом положении. Хотелось откинуться на мягкую спинку диванчика и закрыть глаза…

— Что за дерьмо? — хотел взволнованно воскликнуть он, но язык с трудом слушался, медленно ворочаясь во рту, словно в него вкололи стоматологическую заморозку.

Из коридора послышался приближающийся звук быстрых шагов, и в помещение вошла Анастасия Николаевна. Ее заплаканные глаза злобно сверкнули, а руки, засунутые в карманы белого халата, сжались в кулаки. Игорь отчетливо мог разобрать сквозь ткань очертания ее костяшек.

— Я так и знала, решил бросить меня, — прошипела женщина. — Хорошо.

— Ты что сделала? — медленно промямлил Игорь, чувствуя, как ноги начинает наполнять свинцовая тяжесть.

— Ничего страшного, просто вздремнешь полчасика. Этого будет вполне достаточно, — сказала она и крикнула в пустой коридор за своей спиной: — Олеся, иди сюда скорей, Игорю плохо, мне нужна твоя помощь!

— Не ходи… — хотел крикнуть мужчина в ответ, но получилось очень медленно и тихо. — Настя, сука, ты что сделала?

— Привет тебе, от Ивана Даниловича…

Игорю начало казаться, что время растягивается. Свет утреннего солнца Дезертлэнда стал, словно плыть перед глазами и переливаться разными цветами спектра. Мужчина прикладывал почти все усилия к тому, чтобы не дать тяжелеющим векам сомкнуться, и в это же время стягивал с плеча дробовик.

— Что случилось, милый? — услышал он сквозь мутную пелену голос Олеси, а следом увидел и ее стройную фигуру, словно материализовавшуюся пред ним из нескольких цветных пятен.

— Похоже, Игорь чем-то отравился, — спокойно ответила Анастасия. — У меня в лаборатории есть лекарства, пойдем Олеся, поможешь мне их найти.

Игорь отчетливо видел издевательскую улыбку на опухшем от плача лице женщины. Она пристально смотрела на него, и в ее взгляде читалось торжество. Она собралась уже развернуться и пойти вместе с Олесей, но тут посмотрела в сторону входной двери и в ужасе попятилась назад.

В следующую секунду в помещение ворвалось огромное темное пятно, и Игорь услышал глухой надрывный рык. Что-то громадное и быстро движущееся бросилось на женщину. В воздухе мелькнули очертания коротких передних лап, и Олеся, стоявшая между пятном и Анастасией, отлетела к стене, словно была невесомой пушинкой. Глухой удар искусственного тела об стену слился с воплем ужаса женщины и рыком существа.

Несмотря на почти отключившееся сознание, Игорь распознал в этом мутном пятне очертания байбака. Он уже снял с плеча дробовик и, собрав в кулак последние силы, смог лязгнуть затвором.

Тем временем байбак кинулся на женщину. Игорь сквозь искрящиеся пятна распадающегося света видел мельтешение его зубов и когтей. Слышал истошный вопль. Он не чувствовал этого, но на его глазах выступили слёзы отчаянья от собственной беспомощности.

Мужчина направил ствол в мельтешащие перед ним серо-белое пятно и нажал на спуск. Грохот выстрела показался ему всего лишь хлопком детской игрушки. В руках больше не было сил держать оружие на весу, и он опустил его себе на колени, из последних сил лязгая затвором.

Хлопнул еще один выстрел. Пятно перестало мельтешить и бросилось на него. Белого цвета больше не было видно, лишь отдельные клочки темного меха, словно на мгновение застывающие в какой-то точке пространства. Игорь смог перезарядить оружие еще раз и нажать на курок именно в тот момент, когда перед угасающим сознанием возникла огромная отрытая пасть с желтыми клыками, стремительно приближающаяся к его лицу.

«Ах ты тварь, всё-таки не сдох и выследил меня»… — словно капля бензина в луже воды растеклась мысль в его голове перед тем, как он провалился в непроглядную черноту…

***

Игорь открыл глаза. Солнечные лучи, падающие через приоткрытые жалюзи, тут же резанули по ним подобно электродам электросварки. Мужчина поморщился и, медленно подняв руку, прикрылся ладонью от их яркого света, подобно козырьку головного убора. Вопреки всем ожиданиям, в теле не было никаких болевых ощущений. Сознание и способность двигаться хоть и медленно, но достаточно уверенно возвращались к нему. Тягучая ватная пелена, застилающая взгляд и сознание, начинала рассеиваться, уступая место вихрю бешеных мыслей.