А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы 4 (СИ) - "R. Renton" - Страница 48

Выпрямившись, угрюмый гигант звякнул цепью наручников, сделал ещё шаг за поводырём и равнодушно уставился из-под капюшона в пространство типичным «взглядом на две тысячи ярдов». Совершенно отсутствующим взглядом обыкновенного тупого жоры.

— Знакомься, Хайзенберг. — Я легонько ткнул в фигуру в плаще забинтованным пальцем. — Это Чёрный Жора.

Снова несколько секунд тишины. За которые я успел заметить целую гамму эмоций на лицах бывших «рыцарей». От озадаченности до вспышки ужаса. И теперь, судя по бегающим глазам, они пытались понять, почему легендарный мрачный жнец так спокоен. И не пытается поменять им руки и ноги местами.

— А как по мне, так это просто какой-то тухлый бомжара. — Прохрипел динамик рации. — Разве не Чёрного Жору вы пришили там, неделю назад возле Раменского?

— И да и нет. Та версия, понимаешь ли, меня совсем не слушалась. А этот — вполне спокойно подчиняется, как видишь. Но только мне. — Я повернулся к здоровяку. — На колени.

Тот послушно опустился вниз, когда Дестрой шагнул чуть в сторону и отпустил наручники.

— Встать.

Приказ снова был исполнен.

— Подпрыгни.

И снова Чёрный Жора покорно выполнил просьбу, невысоко подскочив на месте. Всё с тем же безразличным выражением на угрюмом лице.

— Ну надо же... Я бы прям похлопал. — В голосе из рации угадывалась улыбка. — Только теперь я склоняюсь к тому, чтобы на всякий случай разнести вместе с тобой на части ещё и этого кретина.

— Тогда повторюсь. В этом случае у тебя точно не получится тиражировать «Антижорин». И не получится снова стать местным... Богом. Как ты там, помнится, хотел... Ведь это вещество куда ценнее кустарного мета, сам понимаешь. — Последние слова я проговорил, глядя в лицо старшему охраннику. Судя по его выражению, он прекрасно понимал, о чём речь. И точно рассчитывал получить свою дозу лекарства в случае успеха. Вот почему они ему так верны. Вовсе не из-за лишней понюшки наркотика. — Кровь Чёрного Жоры. Вот то, чего тебе всё это время не хватало.

После недолгой паузы динамик снова зашуршал:

— А почему ты думаешь, что у меня не получается синтез? Всегда ты меня недооценивал, Шутник. И это всегда выходило тебе боком... Или другим...

Я покачал головой и постарался ответить усталым тоном, словно в десятый раз повторяя урок нерадивому ученику:

— Ну я же сказал — без крови Чёрного Жоры никакого «Антижорина» сделать нельзя... Это, так сказать, научный факт, с которым тебе придётся смириться. — Пожав плечами, я примиряюще развёл руки в стороны и показал открытые ладони. — Но хорошо, хорошо... Допустим, ты у нас чёртов гений и совершил невозможное... Тогда какого хрена ты до сих пор делаешь в этом гадюшнике, который простреливается со всех сторон? Какого хрена ты вообще со мной разговариваешь и всё ещё надеешься получить свой фургон вместе со всем барахлом? А?! Давай не блефуй, старик. У тебя это всегда плохо получалось.

И хотя отчаянно блефую сейчас именно я, судя по паузе, вопросы попали в цель. И, оглянувшись на Юрка и Дестроя, я продолжил свою усталую речь, выкладывая последний аргумент, пока собеседник не спохватился:

— И вот как ты думаешь, недооцененный мой... За каким хреном эти гаврики пёрлись сюда аж со Средней Волги? Хотели Москву-красавицу на каникулах поглядеть? Отдохнусь, развеяться? Хрена с два! За ним гнались! И вот, наконец-то, поймали.

— И что... — Голос в динамике ответил с лёгким раздражением. — Вместо того, чтобы вернуться с этим... С этим выродком к себе в Самару... Или куда там... В Саратов... Да один хрен! Хочешь сказать, что вместо этого они сейчас готовы вручить его мне? Ты меня совсем за идиота держишь, Шутник...

— Поупирайся ещё немного, и в этом ты тоже будешь прав. — Я снова сокрушительно покачал головой. — Говорю же — он только меня слушается. Не мне тебе объяснять, что у всех нас троих общего. Так что у этих щеглов просто нет выбора. Приходится тоже меня слушаться. Ведь либо они ничего уже не получат, либо производителем новых доз «Антижорина» для них и всех остальных станешь ты. Сам понимаешь, что это означает для тебя лично...

