Торт от Ябеды-корябеды - Донцова Дарья - Страница 8

Я бросила взгляд на снимок. На хрупкой, почти бестелесной фигурке красовалось короткое платье. Оно открывало бесконечные ноги, подчеркивало очень тонкую талию, обтягивало аккуратную грудь. На лице подростка не было ни грамма косметики, копна волос стянута в хвост. Но глаза! Они горели неземным светом!

– Следовало поприличнее найти, – бурчала гостья, – длиной ниже коленок. Конечно, не разрешила ей на людях позориться.

– Такие ноги грех прятать, – улыбнулся Степан.

– Все мужики одинаковы, – заметила Надежда. – Не платье, а бордель! Ясно, что мы его не взяли. Стыд и позор в таком на выпускной прийти! Молодежь нынче все тормоза потеряла! Кабы я на эту шмотку при моем покойном теперь папеньке просто поглядела, взял бы Андрей Петрович вожжи да надавал мне по заднице, чтобы глаза на одежду для гулящих баб не пялила и на себя мысленно ее не примеряла. В интернете написали, что Мэри… Тьфу, надо же было имя свое красивое переделать! И фамилию придумала – Мур! Кошка, что ли?

Степан отвернулся к окну. Я поняла, что у нас с мужем сейчас в головах мелькнула одна мысль: Надежду называют тетей Мурой, а ведь она не ходит на четырех лапах, не обладает хвостом. Вероятно, Катя скучает по маме, но домой возвращаться не собирается. И понятно, почему. Летать по свету, получать хорошие деньги ей нравится намного больше, чем подметать двор в селе Хомяково.

– Она вечером в музее на этой э… э… – продолжала наша гостья, – как мясо называется…

– Отбивная? – подсказал Степан.

– Нет, – отмахнулась гостья.

– Эскалоп? – предположила я.

Ощутив, как кто-то трогает меня за ногу, посмотрела вниз и увидела Клару. Кошечка встала на задние лапки, подняла передние. Я поняла, что животное хочет залезть на ручки, и подняла Клару. Та вмиг свернулась клубком на моих коленях и громко заурчала.

– Котлета? – продолжил Степан. – Бефстроганов?

– Да нет, нет, – пыталась вспомнить нужное слово гостья. – Филе! Вот! Сегодня в музей филе Катя приедет. Отправлюсь туда!

– Подождите, – тихо произнес Степан. – Вы, наверное, не в купе ехали?

– Что я, миллионерша – в купе кататься, – засмеялась тетя Мура. – В плацкарте, боковая полка. Она самая дешевая.

– Думаю, не выспались.

– С детства приучена не дрыхнуть долго, – насупилась гостья, – не барыня.

– Иногда приятно себя побаловать, – улыбнулась я. – Мы сейчас уедем по делам, вас с Кларой оставим на хозяйстве.

– Выясню все про дефиле в музее, – пообещал мой муж, – и Вилка с вами туда поедет.

Я помахала рукой.

– Вилка перед вами.

– Не могли человека так окрестить, – отрезала тетя Мура. – Не слышала ни разу про святую с подобным именем!

– Жена по паспорту Виола, – объяснил Степан.

– Есть дева мученица, святая Виола из Вероны, – кивнула Надежда. – Еще святая великомученица Виола Персидская. Но они не православные, католические. Не мог батюшка так вашу супругу крестить! Или она католичка? Не подумайте, что осуждаю, я всех уважаю – мусульман, буддистов и прочих тоже.

Мне никогда не приходило в голову поинтересоваться у тети Раисы, кто, где и как крестил меня. Скорее всего, меня в младенчестве не носили в церковь.

Степан сменил тему беседы:

– Тетя Мура, останетесь на хозяйстве?

– Если просите, конечно, – согласилась женщина. – Ступайте по делам, пригляжу за всем!

– Вот и хорошо, – кивнула я. – Мы тогда спокойно делами займемся.

– Позвоните мне, скажите, во сколько из дома выходить, – попросила Надежда.

– Сейчас. – Степан взял телефон. – Кирюша, вроде сегодня в музее моды дефиле с участием Мэри Мур. Мне нужен контакт ее агента Стива. Отлично, жду!

В офис мы приехали через полтора часа. И тут же получили от Кирилла всю информацию.

– Начало в семь вечера. Сумеешь проводить Надежду на мероприятие? – спросил у меня муж.

– Наверное, нужно приглашение или билет, – предположила я.

– Сейчас организую, – пообещал Степан.

