Грешник. На острие (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 31

– Если я соглашусь? Ты обещаешь, что оставишь меня в покое? И папа… Ему ничего не будет угрожать, так?

– Так, – отвечает в своём стиле кратко, но мне этого мало. Я хочу, чтобы он убедил меня.

– Если мой отец откажется вступить в ваш клан, его ведь никто не будет принуждать?

– Он не откажется, Валерия Игнатьевна. Знаешь почему? Потому что он не идиот. Клан – это власть и бабло. Очень много власти и бабла. Понимаешь? Такие, как твой отец, не отказываются от власти. Его состояние приумножится, а значит, никто не проиграет.

Хотелось бы в это верить. А иначе зачем это всё? Побег, скитания… Секс с Хаджиевым, на который я крепко подсела. Нужно всё это заканчивать. Раз и навсегда. Обрубить, оборвать, забыть.

– Мне нужно ещё раз поговорить с отцом.

Шамиль раздражённо щёлкает языком.

– Не наговорилась ещё? Знаешь, ты начинаешь мне надоедать, – тормозит у заправки, откидывается на спинку сидения. – Я не буду ждать вечно, Королевна. Я просто найду другую мажорку, более сговорчивую. И женюсь на ней. А ты вернёшься к своему папе и выйдешь замуж за Самсона. Говорят, он своих баб в посадке закапывает. Больше месяца ни одна не протянула. Но ты баба сильная, я в тебя верю. Ставлю на два месяца. Что скажешь? Вернуть тебя женишку?

Смотрю в одну точку, понимая, что он прав, зараза. Прав и угрозы свои легко может исполнить. Самсонов мразь и извращенец, тут без вариантов. Возможно, мне даже удастся уговорить Короля отказать ему. Но сам Кирилл уже не остановится. Он как долбанная пиранья почуял кровь и теперь не слезет с меня.

– Хорошо. Хрен с тобой. Я согласна. Но мы составим брачный договор. Верить тебе на слово я не собираюсь.

– Ты серьёзно? – поворачивается ко мне всем туловищем, склоняется к моему лицу.

– Да, я серьёзно.

– Что ж, замётано, Валерия Игнатьевна. Всё, как пожелает моя Королевна.

– Я не твоя. И твоей никогда не буду. Понял?

– Как скажешь, – отстраняется он, а я замечаю ехидную ухмылочку.

– Ну что, Валерия Игнатьевна, поздравляю тебя. Совет да любовь нам, – мне на палец надевает обручальное кольцо, затем надевает себе. Лицо Хаджиева не выражает никаких эмоций, хотя я вижу, что он в настроении. Рад, значит. Нет, не тому, что мы поженились, конечно же. Он преследует свои цели. Скорее всего хочет утереть нос своим братьям, которых отчего-то сильно недолюбливает.

А мне тошно. Тошно от того, что придётся разочаровать отца. Тошно от того, что придётся прятать глаза, когда он взглянет на меня. Тошно от предстоящего обмана и того, что может за всем этим последовать.

– Шампанского хочешь? – развалившись на стуле, подзывает официанта и заказывает себе кофе.

– Нет, спасибо. Мне американо, – до сих пор отхожу от ЗАГСа, где на меня требовательно смотрела регистраторша, ожидая ответа. И я сказала «да». Сказала, хотя обещала себе этого не делать.

Невесело усмехаюсь. А ведь он меня заставил. Ещё каких-то пару недель назад я говорила, что не выйду за него, даже если Шамиль останется единственным мужиком на планете. А теперь сижу и рассматриваю обручалку на безымянном пальце. Интересно, она золотая или такая же фальшивка, как заключённый сегодня брак? Как чувства Шамиля. Они у него тоже фальшивые.

– А я бы отметил. Как начёт вечера в «Морфее»? Твой отец там сегодня будет.

– Не терпится утереть всем нос? – принимаю чашку с кофе, беру её обеими руками, чтобы согреться. На улице вьюга и собачий холод, и я, кажется, замерзаю изнутри.

– Если честно, да. Не терпится. Я слишком долго этого ждал.

Смотрю в его глаза и вижу там что-то дикое, страшное… Ненависть. Он полон ненависти. Может и я была бы такой, пройди я через все то, через что прошёл он.

– Почему ты выбрал именно моего отца? Просто под руку попался? Или?..

– Или, – усмехается. – Большую роль в моём выборе сыграла ты. Я захотел заиметь тебя себе. Как трофей.

– Заимел? – горло почему-то сжимает тисками. Наверное, это от его цинизма.

