Пережить полнолуние (СИ) - Лисовская Анна - Страница 10

— Тебе смешно? Встал и пошел вон! Проваливай!

Леха больше не веселился. Он встал с кровати, подошел сзади и попытался взять меня за руку. Я дернулась, и он больше не стал совершать попыток прикоснуться ко мне.

— Лер, давай сядем и я все объясню, — Леха поднял руки в успокаивающем жесте. — Это не то, что ты подумала!

— Фу, как банально, Богатырев! — скривилась от отвращения. — Уж от тебя я ожидала более фееричного рассказа!

— Да какого фееричного?! — разозлился парень. — Все прозаичнее некуда! Ты просто не даешь мне объяснить и слышать ничего не хочешь! Я никогда тебе не врал! Повторяю: НИКОГДА!

— Тогда за кого ты меня принял спросонья, как не за свою девушку? Кто такая эта Аня, что смело может оседлать тебя? И что у вас с ней за ролевые игры?! — снова вспыхнула я.

— Ну наконец — то нормальный разговор, а, главное, какие правильные вопросы! — обрадовался Леха. — С этого и надо было начинать! А то сразу подушкой Лёшеньку, да куда попало! — он же еще и обиженку из себя строит.

— Отвечай!

— Ну наконец — то нормальный разговор, а, главное, какие правильные вопросы! — обрадовался Леха. — С этого и надо было начинать! А то сразу подушкой Лёшеньку, да куда попало! — он же еще и обиженку из себя строит.

— Отвечай!

— Мне понравилось, что ты проявила смелость и уселась сверху, но, к моему глубочайшему сожалению, ты не единственная девушка, которая так делает, — увидев, как я стиснула зубы, попросил: — Не перебивай! Эта несносная девушка — моя сводная сестра Аня. Ей шесть лет! — выпалил Леха и довольный стал ждать моей реакции.

— Ты шутишь? — глухо спросила я.

— Ты прекрасно знаешь, что я люблю пошутить, но сейчас я абсолютно серьезен.

— Тогда почему ты ничего о ней не рассказывал?

— А когда мы с тобой последний раз виделись? Да год прошел с того момента. Общались мы потом только по переписке, разве много так расскажешь? Мы разъехались кто — куда на учебу, а в ноябре мама вышла замуж за своего начальника. Он тоже уже был женат и у него осталась дочь от первого брака.

Мама вся погружена в работу и свою новую семью, а я теперь что — то вроде пустого места. Вроде и плохого ничего не сделал, а все равно не угодил. Я — живое напоминание о том, что у матери он не первый и не важно, что у самого есть дочь. Об этом не очень приятно говорить, — скривился от обиды он. — А я не люблю жаловаться, ты знаешь. Все было бы не так плохо, будь она милым шестилетним ребенком. Она выглядит как ангелочек, но на самом деле — просто исчадие ада! Отец настолько избаловал ее, что она не приемлет другого образа жизни. Все должны выполнять ее прихоти.

Я обожаю детей, но здесь трюк с любовью не проходит. Всем вокруг она делает пакости, устраивает разные каверзы и розыгрыши. И больше всего надо мной! — Леха вздохнул и улыбнулся. — Фух, высказался! Аж легче стало!

Я медленно приблизилась к кровати, уселась на краешек и попросила:

— Расскажешь?

— Угу, — сел рядом и взял за руку. — Хмм, даже не знаю с чего начать, — пожал плечами. — Нашу с мамой двухкомнатную квартиру общим решением было продать, чтобы купить что — то побольше. У ее мужа Эдика уже были накопления. Он хирург в частной клинике, зарабатывает хорошо. Так что приобрели частный дом в неплохом районе. И, казалось бы, жизнь налаживается, но почему — то на мне закончились все комнаты. Одна — под родительскую спальню, еще одна — для нашей принцессы, также у Эдика должен быть свой личный кабинет, ну как же обойтись без гардеробной, да они даже тренажерную сделали, плюс ко всему — туалет, ванная и вот для Леши места не хватило, — пытался сделать вид, что ему все равно, но я видела насколько ему обидно.

— И где ты живешь? — тихо спросила я, боясь прервать его откровения.

— Да я почти как Гарри Поттер! — ухмыльнулся Леха. — С одной лишь разницей. Гарри Поттер жил в каморке под лестницей, а у нас там кладовка, да и окна нет. Так что надо мной сжалились и живу я, скорее как Карлсончик дорогой, на чердаке под крышей. Вот там есть окошко, выходящее на крышу, а ночью можно смотреть на звезды. Романтика! Зимой только холодно, батарея греет слабо. Но что — то я отвлекся, — встрепенулся Богатырев, выныривая из воспоминаний.

