Украсть право первой ночи (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 27

– Есть некоторые причины, – Ивин добавил в голос значительности. – И они важные.

Куда уж важнее – смыться поскорее, и чтобы им не помешали. Чем дальше, тем вернее начнут мешать.

– Хорошо, милорд, – стряпчий улыбнулся. – Я приложу все усилия, чтобы вы моей работой были довольны.

Возвращаясь, Ивин с досадой подумал, что лавки закрыты и невозможно купить что-нибудь в подарок Марисе. Финерваут – это не Гарратен, где все удовольствия доступны хоть до ночи. Он бы охотно приобрёл для неё сейчас сладостей и шоколада. Но это ещё успеется.

Он спокойно выехал из города и углубился в лес. Солнце катилось к закату, но еще долго не стемнеет – стояли длинные дни лета. Конечно, до башни он доберется уже затемно, но это неважно. Он не мог здесь заблудиться, и не ощущал возможных неприятностей – всё-таки сегодня его дар был как никогда высок. Никаких неожиданностей…

Удар, выбивший Ивина Монтери из седла, был вполне неожиданным. Он почувствовал боль, удар от падения, услышал ржание своей лошади и стук конских копыт, которые несколько мгновений доносились так, словно лошадь скакала по его черепу. А потом какие-то голоса, и – полная чернота…

Перед тем, как уйти, рыжий подстрелил и освежевал зайца. Марисе предстояло приготовить мясо, причём её лорд не капризничал – понимал, видно, что тут у них не графская кухня, и ел, что дают. Собственно, считалось, что Мариса готовила хорошо, ей немало пришлось покрутиться у печки. Но простая деревенская еда не должна ведь нравиться благородным лордам? А рыжему всё нравилось.

Да и ладно. Она, Мариса-Половинка, хоть из башмаков выпрыгни, все равно не станет учёным поваром! И она была благодарна рыжему, что легко и между делом сделал нелюбимую её работу – ей никогда не нравилось свежевать дичь. А он – словно так и надо. А ведь недавно Мариса не сомневалась, что знатные господа ничего не могут и от чёрной работы шарахаются, только хотят, чтобы им прислуживали в каждой мелочи. А он говорит, что всё умеет, и вообще, что колдуны всё умеют, потому что иначе не могут делать то же самое колдовством. Но это так странно и интересно! Хотя где бы ещё Мариса узнала, какие бывают благородные лорды и леди, и тем более что умеют колдуны?

Мясо зайца Мариса запекла с травами – даже не работа, а сущее баловство. А дальше что? Рыжий вернется только вечером. Если она отойдёт немного от башни, чтобы прогуляться, не случится ведь ровным счетом ничего! Ей надоело сидеть на одном месте и мучиться неизвестностью.

И она решилась – совсем немного пройтись. Сначала отошла на сотню шагов, потом ещё на столько же. Оглядывалась и прислушивалась. А потом увидела тропинку вдоль ручья и пошла по ней. Всё казалось как никогда хорошо– спокойно и тихо, как только может быть спокойно и тихо в летнем лесу в похожий день. Звуки доносились отовсюду, звуки лесной жизни, которые не могли тревожить, а наоборот, означали, что всё в порядке. Мариса выросла в этих местах и не боялась леса, когда он вот такой. Когда в лесу что-то не в порядке – это ведь тоже слышно, любой ребенок из деревенских поймёт.

Они прошла ещё немного, и ещё, и была так счастлива возможности ненадолго убежать – не от рыжего, конечно, а просто от места, к которому невольно оказалась привязана. От рыжего убегать и не хотелось совсем. Она невольно потерялась во времени – сколько прошла. Увидела просвет между деревьями – спохватилась. Что там?..

Оказалась, она вышла к дороге. Лес к дороге плавно спускался, Мариса смотрела на неё сверху, заодно пытаясь сообразить, где именно находится. Дорога широкая, наезженная. Стук копыт…

Да, стук копыт – как будто ехала повозка.

Мариса спустилась ниже, к дороге, и смотрела из-за кустов. Судя по звукам, приближалась одна повозка, запряженная парой. И нечего бы смотреть, лучше отойти от дороги и скрыться в лесу, но Мариса осталась, из чистого любопытства – она ведь знала половину округи или даже больше, хотя бы в лицо. Это потому что мельница дядюшки Фуртафа считалась лучшей, самую тонкую муку мололи только на ней, к ним хотя бы изредка ездили даже те, что обычно предпочитали молоть в других местах…

Мариса затаилась и ждала – кто проедет, вдруг кто знакомый?

