Назови меня по имени, или Укротить миллионера (СИ) - Чи Майя - Страница 15

Я взял, не забыв поблагодарить за выручку, и снова направился в ванную. Правда, по пути туда появилось странное ощущение, будто мне спину прожигают взглядом. Нет, не полным ненависти. Скорее обиды или чего-то более непонятного. Поэтому, когда дошел до двери, обернулся.

Сеструха стояла, опустив плечи и прикрыв глаза. По сведенным бровям стало понятно — борется со своими эмоциями. Я бы, возможно, подошел, спросил или даже успокоил… Если бы не был в патовой ситуации, когда чувствуешь себя не только брошенным, но и обманутым по всем фронтам.

Я почти не сомневался, что это проделки отца. Ему не впервой бросать сына, как ненужного пса, и вспоминать обо мне только в самые напряженные моменты. Например, когда лечащий врач диагностирует болезнь сердца и, опасаясь за свои деньги, он вдруг решает «сделать из меня человека». Как же! Будто сам им когда-то был.

Закрывшись в ванной, я быстро переоделся, а свои вещи оставил возле корзины для грязного белья.

— Сеструха, — снова окликнул девчонку, которая на этот раз вышла из кухни с бутербродом в руках. — А в чем я могу постирать одежду?

— Сейчас!

Она исчезла в дверях зала и вскоре появилась с зеленым тазом.

— Я использую ее для ручной стирки.

— Хорошо.

— Уверен, что справишься?

— Я не первый раз! — соврал, мечтая поскорее вернуться в родную квартиру. Там цивилизация! И постирочная, и кофеварка, и домработница, которой попросту платят за то, чтобы она за тобой прибиралась. Здесь же…

Я осмотрелся. Мне предстояло найти, где лежит мыло и порошок. Но спросить об этом не решился, чувствуя себя под недоверчивым взглядом карих глаз крайне неловко. Зато попытался разрядить обстановку и обратить все в шутку, развеселив сеструху своим внешним видом, до того нелепым, что самому тошно. Эта клетчатая рубашка и широкие штаны сидели просто отвратительно!

— Ну как тебе? — поправил полы рубашки. — Последний писк моды!

— Не смешно, Рома, — девчонка потупила взор и печально добавила: — Это одежда моего папы.

Вот как?

— Знаешь, если это одежда твоего папы, то ее нужно не хранить у себя в доме, а как минимум выкинуть, — ее глаза вспыхнули злостью. — Ты не думай, я ничего плохого сказать не хотел. Просто, как ни крути, шмотки отца не вернут!

— Тебе лучше знать…

Она вошла в кухню, а я так и застыл с тазом в левой руке. В смысле, мне лучше знать?

Я не понял ее слов. Может, всему виной привычка огрызаться почти на каждое мое замечание? Или она просто не в духе?

Мотнув головой, я зашел в ванную. Вода из крана текла медленно, поэтому уперся спиной в дверной косяк и наблюдал, как заполняется таз.

— Половины будет достаточно. Экономь, пожалуйста, — сказала сеструха, проходя мимо. — Я на смену. Готовить некогда, сделаешь себе бутеры.

Девчонка села на пуф и начала обуваться. В неприглядной куртке, джинсовых штанах и с каким-то убожеством на голове, она выглядела неопрятной школьницей, которой в силу подросткового максимализма не хотелось запариваться своим внешним видом. Вот только ей гораздо больше лет. Я задумался: не поискать ли мне паспорт? Узнать имя, возраст, пробить в реестре хотя бы общую информацию. Вдруг найду зацепку?

— Уф! — выдала сеструха и встала, тряхнув головой.

То, что даже отдаленно нельзя назвать прической, развалилось окончательно. Как и мое терпение. Почему нельзя элементарно расчесаться? Нет, я понимал, что за пару часов сна вряд ли удастся полноценно отдохнуть и некоторые мелочи обязательно забудутся. Но, черт возьми, она же женщина!

— Стой! — приказал ей и, закрутив кран, направился в спальню за расческой.

— Эй! — донеслось мне в спину. — Не смей рыться в моих вещах! Рома!

Расческа нашлась на прикроватной тумбочке. Я взял нехитрый предмет и вышел обратно к сеструхе.

— Сядь, — скомандовал и, заметив ее недоумение, уточнил: — Сделаю из тебя человека.

— В смысле?

