Ранний старт (СИ) - "Генрих" - Страница 63

— Чья собака? Почему без намордника?

Обормот поворачивает морду к нему, что полисмэна слегка смущает. Ещё больше сбивает с толку мой ответ.

— Собака наша. Без намордника, потому что у себя дома. А почему она без намордника? — Тычу рукой в женщину.

— Да как ты смеешь? — Вякает женщина.

— Куда вы смотрите? — Не обращая внимания на женщин, строго вопрошаю представителя закона. — Только что на ваших глазах она хотела напасть на нас. Угрожала жизням и здоровью несовершеннолетних. Как вы могли такое допустить? Предъявите ваше удостоверение, а то у меня подозрение, что вы — самозванец и этот, как его… оборотень в погонах.

Друзья смотрят на нашу пикировку с интересом. Под моим требовательным взглядом полицейский показывает красную книжицу. Внимательно читаю: Харитонов Владислав Николаевич, лейтенант и человек.

— Зоя Сергеевна, держите себя в руках, пожалуйста, — это он возбуждённой даме, которая, впрочем, уже успокоилась под благотворным и внушающим миролюбие взглядом Обормота.

— А собачку всё-таки уберите, — просит полицейский, — или намордник наденьте.

— Хорошо, — насилуя собственную натуру, соглашаюсь, — но она будет недалеко. Я ей (киваю на женщину) не доверяю. И вам тоже. Первое впечатление, ничего не попишешь. Кир?!

Возвращаем Обормота в ведение брата.

— Иди, иди, Обормотина! Иди, кому говорю! — Мою команду Зина подкрепляет шлепком и псина, напоследок бросив на незваных гостей подозрительный взгляд, уносится вслед за Киром.

Полицейский выкладывает на стол кожаный планшет, вытаскивает бланк.

— Варя, иди сюда. Скажи, кто тебя бил?

Девочка уверенно нас опознаёт. Ухмыляюсь про себя. Кроме нас троих, тут только Катя. Процедуру опознания так не проводят. Только полисменчик не знает, что я знаю.

— Ваши фамилии, имена, отчества, возраст и адрес, — полицейский строчит протокол.

— Мои? — Спрашиваю я, остальные, согласно инструкции, молчат.

— Давай твои, — покладисто соглашается полисмен Харитонов.

— … — выдаю, ни разу не запнувшись. Чтобы это выудить, пришлось испытать укол в мозг. Но такие кратковременные неудобства могу стерпеть.

— Что-о? — Полисмен слегка подвисает. — Как-как?

— Автандил Годердзиевич Пехшвейлашвили, — без запинки повторяю я, — а что не так? Вы что-то против грузинов имеете, генацвале?

Грозно смотрю на Ерохина, который с трудом давит рвущееся наружу хрюканье. К нам медленно, как бы невзначай придрейфовывают гвардейцы. Им тоже интересно.

Кое-как, с огромным трудом, — не собираюсь помогать, поэтому проговариваю ФИО не сильно быстро, но и не медленно, — полицейский лейтенант вносит моё «имя» в протокол. Адрес называю наобум, из ближайших домов, естесно, не мой.

— Теперь ты, — лейтенант смотрит на Ерохина, который оглядывается на меня. Еле заметно качаю головой, поэтому Димон отмалчивается.

— Он стесняется, — поясняю полицейскому.

— Стесняется он, — бурчит женщина, — девочек бить не стесняется…

— Его зовут Ландехеркт, поэтому часто дразнят Ландехером или Хертом…

Лейтенант выпучивает глаза, даже я так не умею, женщина цепенеет, Варюшенька открывает от удивления рот. «Ландехеркт» багровеет и неестественно пучит глаза. За него хрюкает Зина. Заинтересованные гвардейцы подходят ближе.

— Что опять не так?! — Вскакиваю со скамейки. — Немцев тоже за людей не считаете?!

— Ладно, ладно, Лангерехт, так Лангерехт, — сдаётся полицейский, — дальше как?

Дальше ещё хуже. И поправлять его я не собираюсь. Пока.

— Ландехеркт Сиджисвалдович Розенкранц, — повторять приходится пять раз и всё равно правильно не смог написать.

На лицах подкравшихся гвардейцев весёлое недоумение, впрочем, бесшумное под моими грозными взглядами украдкой. В женщине уже не остаётся никакой агрессии, сидит рядом с полицейским совершенно оцепеневшая. Димон дышит со странными перерывами, но пока держится. Держится настолько хорошо, что адрес выдумывает сам.