Повозка показалась, добротная, крытая, и Мариса, разглядев и её, и человека на передке, чуть не подпрыгнула от радости – это Лайна с мужем возвращались домой! А Лайна сейчас была для Марисы единственным человеком, которого хотелось увидеть, окликнуть и поговорить, и это останется без дурных последствий.

Она подняла из-под ног камешек, и, когда повозка проехала мимо, швырнула его, чтобы попасть точно по задку повозки. Лайна сидела там, у отброшенного полога, она встрепенулась, стала оглядываться. И тогда Мариса высунулась из-за куста, помахала ей.

Дальше было, как и ожидалось – Лайна выскочила из повозки, крикнув мужу, чтобы придержал лошадей. Мариса выбежала на дорогу и оказалась в объятиях подруги.

Лайна быстро отстранила её, отошла, поговорила с мужем, который успел отъехать на обочину. Тот тоже вылез из повозки, смотрел исподлобья, испытывающе. Поздоровался. Сказал:

– Возвращаться в деревню не стану, уж прости, Мариса. Но в город отвезу, хотя мы и не собирались…

– Ничего не надо! – к его удивлению поспешила она отказаться. – Дай немного с Лайной побыть, а потом забудь, что меня видел! Никому не скажешь?

– Ладно, – он сразу согласился, причем с облегчением. – Очень надо о тебе говорить! Твоё дело – твой и ответ. Сделай тебе поперек – потом оглоблей прилетит, или топором что-то нужное оттяпаю! – он вроде и шутил, а смотрел всё равно озадаченно. – Но вы не мешкайте, нечего время терять!

Он нашел на дне повозки молоток и гвозди и принялся подколачивать полог – такой был у Лайны муж, без дела не сидел никогда.

– Мариса, что происходит? – строго спросила Лайна. – Лорда твоего ищут. Вы с ним, что ли, заранее сговорились?

– У дядюшки Фуртафа все хорошо?

– Да вроде бы, – Лайна пожала плечами, – ничего с него не спрашивали. Реддит очень ругался, потом уехал. Сейчас все тихо. Соседи поговорили и уже успокоились. Хотя забудут нескоро, сама понимаешь.

– Это само собой, – грустно усмехнулась Мариса. – Лайна, я ни с кем не сговаривалась. Но теперь всё поменялось. Как будто грязное стекло передо мной протерли. Я в деревню не вернусь. Уеду далеко, и буду жить. Пока не знаю, как…

– Сумасшедшая! – ахнула Лайна. – Всё твоё в деревне осталось. И приданое ведь, Мариса. Оно уже у Реддита.

– Да пусть. Не страшно! – Мариса махнула рукой. – Найдут, куда деть!

– Сумасшедшая. А клятвы твои как же? Ты что у алтаря обещала?

– Пусть. С Реддитом я не буду жить. Не говори больше о нём.

Слово за слово – подруги отошли и присели на камни у обочины.

– Где же вы прячетесь? Где живёте?

– В старой избушке лесника, – соврала Мариса. – Но это пока.

– Он что же, забирает тебя с собой?!

– Проводит до города. Вот что, не поможешь ли ты мне, Лайна? – она вынула из-за пояса монету, из тех, подаренных, носила с собой на всякий случай, – продай кое-что из запасов? Моркови, репы, что найдётся? Знаю, что у вас мало, но вы можете докупить хоть где…

– Точно сумасшедшая, – буркнула Лайна. – Буду я с тебя золотом за морковь брать! Конечно поделюсь!

– И иглу с нитками! Видишь, всё, что есть, мне велико! – она развела руки, показывая.

– Игла найдётся. И послушай, что скажу, – Лайна крепко сжала её руку. – Найди гадалку, вот такую, которые с бубнами бродят, и купи гадание. Тебе надо, я точно знаю.

– И где я такую найду? – Мариса даже рассмеялась. – Сколько тут живу, не видела ни одной. Только байки про них рассказывают. Ты видела таких гадалок, что ли?

– Да, и не раз. Мы, считай, на большой дороге живём. Вот что, говорили, что им надо правильные вопросы задать. Спросишь о чем попало – что попало и получишь.

– Мне надо спросить о родственниках, о родителях? Да, я понимаю. Я сама думаю, что вот бы о них узнать хоть что-то!