— Ой, как удобно! — Мгновенно воскликнула рация точь-в точь как известный видеомем с лысым деканом из сериала «Сообщество». Но уже на следующей фразе тон голоса резко изменился на мрачный сарказм. — Я прям тебе уже почти поверил, Шутник! Особенно, когда ты его прыгнуть заставил... Ну прям очень убедительно, ага... Шорох?

Засмотревшийся на Чёрного Жору охранник встрепенулся и щёлкнул передатчиком:

— Да?

— Готов стрелять?

— Ага...

— Минуточку! — Я поднял ладонь с указательным пальцем, полуобернувшись к мрачному гиганту. И, стараясь говорить как можно более беззаботно, медленно перенацелил палец на стоявшего поблизости Дестроя. — Жора... Оторви ему руку.

Опешивший паренёк испуганно отшатнулся, но слишком поздно. Схватив пацана за левое предплечье, Чёрный Жора одним коротким и уверенным движением выкрутил ему локоть и с чавкающим хрустом переломил кости об колено.

— Какого!? — Ахнул Юрок, едва не выронив детонатор.

Рукав рубахи Дестроя тут же покрылся изнутри тёмно-красным. Ещё пара сильных коротких движений — и истошно вопящий пацан отлетел к автобусу, размахивая фонтанирующей культей. Опустившись на асфальт вдоль борта на слабеющих ногах, он прижался спиной к колесу.

А мрачный человек в плаще снова равнодушно уставился в пустоту, отбросив отломанное предплечье в сторону.

Продолжая истерично рыдать, саратовец прижал раненую руку к себе, словно пытаясь пережать кровоток. И, перебирая ногами, стал отползать от меня и Чёрного Жоры как можно дальше прочь вдоль машины. Но с каждой секундой он двигался всё медленнее. И вскоре остановился, продолжая лишь всхлипывать и ошалело переводить взгляд с меня и здоровяка на свою кровоточащую культю.

Наш водитель дрожал мелкой дрожью, словно пытаясь удержаться от резких необдуманных действий. И я подбодрил его так, чтобы остальным тоже было слышно:

— Да-да, правильно, пацан, не рыпайся. И держи кнопку покрепче. А то и девчонку твою точно так же потом порвём. Не забывай.

Яростно попыхтев, раскрасневшийся кадет выдал парочку сдавленных ругательств и удостоил меня самым злобным и презрительным взглядом, на который только был способен. А стремительно бледнеющий Дестрой продолжал скулить и размазывать по лицу слёзы.

Пацаны, стоявшие с оружием у входа в здание лаборатории, смотрели на развернувшееся действие почти также ошалело, как Дестрой на остатки своей руки. Надеюсь, на вашего хозяина это произвело похожее впечатление...

В этот раз динамик рации молчал настолько долго, что тот, кого звали Шорохом, нерешительно попытался выйти на связь первым:

— Хайз? Чё... Всё равно стрелять?

— Отставить. — Ответ прозвучал ровно. В голосе из динамика не осталось ни тени сарказма или иронии. Только вкрадчивый интерес. — Хотя... Кровь я ведь могу по-быстрому собрать и с трупа этой твари...

Я покачал головой:

— Как ты уже, вероятно, догадываешься, не всё так просто. Ответную реакцию с образованием нужных антител может дать только живой организм. Целиком.

И вот теперь настал момент, когда все ходы сделаны, ставки приняты и наши карты открываются. И мы все сейчас определим — перебрал я или остановился вовремя... И есть ли что-то ценное у тебя на руках, подонок...

— Нужно лишь ввести ему ту последнюю дозу. Ампулу, которую ты мне показывал. И у тебя будет собственный источник сырья для новых инъекций. Практически, бесконечный... — Я кивнул на равнодушного здоровяка. — До тех пор пока он будет жить. И подчиняться.

Снова несколько мгновений тишину нарушал лишь шум деревьев и затихающий скулёж Дестроя.

— То есть... То есть хочешь сказать... Что мне теперь не только сохранить тебе жизнь... Но ещё и полным пансионом обеспечить?

— Меньше всего на свете я хочу находиться где-то рядом с тобой, говна ты кусок.

— Во-о-от... — Голос в рации коротко хохотнул. — Узнаю старого доброго Шутника... Что же мне тогда прикажешь делать с этим чудовищем? В бетон его закатать? Так он долго не проживёт...