Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 110

– Лия? – моего лица коснулись пальцы.

Знакомые, родные пальцы.

– Эве… Эветьен… – с трудом прохрипела я и кое-как открыла глаза.

Оба брата сидели рядом, склонившись ко мне, вглядывались встревоженно.

– Алия, – Тисон наклонился ещё ниже, спросил едва слышно: – Как ты себя чувствуешь?

– Х… хе… кхе… хреново, – призналась, но попыталась встать. Да и не шибко удобно на полу лежать.

Мужчины тут же помогли, перевели меня в сидячее положение. Эветьен взял меня за руку, оценивая моё состояние, а я осмотрелась.

Рядом с нами стояли только Диана, Стефанио и Астра, поодаль мялся рыцарский отряд с Элиасом во главе. За ними маячила стража неровным кольцом, то ли государя охраняющая, то ли зевак отгоняющая. Ещё дальше люди в одеждах с императорским гербом силились организовать цивилизованную эвакуацию и без паники, суеты и шума вывести людей из зала. Придворные покидали место незапланированного происшествия с разной степенью охоты: кто-то торопился убраться подальше, кто-то, наоборот, замедлял шаг и вытягивал шеи, желая выяснить, что происходит за спинами стражников. Жезла я не заметила, Кили тоже. Молний и искр нет, и слава всем богам, потому что я по-прежнему имела весьма смутное представление, как с ними справляться. В воздухе разлита непонятная зябкая прохлада, будто кто-то дверь на мороз приоткрыл. Откуда-то доносился отчаянный женский крик, удостаивающийся весьма умеренного внимания присутствующих. Пораненная ладонь в подсыхающих тёмных разводах, но сама царапина больше не кровоточила, удивительным образом успев затянуться.

Магия?

И остался ли шрам на ладони Асфоделии?

– Да, состояние не самое удовлетворительное, – вынес вердикт Эветьен и обернулся к монарху. – С дозволения Вашего императорского величества я хотел бы немедля отвести фрайнэ Асфоделию в свои покои и пригласить лекаря для осмотра и оказания помощи.

– Безусловно, советник Шевери, – милостиво кивнул Стефанио и добавил с намёком: – Фрайнэ Асфоделия нуждается в отдыхе и покое после этого дерзкого нападения.

Хватаясь за братьев, я поднялась, скривилась, чувствуя, как подкатила к горлу тошнота. Тисон поддержал меня, но мы не успели сделать и шага.

Вперёд выступил Элиас, коротко поклонился Стефанио. Остальные рыцари тут же подтянулись ближе.

– Прошу прощения, Ваше императорское величество, но нам должно исполнить свой долг и призвать рыцаря Шевери к ответу за нарушение устава ордена Рассвета и обетов, данных ордену, Четырём и Вашему императорскому величеству.

Пол подо мной зашатался.

Какой ещё долг, какие нарушения?!

Я вцепилась в Тисона, не желая его отпускать, хотя и понимала, что реально сделать ничего не смогу. Я и стояла-то с трудом, ослабевшее, словно опустошённое тело не желало самостоятельно держаться в вертикальном положении, норовя повиснуть на Тисоне мёртвым грузом.

– Нет… – пролепетала я, и крик стих, оборвался вдруг.

Элиас смерил Тисона выжидающим взглядом, точно поторапливая. Диана вопросительно посмотрела на Эветьена, но тот лишь головой едва заметно качнул, обозначая, что и он сделать ничего не сможет. Стефанио покосился на застывшую рядом с ним Астру, напряжённую, настороженную и несколько взлохмаченную, и тоже промолчал.

– Нет, – повторила я беспомощно.

Тисон мягко, бережно разжал мои судорожно стиснутые пальцы, фактически сгрузил меня на руки брату и, не глядя на посторонних, поцеловал в уголок губ. Улыбнулся с тихой, смиренной печалью, отступил от нас с Эветьеном, склонил голову перед императором.

– Ваше императорское величество. Фрайнэ Астра, – и повернулся к Мореллу.

Младшие рыцари посторонились, пропуская Тисона вперёд, и встали по бокам, будто охрана, конвоирующая заключённого.

Хотя почему будто?

