Больница в Гоблинском переулке (СИ) - Платунова Анна - Страница 37

– Скоро выборы в сенат, – вспомнил Ланс.

Партия отца умудрялась получить большинство в сенате последние двадцать лет. Наверное, не только дядя заместителя начальника Медицинского приказа считает, что лорд-канцлер засиделся на своей должности. Все же как хорошо, что Ланс убрался из столицы. Отец понял, что едва ли сын последует по его стопам, еще когда Ланс поступил в университет святого Умберта, покровителя целителей, а не в академию святого Фрея, покровителя защищающих закон. Тогда тоже был большой скандал, по счастью не вышедший за пределы семьи. Потом отец успокоился, а может, решил подождать. «Кто в молодости не хотел изменить мир – у того нет сердца, кто к зрелости не перешел на сторону порядка – у того нет ума», – нередко говаривал он.

– Да. Будь осторожней.

– Зачем ты об этом говоришь? – не удержался он.

Карина приехала сюда явно за его головой, с чего бы вдруг такая перемена?

– Мы, женщины, сентиментальны, – тонко улыбнулась она. – Работать с тобой всегда было истинным удовольствием. Помнишь, как мы писали курсовую на кафедре хирургии? Чтобы не сдавать экзамен?

– Тогда ты и влюбилась в хирургию.

А он влюбился в нее. Жаль, что просто встать и уйти будет невежливо. Вовсе ни к чему этот вечер воспоминаний, и без того навспоминался вдоволь за последние пару дней.

– Мы, женщины, сентиментальны, – повторила Карина. – Но у меня есть еще и мозги, и иногда я ими пользуюсь. Как бы я ни была зла на тебя, ни ты, ни твои сотрудники не продаете опасные зелья из-под полы. А говорить о нецелевых расходах пожертвований и вовсе смешно – я помню твою болезненную щепетильность в подобных вопросах.

– К тому же ты успела просмотреть отчет о движении средств за год, – заметил Ланс.

– Углядел все же, – усмехнулась она. – Да, успела. Увидела, сколько твоих личных средств сюда уходит. Увидела все это. – Карина обвела рукой помещение. – Услышала стенания мэра о том, как мэтр Ланселот, пользуясь родственными связями, выкрутил ему руки, заставив расселить оставшихся без крова разумных – а разве он, мэр, в состоянии углядеть за каждым домом в трущобах?

Кажется, понятно, от кого был второй донос. Уж мэр-то в политике разбирается, должен разбираться, если желает сохранить свою должность.

– …а городской бюджет не бездонный. Бюджет Медицинского приказа тоже не бездонный, и я знаю, что ты делал запрос когда-то…

– Ты и это раскопала?

– Само собой. Плох тот проверяющий, который не наведет предварительные справки. – Карина покачала головой. – Я очень хотела привезти твою голову на пике. Но есть ли в этом городе еще хоть один целитель, готовый пользовать тех, кто не способен оплатить его работу? Чахотка, возможно, ограничится трущобами, но дифтерия – нет. Закрывать эту больницу – безумие, а без тебя здесь все посыплется.

– Белинда смогла бы меня заменить, если бы захотела.

– Но захотела бы? В отчете о движении средств была графа «жалованье сотрудникам», и, судя по сумме, ты платишь не только санитарам.

Ланс кивнул.

– Так что мой отчет будет исключительно полным и исключительно правдивым. – Карина потянулась. Ланс мысленно улыбнулся, осознав, что зрелище вздымающейся груди оставило его… не то чтобы совсем равнодушным, он все-таки был молодым здоровым мужчиной; но взволновало не так сильно, как могло бы.

– Пойдем, я отвезу тебя домой, – поднялся он. – Твоя помощь была неоценимой, но дальше мы справимся сами.

Он подал руку, как и предписывал этикет, и удивился, заметив, что она задержала свои пальцы в его чуть дольше, чем следовало бы.

Всю дорогу до дома мэра они молчали. Ланс просто не смог бы поддерживать беседу, уделяя все внимание дороге. В таком состоянии, как он сейчас, вообще не стоило бы садиться за руль. Когда он открыл дверцу и подал руку, Карина снова помедлила, коснувшись его ладони.

– Если бы можно было отмотать время назад, – вдруг спросила она, – и что-то исправить?

