Ангел, приносящий удачу - Антонова Ольга - Страница 30

За первым тостом последовал второй:

– Итак, что вы можете предпринять, Виктория Викторовна? Вариант А: стать счастливой матерью-одиночкой. Вариант Б: стать мадам Чебурашкиной и посвятить остаток своей жизни Чебурашке-старшему и Чебурашке-младшему. Вариант В: сделать аборт и, учитывая возраст и возможные осложнения, стать той самой чайлд-фри, о которой говорила нам тетя доктор. Сложный выбор, Виктория Викторовна? Ерунда! Вы же никогда неискали легких путей. За это и выпьем! – Вика залпом махнула вторую рюмку.

И налила третью.

“Скоро она так Федю догонит, – недовольно подумал ангел Вика. – Надо ее остановить”.

– Итак, – продолжала Вика, – А и Б сидели на трубе. А упала, Б пропала. Что осталось на трубе? Правильно: вариант В.Возьмем себя в руки и не будем плакать. Лучше посчитаем, сколько времени прошло с той поездки в Колкуново. Где-то восемь недель. Это хорошо. Это значит, что я успеваю. Сдам все анализы, пройду УЗИ и десятого попрошу у врача направление на аборт. Подумаешь, большое дело. Сделают наркоз, уснешь, а проснешься уже без… – Вика задумалась над наиболее нейтральной формулировкой, но, так и не подобрав подходящего определения, слегка переиначила фразу: – Без головной боли. Все забудется, как в страшном сне. Это только так кажется, что аборт – большое событие, на самом деле все женщины через это проходят. Королькова вон уже три сделала, и ничего. Удачно вышла замуж. И у меня все тоже будет хорошо. Слава богу, в двадцать первом веке живем. Медицина сейчас творит чудеса. За прогресс в области медицины! Ура!

Больше Вике пить не хотелось. Точнее, она была не против глотнуть еще алкоголя, чтобы еще больше расслабиться, почувствовать, что тебе море по колено, и не удариться в слезы, но коньяк больше не шел. От его запаха уже начинало тошнить, а других спиртных напитков у Вики дома не было. Вике было немного стыдно и за эти выпитые три рюмки, даже на винных этикетках пишут: “Не рекомендуется беременным и кормящим женщинам”, а что уж говорить про коньяк. Она даже на какую-то долю секунды представила, как живущее в ней маленькое существо опьянело от этих трех рюмок и теперь ему плохо. Но тут же отогнала от себя эти мысли. Какая разница, если этот ребенок все равно никогда не появится на свет? В том, что так оно и будет, Вика не сомневалась. Она не даст окончательно испортить себе жизнь. С маленьким Чебурашкой ей никогда уже не выйти замуж и не обрести твердую почву под ногами. Поэтому его в Викиной жизни не будет. Когда-нибудь у Вики будет нормальная семья: обеспеченный заботливый муж, высокий социальный статус, материальное благополучие, дети. А сейчас это получилось случайно. Это ошибка, и ошибку надо исправить.

Ангел Вика загрустил. Он ожидал всего чего угодно: слез, криков, проклятий и жалоб на судьбу. Это можно было бы понять. Вика же была так хладнокровна. Она не проронила ни одной слезинки и быстро мобилизовала все свои силы, чтобы выстроить план убийства. Вот так легко, за три рюмки коньяка, она определилась с выбором. Как будто сделать аборт – это то же самое, что привиться от гриппа. Она не думала о ребенке, о том, что он уже живой и еще слишком беспомощный, чтобы защитить себя. Ангелу Вике было обидно. Стоило ли вообще затевать этот эксперимент и предпринимать столько усилий, чтобы сохранить жизнь человеку, который больше всего на свете ценит материальное благополучие? Впервые за все эти месяцы ангел Вика засомневался в правильности своей миссии. Что, если просто перестать активно вмешиваться в ее жизнь? Выполнять свои основные обязанности в рамках Викиного жизненного плана. Осталось меньше полугода. Собственно, заботиться о ее ребенке не его печаль. Пусть делает аборт, а дальше – как решат в Небесной канцелярии. Он ничего не потеряет. Вернется к Феде и забудет этот год. Он дал ей спасательный круг. Она отказалась. Что же, хозяин – барин.