– Ваше императорское величество, – заново раскланялся Элиас, метнув в мою сторону презрительный недовольный взгляд.

Неизвестный рыцарь последовал его примеру. Покончив с суетливыми церемониями, старшие пристроились за младшими и Тисона увели.

– Нет! – я рванулась, но рывок получился вялым, бестолковым, Эветьену даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы удержать меня.

Императорская стража расступилась, и поток проходящих мимо нас людей как раз иссяк, и я смогла разглядеть трёх мужчин поодаль, у стены, облачённых в строгие костюмы, чёрные с вкраплением красного. Один из мужчин обернулся, и я узнала магистра Бенни. Двое других, помоложе, держали Кили, взлохмаченную, с закованными за спиной руками. Ворот форменного платья разорван, под ним поблёскивала узкая металлическая полоса наподобие ошейника, не прилегающая вплотную к коже, но болтающаяся свободно. Заметив, что я смотрю на них, магистр Бенни небрежным движением склонил голову, словно мы по-прежнему находились на светском рауте, идущим своим чередом. По тонким губам скользнула усмешка, быстрая, скупая, понимающая куда больше, чем могло показаться непосвящённому в детали. Затем магистр подал знак, и Кили потащили прочь. Девушка забилась в руках держащих её закатников, завопила так, точно её уже начали расчленять, и я сообразила, что и раньше кричала она. Дико, отчаянно, страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Диана шагнула ко мне, намеренно заслоняя обзор. Под душераздирающие крики Кили последние жалкие крохи сил оставили меня, испарились разом, и я окончательно обмякла в руках Эветьена.

Не знаю, кто и что успел рассказать закатникам и как им представили всю ситуацию, но вопросов нам не задавали и задержать не пытались. Эветьен на руках отнёс меня в свои дворцовые покои – идти своими ногами я уже не смогла. Меня уложили на кровать, раздели, осмотрели и заново оценили физическое состояние. Разумеется, никого постороннего до моей персоны не допустили, только Диану. Убедившись, что невольно устроенное в зале шоу основательно выкачало мои силы, Эветьен велел мне лежать и отдыхать, а в идеале поспать.

Спать я не хотела.

Я хотела что-то сделать для Тисона, как-то ему помочь и всё бормотала, словно помешанная, что нельзя его бросать, что я должна быть с ним в радости, в горе и где-то там ещё. В результате по настоянию Эветьена пришлось выпить непонятную горькую настойку, после чего меня попросту вырубило.

Проснулась я на следующий день, после полудня. Чувствовала себя лучше, по крайней мере, тело подчинялось всего-то со второго захода и сознание более-менее прояснилось. В покоях обнаружилась лишь Диана, переодевшаяся в невесть откуда взявшееся повседневное платье. Эветьен, как выяснилось, ещё с утра пораньше ушёл по важным и срочным делам.

И было отчего торопиться.

Дворец гудел огромным растревоженным ульем. Придворные не знали, чему удивляться больше и что обсуждать в первую очередь – свежеприобретённую истинную пару императора или внезапное нападение одарённой служанки на суженую фрайна Шевери. В подробности Диана не вдавалась, добавляя, что Эветьен мне всё позже сам расскажет, однако из уклончивых её ответов я поняла, что из нас двоих колдуньей, скрывающей свой дар от ока Заката, была только Кили, невзлюбившая бывшую госпожу из-за её происхождения. Мне по-прежнему трудно судить, насколько люди готовы принять эту версию как единственно верную, сомнению не подлежащую, да и не вполне ясно, как объяснили произошедшее для тех, кто стал тому непосредственным свидетелем.

На вопросы о Тисоне Диана отводила глаза и отмалчивалась. О судьбе младшего брата она ничего не знала, и я понимала это прекрасно, однако легче от того не становилось.

Я подвела Тисона если не под топор палача, то под монастырь точно. В ордене всем начихать на походы рыцарей по публичным домам – всегда найдётся полузабытая поправка в законах, лазейка в обетах, вольная трактовка написанного в священных книгах, позволяющая обойти прямой запрет, – но в том-то и дело, что Тисон не предавался плотским утехам со случайной труженицей борделя, а полюбил.