– Но сами боги не в силах повернуть время вспять. – Ланс вежливо улыбнулся. – Передай Алану, что я не держу на него зла.

– Мы расстались, – так же вежливо улыбнулась она. – Он повел себя не лучшим образом тогда.

– Жаль, – сказал Ланс. – Неприятно обманываться в том, кто тебе дорог.

– Жаль, – согласилась Карина. – Всего доброго, мэтр Ланселот.

Монна Райт уехала на следующий день.

Я с беспокойством ожидала, что мэтр Ланселот соберет нас, сотрудников, в своем кабинете, чтобы сообщить, что возвращается в столицу. И он действительно пригласил меня, Кирана и Белинду заглянуть «на пару слов».

Я шла, точно на казнь. Вот сейчас увижу счастливое лицо мэтра Ланселота – ведь радость скрыть не так просто – и услышу свой приговор: «Спасибо всем за работу, но жизнь не стоит на месте, я возвращаюсь». Больницу, конечно, не бросит, передаст на попечение того же Кирана или уговорит Белинду. А я доработаю до конца лета. Стану каждый день проходить мимо двери кабинета, зная, что Ланса там больше не увижу.

Как ни странно, особого воодушевления на лице мэтра Даттона я не заметила. Он перебирал лежащие на столе документы, поднял голову, когда мы зашли. Улыбнулся:

– Почему такие траурные лица? У меня хорошая новость: все претензии к больнице сняты, продолжаем работать в штатном режиме.

– И все? – напряженно спросила Белинда.

Она, кажется, тоже готовилась к переменам.

– А что вы еще ожидали услышать?

У меня точно тяжелый груз упал с плеч. Он не уедет. По крайней мере – не сейчас. Не знаю, до чего они договорились с бывшей невестой, но пока все остается по-прежнему!

Такая мелочь – просто видеть его каждый день, слышать его голос, а я готова летать от счастья. Не представляю, как смогу проститься, когда будет нужно возвращаться в университет, но полтора грядущих летних месяца казались вечностью.

– Грейс, ты просто расцвела, – шепнула Белинда, когда мы выходили из кабинета. – Так и светишься. Неужели влюбилась в кого-то?

– Нет, ты что! С нашей работой разве найдешь время на такие глупости! – фыркнула я. – Я выспалась наконец-то, вот и все!

Неделя выдалась относительно спокойной. Стояла жара, солнце палило с раннего утра до позднего вечера, и, по словам Берта, жителям городка было «лениво влипать в передряги». Хорошо, коли так!

Как всегда, неприятности подкараулили тогда, когда их меньше всего ждешь.

Я задержалась в больнице, приводила в порядок карточки – давно пора заняться, да руки не доходили – и ожидала Кирана, чтобы передать ему дела. Мэтр Ланселот ушел пораньше, чтобы нанести визит мэру. Зачем ему к мэру? Уж не задать ли вопрос о монне Райт?

Внезапно в дверь влетела запыхавшаяся Марта.

– Монна Амари, там…

Договаривала она уже на лестнице, пыхтя в спину:

– Говорит, жене совсем худо. Сутки мучается – родить не может.

Я только зубами заскрипела. Обычная история: к целителю обращаются лишь тогда, когда и мать, и ребенок на грани смерти.

– Роженицу привез?

– Нет, сам прибежал. Умоляет идти с ним.

У входа топтался щуплый молодой гоблин, от волнения его кожа посерела. Увидев меня, он кинулся было мне в ноги, но я схватила его за плечи и встряхнула, приводя в чувство.

– Помогите, монна целительница! Моя Пэм, моя девочка… – Он всхлипнул, на кончике носа повисла капля, которую он тут же стер рукавом. – Раньше кричала, а теперь только стонет. Да так жалобно! Не молчите, умоляю! Скажите, что сможете помочь!

Я молчала не просто так: думала, как лучше поступить. Можно задействовать сигнальный артефакт – отправить вызов мэтру Ланселоту. Но вернулся ли он домой или все еще беседует с мэром? Счет идет, возможно, на минуты, и я решилась.

– Марта, передай Кирану, что я ушла на срочный вызов к роженице. Карточки пациентов на столе, пусть сам посмотрит. С вызова я сразу домой.

Молодой гоблин приободрился, больше не рыдал, в глазах затеплилась надежда. Я быстро собрала саквояж – хорошо, что укладки для родовспоможения были готовы.