Хранитель Дикого вереска (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 29

— Милая моя, этот варвар напугал Вас? Не волнуйтесь, при необходимости, мы умеем укрощать самых буйных магов, а уж оборотней и подавно.

Нарочито мягкий тон, каким обычно говорят не со взрослым человеком, а раскапризничавшимся младенцем, покоробил целительницу, она решительно высвободила руки и отчеканила звонким от волнения голосом:

— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, выносить приговор и называть кого-то варваром и убийцей, абсолютно не разобравшись в том, что произошло, очень непрофессионально для декана факультета Стражей.

Профессор Сальваре скандализовано ахнул и забормотал что-то невнятное про девиц, которые без году неделя в достойной всяческих похвал Академии, а уже позволяют себе оскорблять заслуженных преподавателей, а Доминиция хрипло расхохоталась и звучно похлопала в ладоши:

— Браво, девочка, твои слова попали не в бровь, а в глаз! Валдор, паршивец ты мохнатый, можешь праздновать очередную победу, красотка за тебя уже заступается, а от этого рукой подать до весёлых баталий в постели! Только не убивай её, когда она тебе надоест, из брошенных целительниц получаются весьма сильные ведьмы, уж можешь мне поверить!

Оборотень так глазами полыхнул, что Абигайл даже удивилась, как у ведьмы от столь пламенного взора юбка не зашаяла, однако промолчал, отвернулся, обмяк устало.

— Вы бы поаккуратнее, коллега, — мелодично прожурчал эльф, укоризненно качая головой, — тёмные оборотни весьма злопамятны, как бы вам Ваши слова бед не принесли.

Доминиция фыркнула, словно кошка. Водой окаченная, головой воинственно тряхнула:

— Была бы пугливая, не стала бы ведьмой. Среди нашей братии трусих нет!

Ректор, до этого внимательно наблюдающий за преподавателями, властно руку поднял, пророкотал вроде и негромко, но весьма внушительно:

— Довольно. Довольно, дамы и господа, пора ночные бдения завершать, завтра у нас день учебный, а значит, служебный. Студентам о том, что произошло, ни слова, слухи и сплетни, подрывающие репутацию Академии, нам не нужны. Валдор, протяни мне правую руку.

Оборотень приглушённо зарычал, однако магия подчинения сработала безупречно, рука взметнулась вверх независимо от желаний разума. Эльриус с негромким щелчком защёлкнул на запястье тёмного оборотня широкий браслет причудливого плетения, моментально впитавшийся под кожу и ставший причудливой татуировкой. Все преподаватели облегчённо выдохнули, Норд прошептал, что с такого поводка дикий зверь уже точно не сорвётся. Ректор опять повелительно рукой взмахнул, к тишине всех призывая:

— Расходитесь, вести уроки лучше с ясной головой. О погибшем студенте я позабочусь. И да, ещё раз напоминаю: никто из студентов не должен узнать о том, что тут произошло.

Преподаватели негромко пробурчали что-то среднее между заверениями в молчании и пожеланиями добрых снов и разошлись. Норд попытался было побуравить Абигайл укоризненным взором невинно обиженного праведника, но целительница была слишком уставшей, чтобы замечать его игру, коротко всем поклонилась и к себе ушла, заперев дверь аж на два оборота ключа. Прошло совсем немного времени и коридор опустел, лишь вдалеке метнулась какая-то неясная фигура. А впрочем, вполне возможно, что это была всего лишь отблеск тускло светящих магических светильников.

Абигайл опасалась, что после всего произошедшего она всю ночь промучается от кошмаров, которые и так-то частенько нарушали её покой своим навязчивым присутствием. Однако едва целительница вошла к себе, ей навстречу из полумрака комнаты шагнул Хранитель, с тихим шорохом распахнул крылья, привлёк и не собиравшуюся отстраняться леди к себе, нежно обнял и поцеловал в тёплую макушку. Абигайл блаженно выдохнула, прикрыла глаза, чувствуя, как медленно отступает напряжение, как страшные видения стираются, растворяются в тумане романтического флёра.

— Не бойся, — прошелестел Хранитель, медленно, со вкусом, целуя леди в один уголок губ, затем в другой, а потом выдыхая прямо в губы, — я с тобой.

