Шлак (СИ) - Велесов Олег - Страница 42
- Предыдущая
- 42/54
- Следующая
Теперь они будут бить на упреждение. Так и есть. Пули зазвенели о рельсы. Неприятный звук. И непривычный. Когда слышишь его в фильмах, он кажется естественным и завораживающим. В жизни хочется зарыться куда-нибудь поглубже и сжаться. Но если я сожмусь, то никогда больше не услышу этот звук. Такой вот парадокс.
Дождавшись, когда выстрелы стихнут, я прильнул к насыпи, увидел поднимающихся людей, и новой очередью уложил их на землю. Побежал. До ворот не больше сотни шагов. Бронированная створка сдвинута настолько, чтобы мог пройти человек. Вот он мой финиш!
Я ввалился в ворота мокрый от пота и побрёл по туннелю на свет. Кто-то протянул бутылку воды. Я приник к горлышку и не остановился, пока не выпил половину. Остатки вылил на голову.
Глава 17
Свет софитов, камеры, мелькающие лица. Меня хлопали по плечам, о чём-то спрашивали, я что-то отвечал. В голове гудело, глаза жгло. Возникла рожа Мозгоклюя. Шоумен схватил меня за руку, завёл на эшафот, пардон, на платформу, хотя какая разница. Заиграла музыка, застучал каблучками кордебалет.
— Это новый рекорд! — добрался до меня голос положенца. — Мой зритель, этот заяц настоящий торопыга. Ха-ха! Он не стал ждать ночи, и средь бела дня вихрем промчался через пустырь — и вот он перед нами! На наших часах: семнадцать пятьдесят три по времени Загона! Это новый рекорд, прежний превышен на семь часов. Слава новому чемпиону! — он сунул мне под нос набалдашник трости. — Дон, ответь, о чём ты думаешь сейчас?
— Водка есть?
— Водка? Вы слышите? Он просит водки! Эй, кто-нибудь, принесите ему водки!
Дебилоид гламурный… Такие вещи надо держать под рукой, а не таскать их откуда-то.
Ещё пять минут Мозгоклюй нёс какую-то чушь о рекордах. Я увидел Гука. Он стоял позади массовки. Мимо прошли охотники. Одного вели под руки, остальные ковыляли самостоятельно, на меня смотрели с ненавистью.
Мисс Лизхен принесла поднос с барским набором: наполненная до краёв тонконогая рюмка и красная икра в хрустальной вазочке. Даже в такой мелочи, как банальная стопка «за победу», Мозгоклюй не смог обойтись без пафоса. Я не стал строить из себя интеллигента, опрокинул рюмку, зачерпнул пальцами икру.
Тело повело. Но не от выпитого. Я выдохся. Эти скачки по городу, перестрелки, твари, охотники отняли все силы. Устал. Мозгоклюй заговорил о новом сезоне, об изменениях в сюжете. Камеры переключились на него, меня взяли под локоть, отвели в сторону. Возле операторского фургончика усадили на скамью. Женщина в медицинском халате осмотрела меня, протёрла лицо физраствором.
— Где с пулей поцеловался?
— Поцеловался? — не понял я.
Не вдаваясь в подробности, она достала из медицинской сумки хирургическую иглу, стянула мне кожу на подбородке и начала сшивать мелкими стежками. Мозг пронзили точно такие же иглы. Я сжал зубы, напрягся, пересиливая боль, а врачиха монотонно и кропотливо протыкала меня иглой, словно я не человек, а плюшевый мишка. Судя по её работе, пуля прошла по касательной от подбородка к правой скуле, шрам получится сантиметров восемь.
— Ещё ногу посмотри. Щепкой проткнуло.
Врачиха размотала проволоку, осмотрела рану на ноге.
— Заживёт. Нагрузку не давай пару дней.
— Йодом хоть помажь.
— Помажу.
Техник, тот, который наставлял меня утром в депо, обнулил счётчик и снял браслет. Порылся в сумке, вытащил планшет.
— Держи, твой старый. А этот верни. Он урезанный, специально для зайцев.
Вихляя бёдрами, подошла мисс Лизхен.
— Контракт где?
Я протянул ассистентке бумагу. Она порвала её и спрятала обрывки в сумочку. Это походило на сокрытие улик с места преступления. К счастью, память у меня хорошая, и первый пункт договора горел в моём мозгу неоновой рекламой.
— Уважаемая, по контракту вы со своим лысым клоуном должны мне три тысячи статов.
