Алый камень (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 63

Тео стоит спиной ко мне, но останавливается на полпути к выходу.

— Я собирался попросить благословения твоего отца, прежде чем сделать тебе предложение.

Дверь закрывается.

Я обнимаю свой живот и падаю обратно в кресло, когда рыдания сотрясают все мое тело.

Меня зовут Скарлет Стоун, и я жива.

Верный своему слову, Оскар не винит меня. Четыре месяца назад Нелли признала себя виновной в непредумышленном убийстве. Гарольд был арестован и обвинен в пособничестве в осуждении Брэкстона Эймса, а также в покушении на убийство. После того, как Нолан дал показания, он продал особняк и все свое имущество и переехал на Западное побережье.

Оскар гуляет по Саванне от рассвета до заката, останавливаясь у книжных магазинов и кофеен. Он говорит очень мало, но всегда тепло улыбается и целует меня в щеку, как будто я все еще свет его жизни. Я не уверена, избегает ли он меня или просто ищет новое направление.

Я и сама чувствую себя потерянной. Тео исчез. Я не искала его. Что я могу сказать или сделать, чтобы изменить то, что произошло? У него есть правда. Я не препятствовала тому, чтобы он сдал Нелли, и я не буду препятствовать тому, чтобы он осмыслил новость о том, что его мама изменила его отцу. Он безоговорочно является любовью всей моей жизни и всех жизней, которые у меня когда-либо будут. Он впечатан в мою израненную душу.

Я желаю ему всего хорошего.

Оскар каждый день побуждает меня любить себя настолько, чтобы продолжать то, ради чего я «изначально приехала в Саванну». Я напоминаю ему, что приехала сюда, чтобы умереть на своих условиях. Его ответ всегда один и тот же: «Именно». Кажется, я наконец-то понимаю, что он имеет в виду. Смерть неизбежна для всех, но мы можем сделать выбор в жизни, который увеличит наши шансы сделать много-много вдохов до того, как истечет наш срок.

У меня есть сок. У меня есть чай. Мои дни начинаются с медитации, затем следует физиотерапия. Моя лодыжка стала лучше, не идеально, но близко. С моей новой и доступной машиной я езжу на Тайби несколько дней в неделю, чтобы погулять по берегу. Это трудно, поскольку моя лодыжка все еще заживает, но я чувствую себя лучше, когда могу пройтись мимо дома, где все началось. Иногда мне кажется, что я вижу Тео, плывущего вдалеке, но это никогда не он, просто я выдаю желаемое за действительное. Думаю, если у меня семьдесят тысяч мыслей в день, я могу сделать так, чтобы как можно больше из них были «желаемыми».

— Как работа? — спрашивает Оскар, когда я вхожу в дверь. Он растянулся на диване, на котором спал последние несколько месяцев.

Я сказала ему, что он может избавиться от дивана и перетащить свою кровать обратно, но Нелли выбрала диван, и он не хочет от него избавляться.

— Просто потрясающе. — Я ухмыляюсь, закатывая глаза.

— Ты гений, Руби. Чего еще ты можешь хотеть добиться в жизни? — он не отрывает взгляда от своей книги. Это Толле. Я сказала ему, что в Толле и Дайере есть много утешительного.

— Я не уверена, что техподдержка в магазине Apple действительно квалифицируется как «гений».

— Но они называют это «Гениальный бар».

— Верно. — Я опускаюсь в «свое» кресло на длинном вздохе.

— Это пустая трата твоего потенциала, Руби.

— Это временно, пока я буквально не встану на ноги. И я уже близка к этому.

Он перевернул еще одну страницу.

— Что потом?

— Ну, по словам онколога - что угодно.

Оскар захлопывает книгу, приподнимая одну бровь.

— Ты сегодня была у онколога?

— Да, сэр.

— И что?

— Они не могут найти никакого рака. Анализы крови, сканирование... все выглядит идеально.

Оскар Стоун не плачет, но я клянусь, что вижу слезы в его глазах.

— Руби, это...

