Моё желтоглазое чудо. Книга 2 (СИ) - Валарика Кира Оксана - Страница 1

Глава 1

Темно-синий, не слишком уж новый опель въехал в город с первыми лучами солнца. Запетлял по улицам, смиренно ожидая на светофорах, медленно покатился среди прочих, по большей части таких же неприметных машин. Да, в нем не было ничего примечательного, даже дерзкой наклейки на бампере или заднем стекле. Такой же, как все.

Его водитель смотрел на мир яркими, серыми глазами и тихонько подпевал играющей по радио мелодии. Он улыбался, глядя на дорогу, временами постукивал по рулю пальцами в такт мелодии. Он не знал, ждут ли его или нет. Актуален ли старый адрес, или это уже не важно. Но был абсолютно уверен — когда Лиа, его маленькая девочка, его увидит, она точно бросится ему на шею. Вне зависимости от того, сколько его не было, и как изменилась ее жизнь. Даже если сильно обижена за его долгое молчаливое отсутствие.

***

— Эй. Вставай.

Я говорила очень тихо и ласково, надеясь, что этого будет достаточно. Я вообще большая оптимистка.

— М-м-м, — не впечатлился моей попыткой изображать из себя будильник Нейт.

— Встава-ай. Каникулы закончились, нам пора-а.

Пора нам было еще пятнадцать минут назад, и поначалу я глупо надеялась, что парень поднимется сам. За это время я, вздыхая, пожарила яичницу, которая, конечно же, не будет такой же вкусной, как в исполнении Нейтана. Но прежде чем ставить кофе, решила проверить, почему моя кошачья радость до сих пор не на кухне. И смутные подозрения быстро нашли подтверждение. Кот нагло продолжал спать.

— М-м-м, уйди, женщина.

Он слабо отмахнулся от моей попытки потормошить его за плечо и так же слабо возмутился в присущей ему манере. Я закатила глаза. Когда милые котики становятся наглыми котярами? Когда не хотят вставать на пару к восьми. И мне бы добавить голосу громкости, и мне бы стащить нагло одеяло, но он такой милый когда сонный. Расслабленные черные ушки, и мордашка так симпатично морщится. Ну, вылитый недовольный котенок.

— Не-е-е-ейт, — протянула я и потеребила кошачье ухо.

Нейтан отвернулся, лишив меня замечательного зрелища, и засунул голову под подушку.

Не позволив себе отчаяться, я влезла на лежащего на животе парня сверху, шурша одеялом, в которое он завернулся, как в кокон. Сквозь ткань уперлась ладонями в его лопатки, и тоже засунула голову в его подподушечный мир:

— Котик, первая пара у Адриана Георгиевича.

Нейт фыркнул и отвернулся, отчего его и без того тихое бормотание прозвучало совсем глухо:

— Не сожрет же он нас за опоздание.

Может, и не сожрет. Оборотню, который явно знал, кем на самом деле является мой химик, было виднее, может он такое провернуть, или нет. Я, до сих пор остающаяся в печальном неведении, проверять не хотела. Я хотела на пару и не хотела идти туда одна. Поэтому села прямо, убрала волосы с лица, и снова сунула голову под подушку, теперь уже с другой стороны:

— Но он расстроится, если мы не придем вовремя.

— Ага, — откликнулся парень, не открывая глаз. — Может, даже заплачет.

Рисовать преподавателя плачущим мое воображение отказалось, поэтому я продолжила попытки все же разбудить это сонное чудо.

— Ну, миленький, — я мягко толкнула лбом его щеку. — Ну, давай сходим на пары вовремя? Первый день все же.

— Не хочу, — он упрямо не желал открывать даже один глаз. — Хочу спать. Долго и крепко.

— Кто-то говорил, — мягко напомнила я. — Что хочет учиться, испытывает тягу к знаниям…

— Но не сегодня, — в тон мне продолжил Нейт и снова отвернулся.

Но от меня нельзя было спастись так просто!

— Кто-то говорил, что будет выполнять все, что я захочу, — так же ласково продолжила я, снова оказавшись с ним лицом к лицу. — И я хочу вовремя оказаться на химии.

Нейтан на миг приоткрыл один глаз, но тут же его захлопнул:

— Завтра. Я выполню твое желание завтра.

