Ангел, приносящий удачу - Антонова Ольга - Страница 18

– Как будто ты не знаешь? Гости у нас сегодня. Надо вот прибраться и обед приготовить.

После этих слов ангел Вика увидел, как кривая Викиного настроения быстро поползла вниз.

“Нигде нет покоя. Хоть бы дали денек отдохнуть, так нет, только с поезда – и сразу: „у нас сегодня гости“. Знаю я этих гостей. Баба Таня, тетя Нюра с племянницей, старики соседи и двоюродная сестра Нина со своим семейством. Каждый год одно и то же. Рассядутся за столом, будут смотреть на меня, как на заморскую обезьянку, и спрашивать всякие глупости типа: „Какая погода в Москве?“ или „Сколько у вас там стоит мясо?“ и, конечно, гвоздь опроса: „Че жениха-то домой не привозишь? Неужели не нашла до сих пор?“ И хоть бы кто отказался прийти! Да никогда! Конечно, какие у них тут еще развлечения?”

– Мам, а ты не могла гостей хотя бы завтра пригласить? У меня после поезда еще голова болит, а ты меня сразу на допрос выставляешь.

– Ну какой допрос, Вика? Это же наши родственники и соседи. Я знаю, что ты не любишь гостей, но так же тоже нельзя. Ты раз в год приезжаешь, они хотят с тобой встретиться. Даша, Нюрина племянница, между прочим, все время о тебе спрашивает и приветы передает.

– А что ей еще делать, этой Даше? Она закончила этот свой целлюлозно-бумажный?

– Как она могла закончить, если она в прошлом году только поступила? Ты, Вика, никогда ничего не помнишь о своих родственниках, а ведь их у тебя не так уж и много. Вот умрем мы, будет к кому приехать.

– Нет, вы уж лучше не умирайте. Я к Нюриной племяннице приезжать не хочу. И что у нас сегодня? На манеже все те же? Баба Таня, тетя Нюра, Нина…

– Баба Таня умерла в ноябре. Я тебе об этом говорила по телефону. – Мария Ивановна обиженно поджала губы.

– Да? Извини, мам. Я правда этого не помню. – Вике стало стыдно. – Давай помогу тебе с готовкой или с уборкой. Что надо делать?

– Да у меня уж готово все: борщ, холодец, заливное, фаршированные помидоры. Только салаты заправить и хлеб нарезать. Иди лучше на улицу выйди, посиди на воздухе, а то зеленая вся, смотреть страшно.

Вика послушно взяла плед, книжку и вышла из дома. Рядом с крыльцом стояла скамеечка, на которую она и села, поджав под себя ноги и закутав их пледом. Небо было радостно-голубым, пригревало солнышко, на траве играли котята. И главное, было очень тихо. Тишина резала слух, привыкший к постоянному московскому шуму.

“А где, интересно, сейчас АХ? – подумала Вика. – И почему он больше не подает мне никаких знаков?”

– Я здесь, – сказал ангел Вика. – А знаки… Ну вот, пожалуйста, тебе знак.

В кувшиновском небе, прямо над Викиной головой, появилась огромная радуга.

“Вот это да! Так красиво! Радуга без дождя? Разве так бывает?”

– Еще не так бывает, деточка. Давай-ка отдохни, чтобы встретить родственников в нормальном настроении.

Вика неожиданно почувствовала, как все ее тело обрело необычайную легкость, думать ни о чем не хотелось, глаза вдруг стали сами собой закрываться, она зевнула и, положив под голову книжку, моментально погрузилась в сон.

Обед с родственниками прошел вполне сносно. По крайней мере, Вика ожидала, что будет хуже. Этот утренний сон на улице придал ей силы и какое-то странное спокойствие. Вика решила развлечься, составляя в уме рейтинг самых глупых вопросов. Обычно такие задавала Нюрина племянница Даша, но в этот раз она не поднялась выше третьего места. Пятерка же лидеров выглядела следующим образом.

На пятом месте была Даша с вопросом: “Вика, а ты ходила в Москве на концерт группы „Премьер-министр“?”

На четвертом месте был муж соседки тети Тони с вопросом: “И че, Викуха, стоило пять лет в институте учиться, чтобы потом кадровиком пойти работать? У нас вот на фабрике кадровик училище кончала, глаза над книжками не портила”.