Леди запрокинула голову, подалась вперёд, безмолвно умоляя о гораздо большем, чем простые поцелуи. Мужчина приглушённо рассмеялся, подхватил Абигайл на руки и бережно, словно она была не человеком из плоти и крови, а старинной хрустальной вазой, способной разлететься на куски от излишне резкого звука, опустил её на кровать. Леди глубоко вздохнула, прикрыла глаза. Она одновременно и ждала того, что должно было произойти далее, и страшилась этого. А вдруг, вся нежность Хранителя испарится в тот самый миг, как он подчинит её себе? Вдруг в единый невозвратный миг она из прекрасной дамы, желанной и манящей, превратится в обычную постельную утеху, которая нужна лишь для утоления сиюминутных желаний? Хранитель наклонился над затаившей дыхание леди, мягко поцеловал её в лоб, а затем… заботливо укутал одеялом, не забыв подоткнуть его со всех сторон, чтобы спасти целительницу от сквозняков.

— Сладких снов, — прошептал мужчина, ласково погладив леди по щеке и медленно отстраняясь.

Абигайл хотела было сказать, что она ни капельки не устала и жаждет со всем иного, со сном связанного весьма опосредованно, но глаза леди медленно закрылись, уста словно сковала печать безмолвия, а в скором времени и дыхание стало ровным и глубоким. Целительница погрузилась в сон, наполненный такими яркими красками и такой нежной музыкой, каких она наяву никогда и не встречала. Абигайл медленно огляделась по сторонам, страшась увидеть очередной пыльный и узкий коридор, наполненный жуткими шорохами, скрежетом и писком. Всё вокруг было пропитано светом и радостью жизни, легкокрылые птицы порхали с цветка на цветок, оглашая окрестности звонким пением, от дивных ароматов кружилась голова. Абигайл звонко рассмеялась, сбросила туфельки, высоко подобрала подол юбки и босиком побежала по густой изумрудно-зелёной траве, из которой навстречу целительнице, вспархивали крошечные златокрылые бабочки, которые садились леди на голову, превращая её скромную косу в роскошную причёску, коей и записная модница позавидовала бы. Леди услышала нежные переливы ручейка, скользнула к нему, полюбовалась на своё отражение в загадочно мерцающих тёмных водах, а затем услышала чью-то уверенную поступь и вскинула голову, приготовившись приветствовать того, перед кем почтительно расступались кусты, а деревья склоняли ветви. Абигайл лишь на миг отвела взгляд, отвлёкшись на с шумом вылетевшую из кустов пичугу, а когда повернулась, прямо перед ней уже стоял Хранитель, на чувственных губах которого играла лёгкая улыбка. Не колеблясь ни единого мига, леди медленно подняла руки и не встречая ни единого возражения со стороны мужчины поспешно сняла с него золотую маску, с любопытством и нежностью посмотрела ему в лицо и тут же ошеломлённо ахнула, отпрянула в сторону и… свалилась с кровати.

Каменный пол радушно принял целительницу в свои крепкие, но чрезвычайно надёжные объятия, оставив на память несколько синяков. Абигайл зашипела от боли, спешно нашептала исцеляющие заклятие, прикрыла глаза, пытаясь вспомнить свой сон, но он размывался, таял, точно брошенный в пламя ком снега. Осталось лишь эхо прохладного золота на кончиках пальцев, да глухой всполох ошеломительного удивления и какого-то внутреннего удовлетворения от того, что удалось увидеть Хранителя без маски. Леди огорчённо вздохнула, головой сердито покачала. Да, увидеть-то удалось, только вот не запомнила. И что теперь делать, спрашивается? Целительница решительно отбросила волосы за спину, вскочила на ноги и позвонила в серебряный колокольчик, призывая служанку. Какие бы новые испытания не приготовил наступивший день, Абигайл собиралась встретить их с гордо поднятой головой, а ещё подобающе одетой и вкусно позавтракавшей, ибо на голодный желудок, и это всем известно, любая неприятность кажется самой настоящей катастрофой.

Агата порхнула в комнату так быстро, словно уже несколько часов под дверью дожидалась, окинула целительницу быстрым изучающим взглядом, но ничего компрометирующего вроде невесть откуда взявшегося колечка или же следов пламенной страсти на груди и шее не нашла, вздохнула едва приметно и тут же защебетала, выспрашивая, сладок ли был сон да не посещали ли дурные сновидения. Абигайл, нарочно умолчав о своих вечерних и ночных приключениях, тоном благовоспитанной леди ответила, что спала сладко, ничто её покой не нарушило и даже сны были исключительно благотворные, освежающие тело и ободряющие душу. Служанка громко хмыкнула, хотела было что-то спросить, но не стала, даже губу прикусила, дабы слова надёжнее задержать. Абигайл на это мысленно только плечиками пожала, внешне сохраняя полное благодушие. Откровенничать с той, которая явно что-то скрывает, целительница не собиралась.