Реальность Тардис - Ершова Алёна - Страница 30

По правде говоря, я ожидал любой реакции, но не хохота на всю машину. Отсмеявшись, Алиса вытерла, проступивши слезы, и сказала:

– Никита, это мой учитель по гитаре. Но такими темпами, если у меня появится парень, его и впрямь придется вписывать в расписание, – потом посмотрела в блокнот, опять хохотнула и добавила:

– Вон у меня с пяти до шести утра время свободное есть.

– Ну под такое расписание только кот может подойти, – поддел я девушку, выруливая с парковки. Парня у нее значит нет. Эта мысль теплым угольком поселилась внутри.

– Так что там с институтом? – вспомнил я свой первоначальный вопрос.

– С институтом я все решила, с дополнительными занятиями договорилась, единственный экзамен – рисунок. Для меня это как китайский. Красиво, но не понятно. Но пока самое сложное не это, а убедить родителей. Не думаю, что они обрадуются моей затее.

В интересной последовательности она идет к цели. Сначала решет сама, потом договаривается, и лишь после, словно вспомнив, что с кем-то необходимо согласовать вопрос – спрашивает.

Когда мы проезжали мимо центра города я вспомнил, что еще не обедал, и предложил Алисе сходить в кафе, на что девушка категорически отказалась:

– Нет, уж. Но если Вы, Александр, голодны, могу пригласить на обед. Я с утра суп грибной сварила, да и печенье мы, кажется, с сестрой не все вчера умяли.

Честно говоря, я не ожидал приглашения.

– А на сколько это удобно?

– Настолько, насколько мне удобно ехать в теплой машинке, когда вокруг октябрьская холодина, – с лукавой улыбкой ответила девушка.

– Что ж, тогда не откажусь.

Дома у Алисы было светло, чисто, уютно и пахло корицей. В зале стояло совсем немного мебели: пара небольших диванов, телевизор, журнальный столик, а на полу пушистый ковер. Возле стены, выбиваясь из общей гармонии, лежала груда деревянных деталей, перемотанных скотчем. Девушка сняла верхнюю одежду, свитер крупной вязки, и осталась в светлой водолазке и классических черных брюках. Вот непонятно мне, зачем такую тонкую, изящную фигуру под мешковатыми кофтами прятать?

Тем временем Алиса повесила мое пальто на плечики и ускользнула на кухню.

– Располагайтесь, в ванной можете помыть руки. Я сейчас суп греться поставлю.

Я помыл руки, и прошел на кухню. Заходить не стал, там и так место мало. Облокотился на дверной проем и стал наблюдать за тем, как маленькая, хрупкая девушка, словно колибри, порхает у плиты, ловко управляется с тарелками, нарезает хлеб, расставляет приборы. На мгновенье стало уютно, словно это моя кухня, моя девушка. Захотелось продлить эти минуты, или хотя бы отложить в памяти.

– Садитесь Александр.

– Спасибо, – поблагодарил я, усаживаясь за стол. Передо мной стоял ароматный горячий грибной суп-пюре со сливками и сухариками. Что-то подобное можно было увидеть в кафе, но не дома за обедом. Попробовал. Суп был просто восхитительный! Густой, сливочный, с характерным грибным вкусом. Не помню, чтобы раньше так наслаждался едой.

Вот интересно, так бывает? Что бы одновременно: и умная, и привлекательная, и воспитанная, и готовит вкусно? Дома чисто, на гитаре играет, книжки пишет. В чем подвох? Ах, да! Ей непростительно мало лет! Мы не в средневековье живем, и я не представитель южных республик, чтобы закрыть на это обстоятельство глаза. А потому не понятно, что, собственно, делать дальше.

– Александр, вы опять на меня смотрите как инквизитор на ведьму, – отвлекла меня от непрошенных мыслей Алиса.

– Да, нет, просто задумался. Очень вкусно, спасибо.

Хозяйка как-то неопределенно хмыкнула, ответила «Пожалуйста», и принялась за еду.

Что бы разбить неловкое молчание я спросил:

– В зале доски лежат, это тот самый «станок», что ты вчера несла?

– Да.

– А для чего он?

– Для ткачества.

– Ткани, что ли делать?

– Да.

– А зачем?

На меня посмотрели долго и внимательно. Так словно, девушка формулировала наиболее краткий, нейтральный и ничего не значащий ответ. Мне стало интересно: насколько я правильно угадал это выражение лица?