– Адрес Ильи Самсонова сбросил на «Вотсапп», – сообщил Кирилл.

– Поняла, – кивнула я, – сейчас позвоню мужчине.

– Уже договорился с ним, – остановил меня Кирилл. – Самсонов дома работает. Сказал: «Пусть ваша сотрудница приходит в любое время». До его дома пешком за пять-семь минут дойдешь, на машине будет намного дольше.

– Давай адрес, прямо сейчас отправлюсь, – обрадовалась я.

– Потом новую книгу напишешь, – зашептал Кирюша. – Хочется, чтобы там появился детектив Кирилл – высокий, красивый. Девушки вокруг него пачками падают, он владеет всеми видами оружия и…

– И таскает за собой на веревке пушку, – засмеялся Степа. – Вилка, ступай к Илье.

На улице дул пронизывающий ледяной зимний ветер. Я натянула на голову капюшон и побежала по тротуару. В Москву тепло приходит не раньше апреля. Тетя Раиса, подметая в первый весенний месяц двор, всегда приговаривала: «Пришел марток – поддевай трое порток».

Клацая зубами от холода, я домчалась до нужного дома, влетела в подъезд и обрадовалась теплу. Нужная квартира находилась на первом этаже слева от лифта.

Дверь приоткрылась, высунулся мужчина.

– Виола?

– Да, – кивнула я. – А вы Илья Михайлович?

– Он самый, – согласился хозяин. – Заходи.

Я вступила в темный коридор.

– Ща тапки найду.

Я остановила хозяина:

– Спасибо, свои принесла.

– Разумно, – похвалил меня владелец квартиры. – Чужие тапки лучше не брать. Кругом микробы, можно заразу подцепить. Знаешь, какие болячки в чужой обуви живут? Сейчас расскажу!

Повествуя о разных страшных недугах, Самсонов провел меня по длинному коридору и толкнул одну из дверей. Я оказалась в кухне и решила начать разговор с похвалы интерьеру.

– У вас уютно!

– Спасибо на добром слове, – обрадовался Самсонов. Поставив передо мной фаянсовую кружку с напитком почти черного цвета, Илья сел за стол и поинтересовался:

– Зачем я понадобился вам?

– Вроде вы знали Зинаиду Яковлевну, – начала я.

– Ефимову? – уточнил хозяин.

Я кивнула.

– Чтоб ей вечно в аду сидеть! – покраснел Самсонов. – Такая стерва! Уж простите за слово, но иначе не назвать.

– Можете рассказать, почему до сих пор злитесь на покойную женщину? – осторожно спросила я.

Мужчина вмиг потерял любезность.

– Зачем вам это знать? Давно дело было!

– Зинаиду отравили, – продолжила я, – и…

– Вот и славно, – перебил Самсонов. – Знаю, что ее на тот свет спровадили. Молодец, Валька. Невестка жабе за всех отомстила. Жаль, что Змея Горыныча в живых оставила!

– Змея Горыныча? – переспросила я.

– Мужа Зинаиды, – пояснил Илья. – Тихий такой был, скромный, бочком ходил, всем улыбался. Увидит кого из соседей во дворе или на улице – поет соловьем: «Доброго денечка, счастья тебе, радости». Прямо весь такой расчудесный, что аж противно. Ты ела когда-нибудь хлеб с вареньем, медом, сгущенкой, патокой, шоколадом, да еще сверху густо так сахарным песочком посыпанный?

Я поморщилась.

– Нет. Подобный сэндвич не для меня.

– А Николай Петрович был таким бутербродом, – продолжил Илья. – Сначала Ефимов нравится, потом от него блевать тянет. Сю-сю-сю! Всегда полные карманы леденцов у мужика, он их всем раздавал, не только детям. Жильцы наших домов его считали добряком и тем дядькой, который под каблуком у своей железобетонной супруги находится. Но поверь, все наоборот – главным в семье был слащавый, противный, как кем-то обсосанный леденец, дедушка Николушка, – на одном дыхании выпалил Илья. – Муж и жена – одна сатана. Это про Ефимовых. Но одна сатана в этой паре на порядок злее другой. Как думаешь, кто?

– В начале нашей беседы без сомнений ответила бы, что Зинаида Яковлевна, – призналась я, – но после ваших слов про леденец… Вы, похоже, здорово обижены на Ефимову.

– Оскорбление мешает объективно оценивать положение вещей, – заметил Самсонов. – Я сначала хотел разорвать в клочья Зинаиду. Помчался к ней в логово…