С любовью, бухгалтерия (СИ) - Ольховицкая Диана - Страница 9

- Ничего я тебе завтра не объясню, - фыркнула Соня. – Потому что завтра с тобой никуда не иду. Не собираюсь встречаться с человеком, который так неуважительно отзывался о моей профессии!

Галина еще раз толкнула Соню под столом ногой, гораздо сильнее, чем раньше.

- Не пойдешь? Как не пойдешь…почему? Я же честно обещал исправиться!

- Обещать – не значит жениться! – безапелляционно выдала Соня.

- Дай хотя бы номер телефона!

Галина не выдержала и, уже не скрываясь, изо всех сил пнула Соню под столом.

- Ай! – вздрогнула Соня. – Лина, не толкайся, не в метро!

И, посмотрев на Славу, припечатала:

- Никаких номеров. Когда поймешь важность бухучета, тогда и поговорим!

- Понял, - усмехнулся Слава. – Приятного вечера, дамы. Был рад знакомству.

Он поднялся из-за стола, сам нашел официанта, расплатился и вышел на улицу.

- Ох, и дура ты, Сонька! – печально вздохнула Ксения. – Завтра же пожалеешь, как пить дать, пожалеешь!

- Плевать! – бесшабашно улыбнулась Соня. – Зато сегодня полностью уверена в своей правоте. Я не просто женщина, я – бухгалтер. Профессионал. И горжусь своей профессией. Кстати, мы сюда пришли отмечать день бухгалтера, верно? Так давайте за это и выпьем!

Подруги молча подняли бокалы. Все знали, что спорить с Соней в таком ее состоянии бесполезно.

- Но про бухгалтерию ты сказала красиво, - допив шампанское, признала Аня. – Мне понравилось. Умеете вы с Линой увидеть в самой обычной профессии нечто особенное. Я про свое ревизорство ничего такого придумать не могу. Ваша Чингисхан молоток, набрала в команду профессионалов. А видели бы, что в других компаниях холдинга творится. Если главбух – то обязательно родственница директора. Или любовница. В учете такая помойка, что и открывать страшно. И смотрят на тебя сверху вниз: «Ищи-ищи, свинья везде грязь найдет».

- Эх, Анечка, - грустно отозвалась Ксения-аудитор. – Что тогда мне говорить, когда я в эту их субстанцию погружаюсь с головой? И только вроде все разгребу, рекомендации напишу, как правильно делать, а они так же, да туда же, да по тому же месту. Чувствую себя уборщицей бабой Тамарой, хочется встать посередине коридора и заорать: «Куда ж вы, ироды, по помытому! Совести у вас нет!»

- Девочки, это непорядок! – воодушевилась Галина. - Нужно и про ваши профессии придумать красивые истории.

- Что там придумывать, - махнула рукой Аня. – Не получится.

- Еще и как получится! – не сдавалась Галина. – Я вчера такое поздравление налоговикам написала, что аж сама прослезилась. А если еще и Соня поможет…

- Запросто! – пообещала Соня.

Неожиданно возле их столика нарисовался тощий плешивый мужичонка. Его испитую рожу не спасал ни дорогой костюм, ни аромат элитного парфюма. Но при этом в глазах читалось чувство собственной неотразимости и превосходства над другими. Парадокс?

- Скучаете, кошечки? – он бесцеремонно оглядел подруг и остановил взгляд на Ане: – А у тебя, киска, какие планы на вечер?

- Извините, я замужем, - Аня показала руку с обручальным кольцом.

- Так даже лучше! – расцвел мужичонка, обнажая в улыбке кривые зубы. – С замужними проблем меньше.

Он наклонился к Аньке и, обдав перегаром, зашептал на ухо:

- Поехали ко мне, пушистая, познаешь истинного тигра в постели!

- Не получится… - Аня изобразила мировую скорбь. – Мне начальство строго-настрого запретило трогать блохастых котов.

Девушки расплатились и веселой толпой высыпали на улицу. Последнее происшествие не давало им покоя, заставляло вновь и вновь обсуждать его, звонко хохоча во весь голос.

- Жжешь, Анюта! - заливалась Галина. – Как у этого кошака облезлого рожа вытянулась, я чуть от смеха под стол не свалилась!

- Я кофе поперхнулась! – вторила ей Женька. – Начальство….ы-ы-ы…запретило…блохастых!