Отличный рецепт противодействия любителям составлять протоколы. Опыта нет, но думаю, мало кто сможет преодолеть этот квест. И вот доходит очередь до Зины. На вопрос полицейского она ожидаемо молчит.

— Она с незнакомцами не разговаривает. Ей мама запрещает, — объясняю начинающему уставать лейтенанту, — после одной истории. Рассказать?

Душещипательный, хотя и короткий рассказ заготовлен, но осторожный лейтенант обходит ловушку.

— Не надо. Как её зовут?

А вот эту западню ты не обойдёшь!

— Клеопатра Кашфуллаевна Данизбулбекова, — невозмутимо и без запинки отбарабаниваю ФИО, — тоже семь лет.

Димон втягивает в себя воздух с каким-то хрипом. Гвардейцы, давясь от смеха, отбегают подальше, лейтенант глядит с нарастающим подозрением. Катя тоже удрала и, как вижу, уже лежит на скамейке у дома и вздрагивает всем телом. Молодец, сообразительная девочка.

— Что опять не так?! — Снова вскакиваю со скамейки, переполненный возмущением. — Везде одно и тоже! В детском саду, в школе, везде!!! Не нравится — топайте отсюда!

В моём голосе неподдельное горе человека, которому неудачное имя ломает жизнь и судьбу. В итоге заставляю мрачного лейтенанта записать и это имя. С выдуманным адресом разумеется. Потом сочиняю номер школы, где мы дружно учимся. Как позже выяснилось, школа такая существует, только коррекционная. Грубо говоря, для дебилов. Только когда узнал, расшифровал долгий и задумчивый взгляд полицейского лейтенанта.

Варя-воровка ведёт себя странно. Поначалу смурная, сейчас поблёскивает глазками.

Наконец, с ФИО покончено. Лейтенант приступает к обвинению.

— За что избили Варвару Климову?

— А кто это? — Интересуюсь с максимальной вежливостью.

— Не понял ещё? Вот она!

— Первый раз её вижу, — лицо моё предельно честное.

— Она вас опознала, — холодно говорит полицейский, — только что.

Протягиваю к нему руку.

— Что?

— Протокол опознания покажите.

Даже сейчас он не сдаётся. Упорный. Уважаю. Но у меня ещё много сюрпризов.

Упрямый лейтенант заканчивает всё-таки дописывать протокол. Требуемый мной документ, естественно, не предоставил.

— Подписывайте.

Всё это абсолютно не законно, нацелено только на то, чтобы запугать неопытных деток. Протокол этот он никому не покажет. Кроме нас. Смотрю и про себя начинаю ржать. Опять вскакиваю со скамейки.

— Да что ж такое! Вы все имена переврали! Не «АвтОндил», а «АвтАндил»! А где буква «д» в отчестве?! Переписывайте всё заново! Я такое подписывать не буду!

Только сейчас лейтенант ломается. Сгребает неподписанный протокол в планшет, встаёт и, не прощаясь, уходит вместе с потрясёнными дамами. Мы терпеливо дожидаемся, пока они не удаляются за угол дома. Варя постоянно на нас оглядывается. А мы вместе с подошедшими гвардейцами и Катей хохочем до икоты. Даже Зина смеётся. Это показатель, между прочим. Царевна Несмияна — её второе имя.

Последствия.

Стоило огромных трудов впоследствии угомонить гвардейцев, которые норовили назвать нас Автандилом, Клёпкой и Ландехером. А как мне Ландехер, тьфу ты! Димон за это пенял…

Сцена 1. Наполеоновские планы

Сидим, обсуждаем планы на будущее. На ближайшее будущее, на лето. Самая пора, конец мая, учиться осталось три дня. Год наш класс заканчивает на уровне высокого полёта. Мы снова первые по успеваемости. Зина с Димоном читают чуть больше семидесяти слов в минуту, Катя пересекла уровень в восемьдесят, восемьдесят пять её последний результат. При норме в сорок слов. Дал Кате подсказку, только ей одной, королеве нужен самый высокий результат, поэтому индивидуальный чит. Подсказка в том, что надо тренироваться на взрослых, сложных текстах.

— Тогда ты не будешь читать текст побуквенно и по слогам, ты будешь узнавать и сразу произносить слово целиком, даже очень длинное.

Глядя в распахнутые голубые глазки, добавил: