Брачная ночь - Джордан Николь - Страница 25

• Предыдущая
• 25/61
• Следующая

— Маловероятно, чтобы со мной такое случилось. Я очень долго любила Джеффри и не смогу полюбить другого. А если бы и смогла, постаралась бы сдержать свои чувства. Слишком больно терять того, кого любишь.

Николас стиснул зубы, но тут же справился с собой.

— А обо мне ты подумала? — с улыбкой поинтересовался он. — Что, если я кого-нибудь полюблю?

Аврору покоробил вопрос, но она виду не подала.

— Не думаю, что ты вообще способен полюбить, — сказала она, — Но даю тебе слово — если ты кого-то полюбишь, я дам согласие на развод и аннулирование нашего соглашения, причем на твоих условиях.

— Значит, ты хочешь оставить все как есть?

— На людях мы могли бы делать вид, что… — Аврора была рада, что он внял голосу разума.

— Я считаюсь твоим деверем. Со стороны может показаться странным, что мы при встрече даже не обмениваемся приветствиями.

— На публике мы можем общаться.

— А без посторонних?

— Встречаться наедине нам ни к чему. И не наедине тоже. Не понимаю, как ты мог решиться приехать в Англию. Тебе надо немедленно вернуться назад. Промедление, как говорится, смерти подобно.

— Спасибо за заботу, любимая, но умирать в ближайшем будущем я не собираюсь.

— Ты и в плен попадать не собирался.

— Еще вопрос. — Николас прищурился и медленно окинул ее взглядом. — Как насчет внебрачных связей?

Аврора вспыхнула. О чем это он? Хочет завести любовницу? Но почему это задело ее за живое? Для мужчины его темперамента вполне естественно желать женщину. Она не вправе требовать от него верности.

— Я знаю, — с вымученной улыбкой произнесла Аврора, — что многие женатые мужчины имеют любовниц. Ты тоже можешь ее завести. У меня на сей счет возражений нет.

— А ты, значит, заведешь себе любовника?

— И не подумаю. Не беспокойся.

— Всю жизнь будешь хранить целомудрие? Не слишком ли тяжкое испытание? Особенно для такой страстной женщины, как ты.

Аврора встала, испытывая беспокойство и неловкость. Разговор принял весьма опасный оборот.

— Да, я вспомнила, — сказала она, доставая из выдвижного ящика комода книгу в драгоценной обложке. — Это книга, которую передала тебе мать Равенны. Подарок твоего отца.

— Дорогой подарок, как видно.

— Да, пожалуй. И довольно… старинный.

— Так о чем эта книга?

— Это дневник пленной француженки, ставшей наложницей султана.

— Ты ее читала? — прищурившись, спросил Николас.

— Да, — покраснев, призналась Аврора. — Чтобы решить, можно ли ее отдать Равенне.

Николас остановил на ней долгий взгляд. В глубине его глаз прыгали искорки смеха.

— Думаю, — после долгой паузы сказал он, — что Равенне рано ее читать. Слишком много эротики для девушки, получившей строгое воспитание. Как, впрочем, и для тебя.

Аврора молчала. Подробности казались шокирующими и одновременно весьма притягательными. Настолько притягательными, что ни воспитание, ни стыдливость не могли помешать ей с увлечением глотать главу за главой. Она читала и перечитывала дневник, а некоторые абзацы заучила едва ли не наизусть. Хотя признаваться в этом Николасу не собиралась.

— Раз уж ты здесь, могу отдать книгу тебе. Сам решай, когда Равенна для нее созреет.

— Буду ждать этого момента с нетерпением. Итак, на чем мы остановились?

— На том, что у каждого своя жизнь.

— Но до этого мы говорили о твоем темпераменте. О том, что ты не сможешь быть счастлива, соблюдая обет целомудрия.

Авроре не хотелось обсуждать этот деликатный вопрос с Николасом.

— А это уже тебя не касается, — холодно проговорила она. — Тем более что от тебя я не требую никаких обетов. Так что можешь идти.

— Еще нет.

— Что ты имеешь в виду? — Аврора была на пределе.

— До того как дать обет, подумай, от чего ты отказываешься. Подойди ко мне.

— Зачем?

— Я хочу тебя поцеловать.

— Ты шутишь.

— Нисколько. Вчера все пошло не так, как надо, Я начал с обвинений. А теперь хочу извиниться.