— Сумасшествие? Безумие? Невероятно маловероятно? Необъяснимо? Это были слова, которые использовал доктор. Он не мог объяснить это, не то, чтобы я просила объяснений. Он все время спрашивал меня, уверена ли я, что не проходила какую-то форму лечения. Как будто раунд облучения или химиотерапии мог вылететь у меня из головы. — Я усмехаюсь.

— Я бы хотел, чтобы твоя мама...

Я качаю головой.

— Не говори этого. Она приняла решение, которое ей нужно было принять. Если бы сто человек с таким же диагнозом, как у меня, сделали то же самое, что и я, я не знаю, сколько из них, если вообще кто-нибудь, остались бы живы.

Это всегда будет самым трудным для меня объяснением. У меня был неизлечимый рак. Выжить после него, независимо от средств - это чудо. Более восьмидесяти пяти процентов населения Земли верят в высшие силы, но очень мало людей верят в чудеса. Это бессмысленно.

— Для меня это сработало. Сегодня это стало моей правдой. Я не собираюсь писать книгу о своей истории или делать чудесные заявления о том, что я нашла лекарство от рака.

Он отбрасывает книгу в сторону.

— Ну, ты могла бы. Ты же гений.

Я смеюсь, и, как всегда, смех быстро утихает. Я существую. У меня не было ни одной суицидальной мысли с тех пор, как я оказалась в Лексингтоне с Тео, но то, что делаю, далеко от настоящей жизни, и это нормально. Посещение онкологического отделения больницы и сидение в приемной кабинета онколога дало мне столь необходимую перспективу.

Не каждый день - это парад с фейерверками, но каждый вздох имеет значение. Жизнь невероятно, чертовски трудна, редко бывает справедливой и всегда непредсказуема. В большинстве случаев выжить - это самое лучшее, что может быть. Сегодня я наблюдала, как здоровая маленькая девочка, сидящая рядом со своей мамой, с прекрасным розовым шарфом, обернутым вокруг ее головы, отдала свою куклу другой маленькой девочке, сидящей напротив меня, без волос и с переносным кислородным баллоном на спине. Я никогда не забуду улыбку на ее лице.

Любовь. Вот почему мы здесь.

***

Весна.

Я готова убрать свои джемпера и достать шлепанцы. Оскар уехал две недели назад в эпическую «предсмертный список» поездку. Я спросила, не умирает ли он, и он подмигнул мне. Я знаю ответ.

— Мы все умираем, Руби.

Как только я оказываюсь в квартале от своей квартиры, небо распахивается. Да, это точно весна. Я совершаю спринт - ладно, медленную пробежку с моей лодыжкой - затем я притормаживаю, чтобы не поскользнуться на лестнице, ведущей к моей квартире. Когда я добираюсь до верха, где меня защищает крыша, я стряхиваю воду с волос, как собака, и смотрю вверх, доставая ключ из сумочки.

Я останавливаюсь. Каждая часть моего тела, включая дыхание, просто ... останавливается.

У меня было много подобных снов - слишком много, чтобы сосчитать. Этот сон намного ярче, чем все остальные.

— Привет. — Его голос не отдается эхом, как это было раньше в других моих снах. Его золотистые светлые волосы длиннее, не настолько длинные, чтобы собрать их в хвост, но близки к этому. Борода. Она тоже длиннее. Короче, чем была, когда мы встретились, но длиннее, чем была... в моем последнем сне. Потому что... это должен быть сон.

Клип. Клип. Клип.

Моргаю.

— Не возражаешь, если я зайду внутрь? — он кивает в сторону моей двери, небольшая улыбка расползается по его красивому лицу.

Клип. Клип. Клип.

— Привет, — шепчу я.

Раскаты грома сотрясают пол под нами.

Улыбка Тео становится чуть шире.

— Это все еще твоя квартира?

Я качаю головой.

— Извини. Э-э ... да. — Я отпираю дверь и вхожу внутрь, снимая пиджак.

Тео закрывает за собой дверь и прислоняется к ней, засунув руки глубоко в карманы джинсов.

— Ты живешь одна? — его взгляд блуждает по комнате.

Я потираю мурашки на руках и киваю. Слова все еще ускользают от меня.

— Как ты поживаешь?