Камень, жнец и мандрагора (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 20

Алессандро опять замер, глядя куда-то мимо меня. Выждал несколько секунд и резко повернулся налево, словно пытаясь подловить играющего в прятки ребёнка. Ничего и никого подозрительного не увидел и повторил всё заново, на сей раз стремительно повернувшись направо.

Потом развернулся полностью, лицом к арене.

— Алессандро? — позвала я.

Ноль реакции.

Вместо ответа жнец, больше не удостаивая вниманием прохожих, направился к дому слева. Сунув блокнот и карандаш в карман куртки, ощупал стену обеими руками, снова развернулся и пошёл к дому справа, благо что улицы Скарро сами по себе нешироки и лишены проезжей части. Потрогал стену и там, в который уже раз огляделся с видом человека, знающего точно, что где-то здесь затаился подвох, но никак не улавливающего, в чём именно оный заключается.

— Алессандро? — я приблизилась к настороженному жнецу. — Что-то случилось?

— Нет, — отозвался он нехотя.

— Тогда что ты делаешь?

— Ничего.

— Правда? — я вложила в голос как можно больше скепсиса. — То есть у вас в порядке вещей ни с того ни с сего начинать метаться и лапать стены?

— Мне показалось… — подозрительный взор опять оббежал прохожих и дома.

— Что показалось?

— Ничего, — Алессандро головой мотнул, точно отгоняя наваждение, и взял меня за локоть. — Лучше пойдём поищем уголок потише.

— Что поищем?! — теперь подозрений нехороших преисполнилась я.

— Для возвращения домой, или как ты предполагаешь туда попасть? Адреса ни ты, ни я не знаем, дороги тоже, искать путём расспросов прохожих слишком долго, да и много ли среди них местных? — Алессандро наконец сосредоточил пытливый взгляд на мне. — А ты о чём подумала?

— Ни о чём, — быстро соврала я и отвернулась, пока меня опять не подловили на всяких мыслях непристойных.

А я что? Что сказали, о том я и подумала.

Мои родные раньше нас вернулись во временное жильё, поэтому мы прошмыгнули в нашу спальню и затихарились там до вечера. Конечно, чьё-либо присутствие или отсутствие в комнатах куда труднее скрыть, когда нет дверей. Вот и наше с Алессандро возвращение не осталось совсем уж незамеченным, просто большинству домочадцев было не до нас.

Оказавшись в спальне, жнец присел на край лавки, повернулся к окну, достал блокнот с карандашом и продолжил изучать собственные записи. Иногда начинал стучать кончиком карандаша по собственной коленке, хмурился и беззвучно шевелил губами. Объяснять внезапный свой интерес к здешним зданиям он явно не намеревался, и мне пришлось ограничиться добавлением этой странности к списку уже имеющихся. Кои, к слову, всё прибавляли и прибавляли с каждым днём. Понятно, что у всех свои причуды, даже у слуг Смерти, но с момента прибытия в Скарро жнеческие причуды разрастаться стали как-то чересчур уж стремительно.

Может, близость к цели на него так влияет?

Или сам камень? Демоны разберут, что там у этой каменюки за настоящие свойства могут быть…

Сбор для записи на соревнования мы пропустили и к арене переместились, когда участников уже увели, а зрителей начали пускать на трибуны. Не без труда разыскали моих родных среди расходящихся и разлетающихся по секциям горгулий и сели на любезно освобождённое Жадеей место. Она же поделилась новостью, что Фиану удалось записаться на второе соревнование, и мама, услышав, о чём говорит невестка, немедля принялась нахваливать первенца и делиться надеждой на его всенепременную победу с последующим получением благословения от священной реликвии. Алессандро некоторое время с живейшим интересом слушал маму, хотя демоны разберут, какую полезную информацию он рассчитывал вычленить из её восторженных восклицаний. Азур предложил сделать ставки, Киана поддержала, заявив, что болеть будет за самого, на её взгляд, перспективного, потому что болеть за брата только по причине близкого кровного родства — отстой полный. В результате оба получили строгий выговор от мамы, в том числе и за неподобающие выражения, и притихли.

