Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазова Ксения - Страница 37

— А почему все старые семьи — человеческие? — спросила Астрид.

— Просто волшебники — расисты, — охотно объяснила Лахджа. — Они не говорят об этом, но эталонный волшебник для них — это богатый белый человек с длинной окладистой бородой и красивой итальянской фамилией.

— Какой фамилией?.. — не понял Дегатти. — И вообще это вздор! Ты же видела Валестру, там полно разных людей и нелюдей!

— Ну где Валестра, а где глубинка, — ухмыльнулась Лахджа. — Тут-то можно сохранить от мировой общественности истинные нравы старых мистерийских семей.

— О да, спим и видим, как бы это сделать всю магию достоянием одних только человеков, — закатил глаза Дегатти. — Где ты набралась такой чепухи?

И Дегатти почувствовал острую необходимость объяснить, почему Лахджа неправа. И он объяснял это всю дорогу домой, которая, к счастью, длилась недолго.

— …И вот таким образом, старые мистерийские семьи просто стали хранителями и приумножателями волшебных знаний, утерянных с гибелью Парифатской империи, — вещал он. — И теперь делятся ими со всей планетой, со всеми ее многообразными обитателями, которые тоже…

— О, мы пришли, — открыла калитку Лахджа, — Но я тебя внимательно слушала. Бремя мистерийского волшебника.

— Именно так, — не понял иронии Дегатти. — Хорошо сказано.

Весь остаток дня Лахджа сочиняла приглашения. Она уже познакомилась с соседями к западу, северо-западу и северо-востоку, а также знала, что к юго-западу живет некий Пордалли. Загадочными оставались восток и юго-восток, и Лахджа решила отложить вечеринку, пока не узнает хотя бы их фамилии.

Астрид тоже занималась письмом и счетом. А маленькая кукла-гохерримка стояла на краю вазона и как бы невзначай то вынимала, то задвигала в ножны саблю.

— Я назову тебя… — задумалась Астрид. — Ма-ам, как зовут гохерримок?!

— Ммм… ну не знаю, Нагалинара. Или Рикашьянамас. Или Эсветаллила.

— Я назову тебя Пырялка, — сделала выбор Астрид.

— Это гоблинское имя, — оторвался от газеты папа.

Папа любил вечерами сидеть на террасе с газетой, трубкой и своим любимым чаем в пузатом стакане — он назывался «виски». Мама говорила, что такой чай нравится только взрослым, да и то не всем. Какао гораздо вкуснее, и Астрид с этим согласилась, когда однажды потихоньку отпила у папы из стакана. Для верности она допила до конца, но решила, что какао все же лучше.

Это какое-то горькое.

— …Семьнадцать, осьмнадцать, девятьнадцать, десятьнадцать!.. — повторяла она.

— Непр-равильно! — уже устало перебил попугай. — Ты снова пер-репутала! За девятнадцатью идет двадцать!

— Я ничего не понимаю! — разревелась Астрид. — Я не могу запомнить! Я тупа-а-ая!.. Златобородка, прости, ты умрешь из-за моей тупости!

Раздался ленивый лай Тифона. К воротам подъехала передвижная лавка — маленькая, но очень вместительная многомерная кибитка, влекомая конем-големом. Сидящий на облучке гном спрыгнул и принялся сгружать мешки со своим немудреным товаром — мукой, сахаром, солью, крупами, лапшой, картошкой, овощами. Енот Ихалайнен его уже поджидал со списком в одной руке и кошелем в другом.

Такие лавки крейсировали по всей Радужной бухте. Жители здешних усадеб в основном зажиточны, у многих большие семьи или хозяйство. Волшебники часто разводят собак, коней, а то и драконов. Так что в Радужницах давно обосновался семейный клан гномов, которые скупают фермерскую продукцию, принимают заказы через дальнозеркала, а на следующий день подвозят прямо к воротам.

Торгуют они и вразнос. Если лавка проезжает мимо усадьбы, которая ничего не заказывала, то нарочито замедляется и позвякивает колокольчиком. А поскольку кроме обычных бакалейных товаров у гномов продается шоколад, печенье, пастила и прочие сладости, дети на этот колокольчик бегом бегут.

Что усадьба Дегатти снова наполнилась жизнью, торговых гномов обрадовало, поскольку раньше эта точка числилась в бесприбыльных. А вчера отсюда впервые поступил заказ, да сразу большой, почти на целый орб!