Вот я бы уже давно проснулась просто от разговоров. Но кота так просто было не разбудить, он мог бормотать часами, продолжая почти полностью пребывать в царстве сновидений.

— Хочу сегодня, — тоном просящего игрушку ребенка заканючила я, мило улыбаясь, несмотря на то, что он все равно ничего не видел.

— Но милая, еще так рано, — он вздохнул и снова приоткрыл глаза, продолжая совершенно несчастным тоном: — Давай ты будешь хотеть поспать еще часок другой?

— Неа, — жизнерадостно откликнулась я, видя в приоткрытых глазах свою скорую победу. — Хочу сейчас.

— М-м-м, — побежденно застонал парень и перевернулся на бок.

Я успела перенести вес и скатиться с него на кровать, довольно улыбаясь. Нейт посмотрел на меня совершенно сонно и немного недовольно, но недовольство ему только шло. Так и хотелось погладить.

Словно почувствовав мое желание, он дернул кошачьим ухом, перевернулся на спину и вздохнул:

— Пары так пары, одевайся, мы еще успеем.

На миг снова оседлав еще не до конца проснувшегося парня, я довольно чмокнула его в нос:

— Люблю тебя.

После чего резво вскочила и убежала на кухню, готовить обжигающе горячий кофе, чтобы он, наконец, на самом деле проснулся.

— И я тебя, — запоздало донеслось из спальни, заставив меня счастливо улыбнуться.

Это то, что можно назвать тишиной. Это то, что можно назвать миром. Мы с Нейтаном дома, под защитой живущего в соседней квартире Беартиса, без всяких интриг, скандалов и нападений. Колдун упрямо оставался с нами, словно наш ангел-хранитель, только с мечами и без крыльев. Я не видела Тэсс со времен ее ко мне визита, но после Нового года Адриан Георгиевич позвонил и сказал, что подарок доставлен. Мне были не известны причины, по которым он поддерживал с ней связь, но я не видела повода, чтобы обижаться на него за это. Это его жизнь, я не могу ограничивать круг его общения своим мнением.

Этого понимания продолжало недоставать Эду, который до сих пор дулся на нашего химика. Особенно, отчего-то, его беспокоила подаренная Адрианом подвеска, которую я честно носила с самого праздника, не снимая. Но постепенно ему надоедало ныть на тему моей дружбы с чудовищем, и я надеялась, что когда-нибудь они помирятся.

И сейчас, заваривая кофе под бормотание бредущего в ванную парня моей мечты, я понимала: это то, что называется счастьем.

Но еще я понимала, что, как и во всех историях, где главное действующее лицо — не совсем человек, это счастье будет недолгим. И поэтому я радовалась каждой минуте, каждой секунде того мирного времени, что нам дано. Потому что грядущую бурю не остановить человеку.

— Штормы. Ураганы. Торнадо. Землетрясения. Извержения вулканов. Наводнения. Чистейшая природная стихия, сила самой Земли. Что мы, маленькие, жалкие людишки можем с этим сделать? Что мы можем противопоставить миру, в котором мы живем? — вопрошала Милена Серафимовна, стоя за стойкой кафедры и окидывая нас важным взглядом.

Мы сидели на своих местах, глядя на нее и даже задумывались, что именно мы (человечество и человек в частности) можем с этим сделать? Я — так уж точно размышляла, видя в ее вопросе метафорическое отражение моей жизни.

Нейтан сидел рядом, держа меня за руку, и рисовал синицу на листе конспекта. Временами он вздыхал, сонно рассредоточивая взгляд. В такие моменты я сжимала его руку сильней, заставляя едва заметно встрепенуться.

Беартис, в дорогом деловом костюме, сидел по ту сторону кота и смотрел на преподавательницу совершенно безразлично. Я бы даже сказала, скучающе. Я могла ошибаться, но в его глазах должно быть написано что-то вроде «Когда же ты замолчишь, ничего не понимающая в этой жизни женщина?». А ведь еще пятнадцать минут назад он вел себя совсем иначе. Ловил каждое преподавательское слово, смотрел преданными щенячьими глазами. Его реакция на Адриана Георгиевича по-прежнему продолжала меня немного забавлять. То, как обычно серьезный, собранный, сильный и гордый мужчина при одном взгляде на увлеченно рассказывающего о преобразованиях графита химика становился восторженным ребенком было… удивительно.