Вика забралась под одеяло практически с головой. Она хотела поскорее уснуть, чтобы больше ни о чем не думать хотя бы до завтрашнего утра. По щекам ее катились слезы, Вика не могла сдержать их, как ни старалась.

Ангелу Вике сразу же стало стыдно за свои малодушные мысли.

– Бедная моя девочка. Не плачь. Все будет хорошо. Я тебя не оставлю. Я понимаю, как тебе страшно, тяжело и одиноко. Все это пройдет. Мы переживем этот год, и все будет хорошо. Вот увидишь. – Ангел Вика подсел на краешек кровати и начал гладить Вику по торчащей из-под одеяла макушке. – Спи, детка. Баю-бай. Спи. Спокойной ночи.

На следующий день работа у Вики никак не клеилась. Она перебирала на столе бумажки, отвечала на телефонные звонки и пыталась сосредоточиться на предложении по сокращению кадров, которое просил ее подготовить Дедушка. Безуспешно. Все мысли были о другом. С утра Вика заезжала в поликлинику сдать анализ на беременность.

– Так, что тут у нас? – спросила медсестра процедурного кабинета, заглядывая в Викино направление. – Анализ на мышку?

– На что? – не поняла Вика.

– На мышку. Так раньше называли анализ на беременность, а я по привычке до сих пор его так зову, – пояснила сестра. – У меня у самой трое. Когда я рожала, только на мышку и сдавали.

“У кого на мышку, а у меня на Чебурашку, – подумалось Вике. Она хотела было спросить, почему „на мышку“, но передумала. – Не надо лишних подробностей. Чем меньше деталей, тем легче будет сделать аборт”.

Слово “аборт” Вике очень не нравилось. В нем было что-то пугающее, и его не хотелось произносить даже мысленно. Казалось, одно это слово, хлесткое, как удар плети, может убить живое существо. Вообще, вся эта ситуация: беременность, анализы, планы на аборт – казалась Вике абсолютно нереальной. Взятой из другой жизни. Не ее, Виктории Кравченко, жизни, а чьей-то другой. Такое обычно случается в неправдоподобных сериалах.

Чувствовала себя Вика по-прежнему не очень, и даже хуже, чем раньше. Голова кружилась, хотелось спать, и появилась новая проблема: чувствительность к запахам. Обоняние стало необычайно острым, и Вика остро чувствовала все витающие в воздухе запахи. Особенно неприятные. Из столовой опять несло едой, и если раньше Вика чувствовала этот запах на первом этаже, то теперь он настигал ее на рабочем месте, поднявшись по вытяжке на третий этаж. Следовало бы пойти поговорить на эту тему с Линьковым, но у Вики не было сил. Хуже всего было утром в метро и потом на работе, когда к Вике пришел один из водителей “Оптимы” выяснять насчет выплаты отпускных. У Вики было ощущение, что он сегодня вместо душа полил себя из флакона освежителя воздуха для туалетов. Приторный цветочный запах, наложившийся на немытое тело и приправленный пачкой выкуренных сигарет, в сумме давал такое… Вика была готова выплатить ему отпускные из своего кармана, только бы он поскорее ушел. Наконец ей удалось спровадить его в бухгалтерию.

“Интересно, всем беременным так плохо или только мне?” – Вика набрала на поисковом портале в Интернете слово “беременность”, хотя умом понимала, что делать этого не стоит. Поиск выдал сто двадцать одну тысячу четыреста двадцать девять ссылок на сайты. Вика решила конкретизировать и задала новый поиск: “беременность 8 недель”. На одном из сайтов нашелся интерактивный календарь беременности. К своему ужасу, Вика поняла, что считала неправильно. Беременность, как ни странно, начинает отсчет не с момента зачатия, а со дня последней менструации. По таким подсчетам выходило, что у Вики не восьмая, а уже одиннадцатая неделя беременности. Авторы календаря описывали все те симптомы, которыми страдала Вика, и обещали, что после двенадцатой недели они пройдут, потому что во втором триместре у подавляющего большинства женщин наступает улучшение состояния. Вика тоже надеялась, что они пройдут, но по другой причине. Однако времени у нее оставалось совсем немного. Всего неделя. Она рассеянно продолжала листать страничкикалендаря. На снимке УЗИ был виден эмбрион десяти недель отроду. “Вес малыша 7 граммов”, “большая голова”, “начинается образование радужки, отвечающей за цвет глаз”.