Его несносная училка (СИ) - Дианова Марина - Страница 8

- Да, - ответила я не до конца понимая к чему он ведет.

- Ну вот и отлично. Думаю мы договорились. - Мужчина демонстративно нацепил на нос очки и уставил взгляд в монитор.

Обескураженная, я встала со стула, но поняла, просто так я сдаваться не намерена:

- Подождите, - привлекая к себе внимание, я уперла руки в спинку стула. – Я не до конца понимаю, в чем проблема.

Словно делая мне одолжение, мужчина вновь снял очки и сложил руки перед собой.

- Зачем мне учитель, чье расторжение помолвки уже неделю поласкают все медийные издательства, - словно в насмешку, он достал журнал из верхнего ящика стола. На обложке был кто-то из наших звезд эстрады, а вот в уголке наша с Артемом фотография, словно сердечко расколотое пополам.

- Твою ж… - не сдержалась я, протягивая руку к журналу.

- Вашу личную жизнь не обсуждает разве что ленивый, поэтому, я повторяю, мне жаль, но вы нам не подходите. У педагога должна быть безупречная репутация и, поверьте, многие из детей и их родителей уже видели не только разворот, но саму статью. Ваше имя известно в светских кругах и оно, особенно после всех этих происшествий, - он кивнул на журнал, - обрастает все новыми и новыми слухами. Учитель, тот кто будет заниматься не только внесением в головы младшего поколения знаний по предмету, но и всесторонним развитием, должен иметь идеальную репутацию. К тому же, не будем забывать, что вы не работали по специальности, поэтому вам будет сложнее реагировать на выпады, которые, я вам гарантирую, будут в вашу сторону как со стороны детей, так и их родителей.

Было обидно. Я с ненавистью смотрела на журнал и мечтала прямо сейчас устроить ритуальное сожжение. Желательно вместе с директором, который в этот раз даже не подумал изображать безразличие, а наблюдал за мной, словно я забавная зверюшка в зоопарке.

- Я не понимаю вашей реакции, - вновь сказал он. – Вы личность, конечно, не столь примечательная как ваш несостоявшийся супруг, но получили бесплатный пиар. Зачем вам школа?

- Затем, что пиар мне не нужен и даром. Поверьте, от такого пиара у меня одни проблемы. А работа здесь… наверное я хотела что-то изменить в своей жизни. Мне нужно это, понимаете?

- Понимаю, - странно качнув головой, Дмитрий Анатольевич отвел взгляд. – Я же об этом пожалею, - сказал он сам себе. – Это будет мое самое необдуманное решение, но, так и быть, я дам вам шанс. И не из-за слезливых речей или потому что повелся на красивые глазки. Нет. Я беру вас только потому, что детям в этом году сдавать иностранные языки, а у нас не осталось ни одного учителя. К тому же, как вам известно, специфика данной работы не подразумевает смену поля деятельности в конце года, поэтому вы – наш лучший вариант.

- Вы меня берете? – с сомнением уточнила я.

- Пока что – да, - Дмитрий Анатольевич вновь надел очки, но не стремился устремлять взгляд в монитор. – К тому же, вы поможете нам, а мы пока что подыщем вариант лучше. Я уверен, на следующий год вы вряд ли останетесь.

- Спасибо, - поблагодарила я.

Кивнув, директор все же вернул взгляд в монитор, намекая, что наша аудиенция окончена.

- Тогда всего доброго, - попрощалась я, направляясь на выход.

- Всего доброго, - ответил директор. – Не заставляйте меня жалеть о своем решении.

- Постараюсь, - пообещала я.

- Тогда завтра ждем вас с документами на ваш первый урок.

Честно говоря, урок был не первый.

Когда я училась в универе, у нас была обязательная практика в школах, так как педагогическое образование подразумевало такую деятельность. Знания данные мне в ВУЗе были использованы на все сто процентов в элитной гимназии, куда нас привезли практиковаться, и если общение с юными дарованиями приносило мне удовольствие, то бумажная волокита, которая преследовала нас все два месяца была подобна пытки. Оставалось только надеяться, что в этот раз заполнение бумаг и журналов дастся мне намного легче.