Я не стал отвечать. Усадил девчонку и распустил ей волосы. Несмотря на отсутствие должного ухода, они оказались на удивление мягкими и струящимися сквозь пальцы. Но это лишь после того, как я расчесал их, пару раз чуть не оставив расческу прямо в спутанных густых локонах. Кошмар!

А стоило завязать на затылке хвост, как прозвучали слова благодарности и закономерный вопрос:

— Где ты научился это делать?

— На собаках тренировался, — сказал в шутку, но сеструха будто обиделась.

Она нахмурилась, схватила рюкзак и хлопнула на прощание дверью. Почему с ней так сложно? Могла бы отшутиться в ответ, улыбнуться или сделать вид, что я — Петросян. Но нет. Мы гордые и обидчивые! Нам, варягам, на роду написано быть суровыми и непробиваемыми.

Черт!

Я вошел в ванную и открыл шкаф. Достав порошок, насыпал его в таз и бросил туда рубашку. По логике, сначала стирают белое, потом цветное. Вот только как стирать? Мылом? А нужно ли оно, если уже есть порошок? И правильно ли будет тереть одежду руками, или лучше как стиральной машине покрутить в воде, а затем отжать? Кажется, размышляя об этом, я потерял несколько минут своей жизни. В итоге, решил хорошенько вспенить воду, слегка потереть ткань, отжать и повесить куда-нибудь.

Это «куда-нибудь» стало балконом. И стоило открыть дверь, как лицо обожгло от мелких капель начинающегося дождя, принесенных резким порывом ветра. Я прикрылся рукой, ринулся к распахнутому окну и закрыл его. Видимо, из-за быстрых сборов сеструха забыла о нем. Так бы не обошлось как минимум лужей на полу. Повернув ручку и проверив, не откроется ли само, повесил на веревку рубашку и отправился за брюками.

После стирки мне предстояло поесть и чем-то себя занять. И если с едой я кое-как справился — повторно заварил кофе и сделал бутерброды, на этот раз осмотрительно вернув остатки в холодильник — то с остальным возникли проблемы. Во-первых, телевизор ничем не смог меня развлечь. Фильм, на который я наткнулся, оказался до того скучным, что пришлось выключить все к чертям и искать что-то поинтереснее. Во-вторых, компьютер в комнате сеструхи сначала медленно грузился, а потом и вовсе завис. А в-третьих, на улице уже вовсю лил дождь.

Разбушевавшаяся стихия навела меня на панические мысли. В окна забарабанили крупные капли, а я представил, как к моей новой знакомой постучался очередной пьянчуга и потребовал продать ему бухла. И следовало отогнать эти выдумки. По сути, девчонка работала там не первый день, явно умела справляться с неугомонными посетителями. Вот только воображение начало подкидывать новые картины, одну ужаснее другой. Вдруг к ней пристанет группа подвыпивших малолеток, которые опаснее многих взрослых мужиков? Или же снова повторится тот случай с трубой? Я бросился к шкафу и, найдя там старый темно-зеленый военный бушлат, а также зонтик, запер квартиру и отправился вслед за девчонкой. Все-таки ее появление перевернуло мою жизнь с ног на голову. Или же сперва все перевернулось, а затем появилась она?

Я не успел найти разгадку, ведь порывистый ветер вывернул наизнанку спицы зонта, стоило только выйти на улицу. Мое укрытие пришло в негодность. Закрыв его кое-как, я зашагал быстрее, как вдруг заметил насквозь мокрую собачонку. Бедняга тряслась, спрятавшись под лавкой. Я же собрался пройти мимо, но не сумел. А после долго не мог решить, как лучше поступить: просто прикрыть этот маленький живой комок зонтом или захватить с собой в надежде, что сеструха выделит ему небольшой паек. К сожалению, рассчитываться только на свои силы я не мог, и этот факт так сильно бил по моему мужскому самолюбию, что меня вновь взяла злость. Неужели я настолько плох и неугоден отцу, что ему легче выбросить сына на улицу без средств к существованию, чем попробовать нормально поговорить? Без привычного приказного тона и обвинений в шалопайстве.

Взглянув в большие доверчивые глаза, полные мольбы, я взял собаку в руки и, раскрыв зонт, спрятал его от дождя. Было жутко неудобно придерживать все сразу. Но в последнее время во мне открылось столько умений и талантов, что с этой ношей тоже справился без труда.