Аврора попятилась.

— Николас, ты должен уйти. Немедленно. Ты не имеешь права здесь находиться.

— Напротив, имею полное право. Я твой муж. И имею законное право делить ложе с женой.

— Ты мне не муж. Всем известно, что четыре месяца назад я овдовела.

— Хочешь, чтобы слуги узнали о том, что я здесь? — Его улыбка раздражала ее. Выводила из себя. Возбуждала. — Стоит мне только крикнуть и…

— Ты не посмеешь.

Аврора посмотрела на него и поняла, что ошибается. Что он, не задумываясь, осуществит свою угрозу.

— Кричи. А я сдам тебя властям. Вот они обрадуются.

— Не думаю, что ты на это решишься, — с мрачным блеском в глазах произнес он. — Не захочешь, чтобы у меня на шее затянулась петля.

Аврора была вне себя. Конечно, она не выдаст его. И он этим пользуется. И не допустит скандала, который непременно возникнет, если его обнаружат у нее в спальне.

— Ты знаешь, что я не могу тебя выдать, — сдавленно пробормотала она. — Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

— Я знал, что ты женщина с душой.

— А я думала, ты — джентльмен, — со злостью выпалила Аврора.

— Я и есть джентльмен.

— Нет. Джентльмен умеет держать слово.

— Ты о чем? О том, что я обещал любить тебя, стоя перед алтарем?

— Мы согласились стать мужем и женой на одну ночь.

— Мне одной ночи мало, — сказал он.

— А мне достаточно. Я не собираюсь с тобой развратничать.

— Аврора, поцелуй меня, пока я не закричал, — сказал он, протянув ей руку.

— Это шантаж!

— Возможно.

— Ты просто наглец!

— А ты так же красива, как в ту ночь… даже красивее, потому что грусть исчезла из твоих глаз. Подойди, я не буду требовать от тебя исполнения супружеского долга. Всего один поцелуй…

Голос его был нежен, как бархат.

— Один поцелуй, и ты уйдешь?

— Да, если ты этого захочешь.

— Клянешься?

— Клянусь.

Напряженная, словно туго натянутая струна, Аврора подошла к нему и встала перед кроватью. Николас взял ее руку и поднес к губам, продолжая смотреть ей в глаза. Затем взял ее указательный палец в рот и стал его сосать. Ощущение было столь острым, что Аврора тихонько вскрикнула.

— Ты сказал, один поцелуй, — дрожа всем телом, прошептала она.

— Тебе ведь приятно, ты не можешь этого отрицать, — тоже шепотом произнес он. — Я даже слышу, как сильно бьется у тебя сердце.

— Прекрати, слышишь?

— Потерпи немного, — беззаботно ответил Николас.

Он привлек ее к себе, опрокинул на кровать и лег сверху. Она чувствовала силу его гибкого мускулистого тела… Он ничего не делал, просто смотрел на нее.

— Что дальше? — спросила она, задыхаясь, стараясь не поддаваться искушению поцеловать его красивый чувственный рот.

— Спрячь коготки, сирена. Я просто хочу напомнить тебе о том, чего ты хочешь себя лишить. О наслаждении, которое ты испытываешь в моих объятиях, — шептал он, прильнув к ее губам.

Его страсть вызвала во мне ответную страсть. И ее сила испугала меня.

Николас целовал ее нежные губы, и жажда его возрастала по мере того, как он пил нектар ее рта.

Почувствовав, как она беспокойно заерзала под ним, Николас погрузил пальцы в шелковистые пряди ее волос и прижал ее голову так, чтобы она не могла противиться его поцелую. Язык его медленными толчками проник в самую глубину ее рта, словно его мужская плоть в ее горячее лоно.

Не прошло и нескольких секунд, как она выгнулась ему навстречу и застонала. Николас едва сдерживал бушующую в нем страсть.

И все же он нашел в себе силы оторваться от ее губ и, тяжело дыша, откатился в сторону.

Он должен был знать, что она хочет его.

Аврора приподнялась на локте. Волосы золотым дождем рассыпались по подушке. Он видел, что она вся во власти желания. Ни одну женщину он не хотел так, как Аврору. Хотел не только телом, но и душой.

— Ты no-прежнему будешь утверждать, что нас ничего не связывает?

• Предыдущая
• 25/61
• Следующая