Чертов папочка (СИ) - Чи Майя - Страница 17

Выходить на улицу я не стал. Подождал пару минут, пока машина отъедет. Мало ли. Не хотелось ее подставлять. И пока возвращался на работу, все размышлял, каково ей теперь, зная, что отчасти из-за нее и погиб Дюдюк. Даже если это далеко не так, и Ева просто попалась под руку, она обвинит и изгрызет всю себя. По крайней мере, мне так казалось. А интуиция никогда меня не подводила.

Примечание:

*Ногарэ — мягкое дыхание

*Ибуки — силовое дыхание

*Тамеши-вари — разбивание твердых предметов

*Мокусо — команда закрыть глаза

Глава 15. Лиса

Щеки горели от стыда. Сердце разрывалось от боли. Однако я нашла в себе силы улыбнуться водителю. Он безусловно заметил мое состояние, но, как и полагалось подчиненному такого человека, как Нестеров, не проронил ни слова. Нынче теплое местечко дороже просто человеческого участия. О чем я бессовестно сказала в лицо Волкову. Боже, как я могла?

До сих пор не понимаю, как сумела открыться, удержаться от рыданий, вспоминая детали. Но я ведь не железная.

”Ева…” — Евгений произносил мое имя с таким трепетом. Впервые кто-то вкладывал особый смысл в то, что касалось меня. Впервые со смерти учителя.

Моя кожа до сих пор горела от поцелуя, оставленного Волковым. На плечах остался след от ладоней, а спина ощущала объятья — крепкие, удерживающие, но такие бережные. Он сам не понял, что сделал. Растерянность на лице Евгения соответствовала моей. Я же успела загрустить, лишившись такого желанного тепла, поддержки, чувства, что рядом действительно кто-то есть. Забытое, желанное, необходимое чувство. Я пыталась его заполнить уроками с ката-группой, тренировками, соревнованиями, да даже котом. Убегала от боли, воспоминаний, вины — куда-то вперед, где не было ничего моего, ничего кроме одиночества и судьбы типичной одинокой кошатницы. Беспросветное будущее, которому суждено было озаряться достижениями учеников, их улыбками, победами и кроткой благодарностью за потраченные время и силы.

Я достала из сумки платок и вытерла слезы, не скрываясь больше от хмурого водителя. Но вдруг вспомнила про Колю и попросила у мужчины воду. Он передал мне бутылочку и я плеснула себе немного воды на лицо, чтобы скрыть следы своего плохого настроения. Ребенку и так не легко, а тут я приду зареванная.

Да, Коля уже был с меня ростом и совсем не походил на дитя, но все же. Он тоже был одинок.

— Ос!

Коля отполз от меня и распластался на мате.

— Ты теряешь хватку, малый.

— Можно подумать, что у меня имелся шанс победить вас, сенсей.

Я улыбнулась и протянула ему руку, уже зная наверняка, о чем думает этот жулик. Чуйка не подвела. Едва наши ладони скрестились, как он схватил меня за рукав, упёр колено в живот и попытался опрокинуть. Конечно, у него ничего не получилось, но за технику исполнения вполне можно было дать пятерку.

— Ты шумишь больше, чем делаешь, Нестеров.

— А вас не проведешь, Ева Юрьевна. — Он встал и взглянул на меня исподлобья.

— Тренировка окончена, — сообщила ему, облегченно вздохнув. Еще один день позади.

— Сайонара*, сенсей.

Коля резво поклонился и, уточнив насчет пятничной тренировки, покинул зал. Я же направилась в раздевалку. Оттуда прошла в душевую, немного переживая о своей безопасности, но еще в прошлый раз меня заверили, что никто не побеспокоит, значит, все будет хорошо. Все-таки быть голой в чужом доме — так себе ощущение.

Однако все прошло благополучно. Я переоделась, вышла снова в зал, посидела немного на стульчике, подождала в тишине, пялясь на тренажеры, но никто не шел. Спустя минут двадцать я устала ждать. Коля никак не спускался проводить меня, поэтому я пошла в сторону выхода сама. Все же не первый раз тут — второй! Да и начало уже темнеть, а мне надо было заглянуть в магазин, купить хлеб и молоко. Не хотелось бы расхаживать по дворам в темноте.