— Лер, спросонья я не разобрался, где нахожусь и назвал тебя ее именем. Прости, пожалуйста. Представляю как пошло это прозвучало, но сейчас ты все поймешь! — уверенно сказал Богатырёв, чуть сжав мою руку. — Я расскажу тебе про Анькины проделки.

Так вот! Каждое утро она меня ласково будит: дверь на чердак со всей дури врезается в стену, с меня резко сдергивают одеяло, хорошо, если не вместе со мной, и со всего размаху прыгают на живот! Если я поохал, но решил еще поспать — Анька переходит к менее щадящей фазе! — сделал Леха страшные глаза, нагнетая обстановку.

— Что она делает? — понизила голос до шепота, ожидая что — то совершенно мерзкое.

— Пукает мне в нос! — выпалил Леха!

Я бессовестно заржала, хватаясь за живот.

— Эй, я вообще — то на сочувствие рассчитывал! — пристыдил меня Лёха. — Я серьезно тебе говорю — она хуже скунса! Я мог не выжить! — состроил серьезную мину Богатырев, а у самого в глазах пляшут бесы. Кое — как уняв вторую волну смеха, я с трудом отлепилась от кровати и вытерла выступишие слезы.

— А насчет ваших шалостей? — не преминула напомнить я.

— А, не забудешь никак? Да чего только она не творит! Кидает через забор в людей надувные шарики с водой, в фен мамке крахмалу сыпанула, да она кошку побрила, а мне кроссовки к полу приклеила. Хорошо, что в сами кроссы не налила и на том спасибо. Так что все свои выходки она мило зовет «шалости» и требует «шалить» с ней вместе.

По крайней мере, так я узнаю о ее проделках и успеваю обезвредить хотя бы половину от «минного поля». Даже всего и не упомнишь, можно вечность рассказывать.

А главное — Эдик не верит, что его принцесса способна на такое. С ним она просто плюшевый зайчик. Отца она одинаково сильно и любит и веревки вьет. Мама тоже не может сказать о ней ничего плохого, а то Эдичка расстроится, а он у нас — свет в окошке и главный кормилец, — вздохнул наш потерпевший.

— А ролевые игры? — вскинула бровь вверх.

— Дочки — матери, разумеется. Она часами может наряжать меня в розовый ужас с рюшами и разукрашивать как транса. Кстати, у меня есть фотки в телефоне. Хочешь покажу?

— Конечно! Еще спрашиваешь! — с готовностью подтвердила я.

Лёха, как был в боксерах, сходил в соседнюю комнату за телефоном и, вернувшись, сел ко мне поближе. Когда он разблокировал мобильник, я увидела на заставке наше с ним фото.

— Ой, а у меня такого нету. А кто и когда нас сфоткал? — спросила, не зная, куда девать свои пунцовые от смущения щеки. На фотографии мы стояли тесно прижавшись друг к другу, держались за плечи и со смешными рожицами кусали огромное яблоко с двух сторон.

— Это мы в фанты играли у Макса на дне рождении. Помнишь? Я тогда Катюшку минут пять слезно умолял сделать забавные фотографии, а не как обычно, улыбаясь на камеру, — признался этот конспиратор.

— А мне почему не сказал? — удивилась его скрытности.

— Да потому, что ты первая бы поудаляла свои «якобы неудачные фото»! — поразмыслив, я поняла, что он прав.

Частенько попадая в нелепые ситуации, мне хотелось хотя бы на фотографиях выглядеть красиво не столько для него, сколько для себя. Поэтому будучи очень неуверенной в себе девушкой, я удаляла абсолютно всё, что вызывает у других смех.

— Логично! Так ты эту фотку поставил на заставку, чтобы ржать почаще?

— А вот и нет! Опять мимо! — вздохнул Лёха и посмотрел мне в глаза. — Ты здесь живая! Такая забавная и милая как никто другой. Каждый раз перед сном, рассматривая твоё фото, скучал еще больше. Только во всяких играх и конкурсах я мог по — настоящему тебя обнять, делая вид, что это по-дружески, что это меня абсолютно не заботит как парня. Но ты даже не представляешь, сколько раз в своих мечтах я выкидывал это яблоко и целовал тебя, наплевав на окружающих, — внутри меня поднялась теплая волна.