На улице было хорошо, как бывает хорошо вечером после теплого летнего дождя. Подруги заказали такси, но оно останавливалось немного дальше, нужно было пройти через небольшой сквер.

- А что, я человек ответственный, - весело соглашалась Аня. – Начальство сказало нельзя, значит нель…

Хрясь! Каблук Аниной туфли попал в ямку и с противным хрустом сломался.

Укротительница тигров взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но не получилось. Со всего размаха она плюхнулась в свежую лужу, в которой еще секунду назад отражались неоновые огни рекламной вывески.

- Ой! Мамочки! Писец! – всполошились подруги и, потянув со всех сторон, вытащили Аню из лужи. – Анютик, сильно ушиблась? Где болит? Идти можешь?

- Все норм, - сообщила Аня, обтирая о траву босые ноги. – Грязь мягкая. Бриджам только хана.

Ее коротенькие белые брючки действительно выглядели плачевно, что было понятно даже при тусклом свете фонаря.

- Где моя сумочка? – оглянулась Аня.

И, подобрав с дорожки удивительным образом не попавший в грязь клатч, вытащила из него пачку влажных салфеток:

- Всегда с собой таскаю. Данька – ужасный поросенок, с прогулки как кусок грязи приходит. Теперь понятно, в кого он такой уродился… в мамочку!

Аня старательно очищала салфетками одежду:

- Хоть бы в такси пустили, а то скажут - иди отсюда, бомжиха!

- Да, подруга, - Ксения вытащила из пачки еще одну салфетку и помогла Ане. – До конца-то ты приказ начальства не выполнила: от котов похотливых отбоярилась, а вот перед лужей – не устояла.

- Такая я, - хмыкнула Аня. – Морально неустойчивая. Чую, накажут меня дома: поставят в угол и гулять больше не выпустят.

- Сегодняшний вечер у всех вышел незабываемым, - буркнула Соня и отвернулась.

Утром Галина пришла на работу на час раньше, запланировав нечто наподобие генеральной уборки. Только в делах.

Она не любила «хвостов» и отложенных на неопределенное время задач, а они слегка поднакопились. «Несрочное и неважное», если о нем забыть, имеет привычку превращаться в «горящий вопрос жизни и смерти», решение которого требует невероятных усилий.

Галина себя к супергероям не относила, предпочитая вместо бессмертных подвигов планомерно, раз в месяц, разгребать завалы.

Проходя мимо кабинета главбуха, она заметила, что дверь приоткрыта.

- Доброе утро, Татьяна Тамерлановна! – заглянула Галина. – Думала – первой на работу приду, но вижу – ошиблась. Вы хоть отдыхаете когда-нибудь?

- Здравствуй, Галочка! – улыбнулась главбушка. – Вчера с питерского ОПа прислали отчеты, и мне они категорически не нравятся. Хотя внешне вроде все пристойно. Глянешь свежим взглядом?

- Конечно, посмотрю!

- А куда я питерскую папку положила? - Чингисхан обвела кабинет глазами. – Только - только в руках держала! Рассеянной в последнее время стала, все забываю.

Жалобы главбушки удивили. Это Чингисхан-то рассеянная? Та, которая помнит наизусть цифры из отчета трехлетней давности?

Галина пригляделась к начальнице: та выглядела осунувшейся, под глазами залегли тени.

«Переутомилась, - пришел на ум резонный вывод. – Днюет и ночует на работе. В отпуск кому-то нужно, причем срочно!»

- Вспомнила! – прервала ее размышления Чингисхан. – На полку поставила. Вот же, голова садовая.

Она поднялась из-за стола, подошла к стеллажу с документами и потянулась к стоящим на верхней полке папкам.

- Ой! – внезапно начальница качнулась и, схватившись за стену, медленно съехала вниз.

- Татьяна Тамерлановна, что с вами? – Галина бросилась к ней и подхватила под руки. – Вам плохо?

- Ерунда, - попыталась улыбнуться Чингисхан. – Голова закружилась.

Вид у нее был совсем неважный – лицо белее мела, на лбу мелкие капельки пота.

Галина помогла главбушке встать и пересесть в кресло.

- Это оттого, что утром не позавтракала, - виновато призналась начальница. - Выпью кофе и все пройдет.

- Отдохнуть вам нужно, - сочувственно произнесла Галина.

- Отдохну. Когда-нибудь. Ты документы-то глянь.