Стоит уточнять, что Фиан не выиграл?

Даже в тройку лидеров не вошёл, хотя всего-то и требовалось, что успешно преодолеть полосу препятствий, устроенную в воздухе над ареной.

Но родители за сына болели очень азартно, мама даже выдала несколько словечек из тех, услышать которые в её исполнении я не ожидала.

Победителей всех состязаний старейшины поздравляли сразу и скопом. Всех лишних с арены удалили и только затем вывезли главный приз. Один из старейшин лично перенёс камень с тележки на заранее поставленную на небольшой деревянный помост высокую тумбу, и я отметила, что транспортировка реликвии явно стоила бедолаге определённых усилий. Конечно, старейшины уже немолоды и не так сильны, как в юности, и вообще, в столь почтенные года вредно тяжести таскать, даже на расстояние в пару шагов и пару ступеней, но мы всё-таки не люди и в зрелом возрасте остаёмся куда сильнее ровесника человека. А раз так, то камень действительно немало весит. Куда, ну вот куда жнец намерен его прятать? Как собирается вывозить этот булыжник из Скарро? И как, в конце-то концов, будет преодолевать защитный барьер в обратную сторону? Понятно, что это не мои проблемы, я могу просто улететь отсюда, да, далеко и неудобно, но терпимо и преодолимо, однако…

Однако должна же я знать, хотя бы предположительно, как и когда мне отсюда улетать? Ничего личного, чисто практический интерес.

Стеклянный колпак был снят с почтением, трепетом и предосторожностями и в торжественной тишине победителям разрешили по очереди подойти к тумбе и прикоснуться к заветному камешку. Горгульи по одной всходили на помост, кланялись реликвии и аккуратно клали на неё ладонь. Держали, наверное, с минуту, после руку убирали, пятились, словно перед монархом, которому не рекомендовалось тыл свой являть, и спускались с помоста. Вид у каждого был предельно одухотворённый, можно подумать, их и впрямь божественное откровение посетило. По окончанию облапывания, как и предполагал Алессандро, каменюку увезли и перешли к менее официальной, зато более простой и понятной части праздника.

Сегодня жнец не пожирал цель глазами, сегодня он уделил внимание сопутствующим деталям. А именно отмечал, откуда и куда камень везут, нет ли поодаль ещё стражей, помимо двоих сопровождающих, как к нему прикасаются и что при этом происходит — или что не происходит. В блокнот ничего не записывал, но наблюдал и впрямь пристально, сосредоточенно, выхватывая взглядом каждую мелочь, каждый нюанс. Вместе со всеми спустился на арену, однако прошёл мимо выпивки и закуски и начал осматривать площадку, входы-выходы с неё, внутренние стены. Горгулий на арене собралось много, и в общей толчее никто не мешал Алессандро изучать место будущего преступления.

Я, как и днём, послушно плелась следом на случай, если всё-таки кто-то да обратит внимание на подозрительно трезвого типа, интересующегося устройством арены вместо поиска свободной кружки. Сама, не иначе как уже по привычке, отметила охрану, бдящую с высоты, убедилась в отсутствии каких-либо защитных контуров по внутреннему периметру и поняла, что дверца под одной из лож, куда увезли камень, заперта.

Правильно. Кто будет оставлять её открытой?

И странно немного. Почему бы для верности не укрепить створку защитным барьером? Или действительно полагают, что среди горгулий точно не найдётся желающего утащить этот булыжник?

Время шло, градус общего веселья нарастал. Кто-то улетел, кто-то вернулся на трибуны, используя каменные скамейки вместо столов. Чадили факелы, играла музыка, в нескольких местах устроили импровизированные танцплощадки, как наземные, так и воздушные. Ещё кое-где проводили шуточные соревнования, между гостями сновали местные жители и под шумок впари… прошу прощения, продавали всякую сувенирную ерунду.

— Халциона!

Мы как раз отошли от ложи, закончив с осмотром искомой двери, когда меня настиг знакомый оклик.

— Хризалита, — я обернулась к спешащей к нам сестре. — Что ты здесь делаешь?