— Уже перечислили.
— А за победу?
— За победу тебе всеобщий почёт и слава.
— На славу хлеба не купишь.
— Зато коричневую майку можешь носить не стесняясь. Поздравляю с повышением статуса, — фыркнула она и повихляла назад к платформе.
Я включил планшет. Во весь экран светилась моя фотография и знакомый номер внизу. Открыл финансы.
Поступило: 3000 статов
На счету: 2964 стата
Наверное, списали десятку за аренду нар плюс остатки долга. Могли бы и простить. Но всё равно нормально, теперь я свободен от долгов и кредитов. Лишь бы снова не залезть в это болото.
Ваш статус повышен до коричневого уровня
Ага, Мозгоклюйка не обманула, статус всё же повысили. Теперь совсем не обязательно делать «ку» перед всеми.
Я ждал, что ко мне подойдут, скажут, что делать дальше, пригласят на банкетик. Любую победу надо обмыть, тем более в таком шоу. Но обо мне забыли. Съёмочная группа начала собираться, часть оборудования загрузили в операторский фургончик, часть в теплушку. Мозгоклюю с мисс Лизхен подогнали бьюик. Распуская пары подъехал паровоз, грохнул автосцепкой. Мне хотелось увидеть Алису, поблагодарить её. Пусть она помогала мне не по своей воле, а по воле неизвестного конторщика, но сказать банальное «спасибо» — это дань вежливости.
Однако на площадке Алисы не было, возле фургона тоже, наверное, осталась в депо. Зато на платформе я заметил женщину лет сорока в странном наряде: подпоясанное армейским ремнём грубое суконное платье, хромовые сапоги, красная косынка. Она походила на комиссара из фильма вековой давности, только без кожанки и маузера. Её можно было бы назвать красивой, если бы не жёсткие черты лица и папироса во рту. Рядом стояли двое опасного вида мужиков в потасканной полевой форме советского образца. Эти были вооружены. Один придерживал за ствол ПКМ[1], у второго через плечо висел брезентовый пенал с запасными коробками, в руках калаш.
На фоне Загона вся троица выглядела чужими. Никаких цветовых различий, если не считать косынку. Но это точно не положенцы, возможно, дикари. Коптич несколько раз упоминал какой-то Квартирник. Не оттуда ли они выбрались?
— Это Наташка Куманцева, комиссар обороны Анклава, — услышал я голос Гука. Бывший штурмовик подошёл ко мне со спины, даже гравий под ногой не хрустнул. — Но называть её так не вздумай. Жёсткая баба, прилететь может не только кулак, но и пуля. В зависимости от настроения. Обращайся: товарищ Куманцева или товарищ комиссар. А лучше никак не обращайся. Никогда. Держись от неё подальше, и от всей их радикально-социалистической партии тоже.
— Радикально-социалистическая? — переспросил я.
— Если быть более точным, Радикал-социалистическая партия большевиков. РСП(б). За глаза их называют редбули. Слышал, порода собачья есть — питбули? А это редбули. Хватка смертельная, вцепятся, хрен отпустят. Идеология — вплоть до фанатизма. По вечерам у себя в Анклаве песни хором поют. Тоже, наверное, слышал: Вперёд, заре навстречу, товарищи в борьбе. Штыками и картечью проложим путь себе… И ведь прокладывают, что самое интересное. Упёртый народ.
— Коммунисты?
— Коммунисты рядом с ними — группа продленного дня. Эти из всех разговоров предпочитают язык винтовки и пулемёта. С оружием у них проблем нет, а вот с терпимостью беда. Всё, что идёт вразрез с их идеологией, подлежит уничтожению. Контора с ними долго боролась, но-таки подмяла под себя на правах автономии.
— А где этот Анклав?
— На юго-восточной окраине. Недалеко отсюда. Там раньше воинское подразделение находилось, то ли полк, то ли бригада со складами продовольствия и арсеналом. Теперь там коммуна. Почти в каждом поселении у них своя ячейка, вербуют желающих встать под красные стяги, обещают общество справедливости и отдельные нары.
— Отдельные нары и здесь есть.
— А общество справедливости?
— Справедливость для каждого своя.
— Ошибаешься друг мой, справедливость для всех одна, только преподносят её по-разному.
— Вы с Мёрзлым случайно не родственники?
— С чего вдруг?
— Оба одинаково мозг выносите.
- Предыдущая
- 42/54
- Следующая