– Для удовольствия, – наконец то выдала собеседница.

– Э, нет, – развеселился я, – Ты обещала отвечать честно на прямой вопрос. Удовольствие – это хорошо, конечно. Но для него самого можно просто мороженного купить, а не целый куб древесины изводить.

– Там меньше куба, – отстраненно заметила она, а потом с недоверием спросила:

– Вам действительно интересно, зачем нужны ткани ручной работы? Ответов много: для исторической реконструкции, для красоты, как дизайнерское решение в одежде, для уюта в доме, для создания эксклюзивных, штучных вещей. И все это по большому счету, для удовольствия, самовыражения и отдыха. А еще что бы деньги зарабатывать.

– Ого, – опешил я от такого неожиданно подробного ответа, – Собрать помочь?

– Да, я сама в принципе могу, – нахохлилась она.

– Не сомневаюсь. Поэтомубудешь показывать, что делать.

Через некоторое время мы удобно разместились на полу. Алиса объясняла, что куда крепить, подавала детали, придерживала. А я собирал, стягивал, прикручивал. В общем ни чего сложного. Конструкция была простая если знать, что к чему идет, но сделана очень аккуратно и профессионально. Все ровное, отшлифованное. Дерево легкое, значит не сырое. В слух похвалил станок. Девушка с теплотой отозвалась о мастере. Кольнула ревность.

– Затык, – выдала она вдруг непонятное слово, зарывшись рукой в волосы, – Я забыла Владимиру сказать про отверстия в привальной рейке.

– Что за зверь такой? – решил сразу выяснить обстановку, глядя на то, как нахмурилась девушка.

– Затык или Владимир? – переспросила Алиса.

– Нет, привальная рейка, – наблюдать за тем, как она кривит в полуулыбке род и в растерянности чешет бровь, было отдельным наслаждением.

– А, это вот эти планочки, они при помощи веревок крепятся к валам, одна с одной стороны, другая с другой. Удобней нитки заправлять, да и расход основы снижает. Я по памяти чертеж станка делала, а про отверстия забыла. Был бы дома инструмент просверлила бы или отца попросила, а так нужно валы снимать и вместе с рейками Владимиру отдавать, пусть доделает.

– Удивительно, – протянул, заворожено слушая объяснения.

– Что удивительно?

– Что ты не называешь отверстия дырками, – улыбнулся, чтобы скрыть непонятно откуда взявшийся восторг, так как мало что понял в этих валах и основах, но вот, чертеж станка по памяти – это действительно круто.

– Ага, – поддержала шутку Алиса, – А еще я знаю, чем плоскогубцы от пассатижей отличаются.

После этого я не выдержал, и легонько ущипнул ее за бок. От чего девчонка смешно пискнула.

– Не вертись, дай проверить, вдруг ты ненастоящая, – я ее уже откровенно щекотал. Вместе мы свалились на пол, и еще какое-то время щекотались и дурачились. Давно мне так весело и просто не было. Отсмеявшись, мы сели и прислонились к стене.

– Ну что, убедился в настоящности?

– Вполне. Давай, я просверлю тебе твои валы и рейки, и в воскресенье привезу.

Вечер воскресенья. Время семейных ужинов, горячего какао и хороших фильмов. Дела переделаны, хлопоты оставлены. Люди отдыхают, настраиваются на рабочую неделю. Летом в это время можно встретить гуляющие в парках пары или веселые компании, но осень загнала всех по домам. В окнах горит свет, но мы редко задумываемся, что за каждым проемом, за каждой дверью скрыты различные судьбы. Мы считаем, что лишь наша жизнь полна событий, терзаний, тревог. Наполнена радостями и надеждами. Но мы лишь свет от одного из окон – не больше, но и не меньше.

В освещенной гостиной сидели двое. Мать и ее взрослый сын. Они были близки, как по-настоящему родные люди. Не только по крови, но и по духу. Они пережили вместе смерть любимого человека, голод девяностых, и холод полуразвалившейся ведомственной квартиры, откуда жену боевого офицера, погибшего в войне, пытались выселить вместе с малолетним ребенком. Но самое удивительное, что они пережили, не потеряв себя и друг друга перемены и радости, дарованные им судьбой. Удачное повторное замужество, маленькая дочка и сестра, большая светлая квартира возможность без опаски смотреть в будущее не испортили их, не отдалили друг от друга.