На третьем месте была все та же Даша, правда не с вопросом, а скорее с утверждением: “У тебя такая кофточка симпатичная. У меня есть похожая, только с люрексом. Яв Твери на рынке покупала”.

На втором месте была ее тетя, Нюра: “Сколько же сейчас в Москве стоят свиные ножки, чтобы студень сварить?”

Почетное первое место заняла Викина двоюродная сестра Нина (к слову сказать, мать четверых детей) с вопросом, предварявшимся утверждением: “Тебе уж тридцать один в этом году исполнился. Таких позднородящими называют. Когда детей-то заводить собираешься?”

На следующий день Вика отправилась прогуляться по городу. Она дошла до школы, в которой когда-то училась, подошла к Дому культуры, в который они с подружками бегали на танцы. Думала, зайти или нет к бывшим подругам, но решила, что все-таки не стоит. Все связывающие их моменты остались в прошлом, о чем с ними говорить сейчас, Вика не представляла.

У магазина “Продукты” стоял пьяный мужик с пакетом, полным пустых бутылок. Он слегка покачивался, устремляя взгляд своих мутных глаз в небесную даль. Что-то в его облике зацепило Викино внимание и заставило подойти поближе. На четырех пальцах правой руки, держащей пакет с бутылками, была наколка. На каждом пальце по букве. В сумме получалось: Вася.

Вика не могла поверить своим глазам. Вася Васильев. Он учился с ней в одной школе, но был на год старше. Она была влюблена в Васильева с девятого по одиннадцатый класс. Тогда Васильев был завидным кавалером. Симпатичный, спортивного телосложения, он к тому же довольно хорошо учился и прекрасно играл на гитаре. После школы он собирался поступать в физкультурный и все никак не мог решить, куда лучше ехать: в Питер или в Москву. Вике потом говорили, что он уехал в Питер и вроде как поступил. Потом пошел в армию. А теперь, получается, вернулся? Почему? И сколько времени ему хватило, чтобы довести себя до такого состояния? В любом случае разговаривать с ним сейчас не было никакого смысла, и Вика поспешила отойти, чтобы, не дай бог, он ее не узнал и не стал приставать с расспросами или, чего доброго, просить денег. Было жалко Васильева и как-то грустно от только что увиденной картины. С другой стороны, в душе зашевелилось неожиданное чувство превосходства и гордости за себя.

“Как бы мне ни было плохо и грустно, я все же смогла подняться в этой жизни на несколько ступенек вверх, а не скатиться, как Васильев, на самое дно… Просто как в анекдоте получилось”, – думала Вика.

Она любила этот анекдот и помнила наизусть, хотя он был очень длинным. Анекдот назывался “Один день из жизни женщины” и описывал на самом деле два дня: идеальный и реальный. В идеальном был такой момент: “16.50 – увидеть бывшего жениха растолстевшим, пьяным и собирающим бутылки”. А в реальном: “17.30 – увидеть бывшего жениха на „мерсе“ и в итальянском пальто. Тот замечает, что вы располнели”. У нее получилось, как в идеальном. И кстати, получилось уже второй раз, потому что в “идеальном” была еще и такая сцена: “17.00 – вернуться домой и увидеть у порога корзину с цветами от неизвестного”. Она опять вспомнила про загадочного АХ. На фоне только что увиденного его поступок приобретал дополнительный шарм.

“Ах, где же ты, АХ? Почему ты не придешь и не заберешь меня из этой мерзкой реальности?”

Ангел Вика даже вздрогнул от этих Викиных мыслей. Уж слишком двусмысленно они звучали для того, кто действительно был АХ и мог забрать ее из этой реальности, но категорически не хотел этого делать.

За день до Викиного отъезда Мария Ивановна решила привести в действие хитроумный план по знакомству дочки с сыном Василисы Афанасьевны. Вечером она засобиралась якобы на прогулку и стала звать с собой Вику.

– Пойдем пройдемся, воздухом подышим, а то ведь завтра опять в свою Москву укатишь, выхлопными газами дышать. У тебя вон лицо даже посвежело за эти дни, не такое зеленое. Да и кости как будто меньше видны стали, – зазывала она Вику, накидывая на плащ привезенный Викой палантин.

– Да уж на ваших пирожках и холодцах и в корову превратиться недолго. А ты чего это так выряжаешься?