На выходе меня поджидали двое: Анна Алексеевна нетерпеливо подскочила со стула, а вот секретарь вновь смерила меня презрительным взглядом. Да что за напасть-то такая!

- Ну как все прошло? – с ходу начала расспрашивать Анна Алексеевна.

- Взял, - улыбнулась я, чувствуя небывалый прилив энергии.

- Ну вот и отлично. Я сейчас зайду уточнить пару моментов, а вы никуда не уходите, мы сейчас пойдем в кадры, чтобы заполнить все бумаги.

Заведующая скрылась в недрах кабинета, оставляя меня один на один с секретарем, которая даже не думала делать дружелюбный вид. Всем своим видом она демонстрировала свое отношение ко мне и к моему приему на работу, а именно демонстративно отвернулась и презрительно фыркнула. До ее мнения мне не было никакого дела, другой вопрос, что грымза могла начать сплетничать и вставлять палки в колеса, но этот вопрос я решила оставить на потом. Ну не привыкла я к такому отношению! С самой юности я работала в фирме отца, где никто не смел высказать мне свое неудовольствие, а тут, первый раз в жизни, я оказалась в одном ряду со всеми. Ничего, как сказала Маргарет Митчелл в «Унесенные ветром»: «Не буду думать об этом сейчас. Подумаю об этом завтра.»

Анна Алексеевна и правда вышла через пару минут, воодушевленная до предела.

- Пойдемте Альбина Львовна устраиваться.

- Вот так сразу? – все же не сдержалась я.

- Раньше начнем, раньше закончим. Хотя это не про нас. Мы можем начинать как угодно, но вот заканчиваем мы только тогда, когда все детки сдадут экзамены.

- Ну тогда я готова. – Сама не веря в собственные слова, я постаралась выглядит воодушевленной, но, наверное только сейчас до меня дошло осознание, что я бросила все, переехала на окраину города, ушла с работы, порвала все связи, потому что большинство моих друзей – это в первую очередь друзья Артема, а встречаться с ним даже в одной компании у меня нет желания, и теперь собираюсь начинать жизнь заново.

Я сидела дома и лениво пила вино.

Бумаги, которыми меня завалила Анна Алексеевна, я уже изучила вдоль и поперек и не обнаружив скрытых подтекстов подписала.

Самым интересным оказался план уроков для пяти классов. Один седьмой, один восьмой, один девятый, два десятых и один одиннадцатый – дети, чье образование оказалось поставлено под удар из-за учительницы ушедшей в декрет и учителя, не вовремя решившего покататься на сноуборде и сломавшего себе позвоночник – ему, к слову, было чуть за пятьдесят.

Английский язык. Моя страсть. Французский и немецкий, изучаемые мною в универе, были отодвинуты на второй план, потому что свободное владение английским языком было моей мечтой. Нет, конечно, как лингвист я умела и могла преподавать и французский, но постоянная практика в разговорном английском ставила именно этот язык во главе угла.

Конечно, диплом «Института Лингвистики и Межкультурной Коммуникации», по специальности: теория и методика преподавания иностранных языков и культур, это не совсем то, чего хотел мой отец, но довольно быстро смирился с выбором дочери, а в будущем отправлял меня на сотни курсов повышения квалификации и как экономиста, и как юриста, и как бухгалтера. В общем корочек, которые в жизни мне так и не пригодились у меня полно, а вот знания, которые я получала на этих курсах, приходилось совершенствовать только в режиме реального времени: на совещаниях, на переговорах, просто во время работы, и так далее.

План уроков был расписан до конца года всего на одной странице для каждого класса, но только едва я начала вчитываться, я поняла, какой аврал ждет нас с детьми. Каждая тема урока подразумевала как минимум три, а то и все пять часов объяснений и столько же на выполнение практических работ, а нам, на все про все, дается всего сорок минут. Даже поверхностное изучение темы, чего мне очень хотелось избежать, занимало не меньше пары часов, а я, как молодой преподаватель, вообще могла упасть лицом в грязь, потому что иметь навыки разговорного и письменного английского, еще не значит, что я смогу объяснить все доступным языком детям.