Я прошла сквозь небольшую комнатку, длинные коридоры, сейчас пребывающие в полумраке, и вскоре выбралась в гостиную, где уже ярко горели лампочки. Вот только из-за стоящей тишины, я даже не подумала, что у Нестерова могут быть гости, еще и такие — смутно знакомые, от вида которых бросает в пот.

— Дмитрий, мы закончили. Я могу идти? — справившись с волнением, я подошла к нему и гостям. С последними отдельно поздоровалась. — Добрый вечер.

Крепкие мужчины совершенно разной, но единогласно неприятной внешности даже не шелохнулись, а вот узкоглазый тип в фиолетовом пиджаке расплылся в донельзя довольной улыбке.

— Какие люди! Ева…

Я сделала вид, что совершенно точно его не знаю. Хотя сложить дважды два, то есть достать это лицо из воспоминаний и совместить его с именем, который произнес Волков, не составило труда. Передо мной был некий Танат, и он почему-то фигурировал в деле моего учителя, только в официальной версии следствия о нем ни слова. Так с кем же мы имеем дело?

— Мы знакомы?

— А ты не помнишь? — Он прошелся по мне липким взглядом и хмыкнул. Будто его откровенность должна была меня задеть или, не приведи Господь, понравится.

— Не помню. А где мы встречались?

— Их ты тоже не помнишь? — Он с насмешкой указал на своих парней, тех самых, с единогласно неприятной внешностью. Я с опаской оглядела их, но никого не узнала. Хотя…

— Нет. Разве должна? — вернулась взглядом к нему, чтобы тут же понаблюдать за смехом.

— Танат, отпусти девчонку. Она здесь по работе и ничего более.

— Отпустить, говоришь? А какую работу выполняет эта малышка?

— Я — мастер спорта по карате, и тренирую сына своего клиента, — ответила вместо хозяина дома, понимая, что это может быть ошибкой, но годы тренировок, в случае чего, не пропадут зря. Пусть страшно до колик в животе, но размазать бандитские морды за то, что они сотворили со мной, и за смерть учителя… Тише. Спокойно. Никаких слез, Ева. Вспомни, чему тебя учили. — Танат, если я не ошибаюсь? Боюсь, мы не знакомы с вами и вашими… друзьями. А если и были знакомы, то травма, полученная несколько лет назад, напрочь все стерла. Прошу прощения, мне пора. Доброй ночи.

Я обогнула стоящие посреди зала диваны и направила к выходу. Правда, пришлось остановиться.

— Дмитрий, водитель уже ждет или его надо позвать?

— Танат, одну минуту. — Нестеров встал и спокойно направился к выходу за мной. Я же, как ни в чем не бывало, пошла дальше. Сердце в этот момент не то, чтобы билось — оно бухало, гудело, отзывалось стуком в ушах, с гулом, с шумом… Я и сама не понимала, что происходит со мной, но какой-то первородный страх иглами вонзался в кожу. Он смотрел. Этот Танат, с тарелкой вместо лица, выглядевший так, будто ему кувалдой дали по морде, смотрел, прожигал дыру на моем затылке. Наверное, давал возможность проявить себя либо ждал прокола.

Однако, я благополучно покинула зал и вышла на крыльцо, где стояли шесть черных машин весьма внушительных размеров и с охраной, держащей в руках оружие. И не какие-то там муляжные пистолетики. Мамочки!

— Сейчас подъедет мой автомобиль, — зашептал Нестеров, почти поравнявшись со мной. — Там Коля. Ни слова, поняла?

Я сглотнула и сделала первый шаг по ступеням. Молча. Никак не отреагировав. Но то, что я поняла, это точно. Боже, а я ведь еще голой расхаживала в раздевалке, пока они тут… взгляд коснулся лежащей на земле фигуры.

— Серый! — закричал Дмитрий за спиной. — Пригони девушке машину.

Охрана Таната встала в стойку, направив на меня оружие, но сзади донесся голос, от которого я вздрогнула.

— Все нормально, парни. Эту не останавливать. Машину проверьте.

Нет! Коля!

Сердце отчаянно забилось. Сильнее прежнего. Только высшим силам было известно то, насколько я перепугалась. Не за себя, за ребенка. Однако вернуть самообладание получилось не сразу. Танат встал рядом со мной по правую сторону, а Нестеров остался по-прежнему с левой. Капкан из двух мужчин действовал на нервы, заставляя вспоминать детали нашего первого разговора с круглолицым.