– Да. Заимел. И имею тебя теперь каждую ночь, – подаётся ко мне, берёт за руку с кольцом. Со стороны мы, наверное, смотримся, как влюблённая парочка. И только я знаю, что это не так. – Могу прямо здесь поиметь. Прямо сейчас. Вот под этим столом. Хочешь? – улыбка его гадская… так бы и содрала её с его лица. Взгляд этот бесстыжий. Всего месяц прошёл, а я влюбилась. Влюбилась в этого уголовника.

А теперь смотрю в его глаза и понимаю, что это чувство никогда не станет взаимным. Потому что Шамилю его испытать не дано.

– Пообещай мне – забираю свою руку из его.

– Что? – он падает обратно на спинку. В чёрном кардигане, в одном наушнике, с собранными в пучок волосами, он выглядит круто и как-то молодо, что ли. Мне нравится его чувство стиля, его повадки, мне нравится в нем все, включая уголовный характер.

– Когда ты получишь всё, чего сейчас добиваешься, мы разъедемся и больше не увидимся, – прошу его тихо и ставлю на блюдце чашку с нетронутым кофе.

– А ты этого хочешь? – саркастично выгибает бровь, и я читаю в его глазах насмешку. Он догадывается, что я влипла в него, как муха в паутину.

– Хочу, – тем не менее, я понимаю, что будущего у нас с ним нет. Не может быть. Хаджиев любит только себя и другого ему не дано. А я слишком эгоистична, чтобы смириться с этим.

– Почему?

– Я уже говорила почему.

– Чушь. Ты в меня влюблена, Королевна. И я не намерен отдавать тебя. Мой трофей останется со мной.

– Ты обещал, – теперь вперёд подаюсь я. – Это не настоящий брак.

– Об этом никто не узнает, правда? Потому что, если моё дело сорвется, кое-кто сильно об этом пожалеет. Усекла, Валерия Игнатьевна? Заруби себе на носу, или как там у вас говорят? – одним глотком выпивает свой эспрессо и поднимается со стула. – Идём. Нужно ещё тебя принарядить к вечеру. Теперь я, как настоящий муж, должен заботиться о тебе.

Мы заезжаем в магазин, где Шамиль сам выбирает мне наряд на вечер. Это скромное платье с нескромной ценой. Удивительно, но его вкус мне нравится. Сам же Хаджиев надевает костюм, что в первые минуты вызывает у меня шок. Ему безумно идёт, а я чувствую себя в платье как-то необычно. Возвращаемся в его квартиру, где не были больше месяца и я с порога попадаю в его объятия. Хотя я скорее назвала бы это хваткой медведя.

– Трахнемся, Королевна? Времени до вечера предостаточно.

Пакеты с обновками летят на пол, и он подхватывает меня на руки.

– Ты красивая в этом платье.

– Я знаю, – бросаю взгляд на его отражение в зеркале. Он тоже ничего в чёрном костюме. Похож на какого-нибудь воротилу. Никто бы не поверил, что уголовник.

– Я сдерживаюсь, чтобы не закапать пол слюнями, – подходит он ближе, в руке сжимает ремень.

– Не подавись, – усмехаюсь. – Рано или поздно это прекратится.

– Не торопись. Повторим нашу историю. Мы любим друг друга, брак заключили втайне, чтобы никто не помешал. И теперь мне, человеку семейному можно ввести свою семью в клан. Всё ясно?

– Хреновая история, – морщусь от того, что придётся играть роль влюблённой дурочки. Главное, чтобы отец поверил. И Самсонов. А там я уже как-нибудь…

Додумать мысль мне не даёт ремень, вдруг овившийся вокруг горла. Я даже думаю поначалу, что это дурацкая шутка Шамиля. Но он вдруг сильно дёргает меня, затягивая ремень до предела и тянет вниз, отчего я падаю на колени.

– Знаешь, что я с тобой сделаю, если помешаешь мне? Я тебя удавлю, Валерия Игнатьевна. Вот этим ремнём. На глазах у твоего папочки. Ты убедишь его вступить в клан и никаких хитрых ходов мне. Усекла? А то я ведь могу и передумать. Не тебя, а Короля первым удавлю. Я псих, помнишь? Непредсказуемый я.

– Отпусти, придурок, – хриплю, хватаясь за ремень, но он затягивается ещё сильнее.

– И ещё кое-что. Ты моя. Запомни это. Моя во всех смыслах. Трофей, игрушка, моя шлюха. Если я захочу, тебя не станет. Не доводи до того, чтобы я захотел, – ошейник, наконец, исчезает, а я хватаюсь за горло, глядя на Шамиля в ужасе.