Ну да, закрома стоило пополнить. Все, что оставалось от прежних хозяев, давно сгнило и заплесневело, а привезенное из Валестры подходило к концу. Питаться только сотворенной пищей никому не хотелось, да и умела ее творить только Лахджа, причем не очень-то.

— Может, корову заведем? — предложила она, когда гном выгрузил последнюю коробку, торжественно отсчитал сдачу и поехал дальше.

— И кур, — взвалил на плечо мешок сахара енот.

— Коз еще можно… хотя не надо.

— Коз не надо, — согласился енот. — Корову и кур. Потом я еще что-нибудь заведу.

— А корова не будет болеть рядом со мной? — задумалась Лахджа. — Может, у нее прямо в вымени начнет молоко скисать?

Все задумались над этой возможностью и невольно посмотрели на бидон молока, тоже доставленный гномом. С ним ничего не происходило, потому что Лахджа держала себя в руках.

— Думаю, не будет, — решил Майно. — А коровник и птичник пустуют. Свежее молоко и яйца каждый день — дело хорошее. Когда я был маленьким, у нас были коровы… одна из них очень больно кусалась…

— Корова?.. кусалась?..

— Коровы больно кусаются!.. ладно, подумаем еще…

Неся в дом муку, рис, лапшу и манку, Лахджа с иронией подумала, что еще несколько лет назад она была свободным… почти свободным демоном среди других демонов. Вращалась в великосветском обществе, танцевала на балах, была на короткой ноге с демолордами. А теперь размышляет, не завести ли курей.

Нет, ее все устраивало. Такая жизнь гораздо приятнее и спокойнее. Вечера на террасе очень уютные. Но все-таки шаг вниз, как ни посмотри… даже скорее прыжок. В яму.

Очень мило.

А ты не подслушивай, и расстраиваться не будешь.

Знаешь, могла бы испытывать немножко больше благодарности.

Ну я ее испытываю.

Что-то не заметил.

Ну что мне, до конца жизни ноги тебе целовать?!

Хм-м-м…

— Ма-ам, а гусениц можно есть? — донеслось откуда-то из кустов.

— Можно, — щедро разрешила Лахджа.

— А жуков?

— Зайди домой и поешь нормально.

Мама все-таки не понимает. Астрид со вздохом поползла дальше. Нет, домой она не пойдет. Она сейчас — королева джунглей. Дикая и необузданная хищница, питающаяся свежепойманной дичью.

Она проползла под разросшимися и повалившими своей тяжестью плетень зарослями винограда. Крылья плотно прижимались к спине, чтобы не запутаться.

От них пока что больше вреда, чем пользы. Она может только делать короткие перелеты, но не летать. А все остальное время они вовсе мешаются.

— Глупые крылья, — бубнила Астрид. — У Пырялки их нет. И у Златобородки. А мне зачем? Крылья только у драконов, а я принцесса. Гроза гусениц.

Раз гусеница. Два гусеница. Астрид раздвинула листву, и на нее посыпались десятки гусениц. Они обглодали листья и сплели тут какие-то паутинки, которые густо покрыли ветки.

Как сладкая вата. Но не сладкая. Тьфуй.

Астрид пролезла еще немного дальше и натолкнулась лбом на что-то твердое. Это, кажется… а, это кастрюля.

Да-а-а, это та кастрюля, которую Астрид в самый первый день понесла выкидывать, но не нашла выгребную яму и просто поставила под кустом, а сама стала лопать крыжовник.

И забыла про нее.

Мама сказала, что там завелась разумная жизнь. Астрид решила проверить и открыла крышку. Она долго всматривалась, потому что мама никогда не врет. Почти.

Она смотрела и смотрела, пока перед глазами не поплыли круги. А потом… она увидела.

— Привет, — тихо сказала она. — Я королева джунглей. И ваш бог.

Лахджа медленно шла по проходу, разглядывая разноцветные ноутбуки. Как определить, какой из них самый лучший? Можно, конечно, просто-напросто взять самый дорогой…

Жаль, у нее нет смартфона. Тогда бы она залезла в Интернет и посмотрела отзывы… интересно, люди все еще так делают? На Земле все так быстро меняется…

А, нет. Вот прошла молодая пара, и они смотрят в смартфоны, отмахиваясь от консультанта. Значит, в 2024 году так все еще делают.