Затерянный остров и другие истории - Джонсон Полин - Страница 37
- Предыдущая
- 37/37
Вновь оживает теплым майским днем,
И мысль, что кто-то думает о нем,
Его переполняет поневоле.
ЯДДА
Сказание Западного побережья
Где болотистый и древний тихо дремлет остров Лулу,
Где струятся над долиной синеватые дымки,
Там вершины Гор Зубчатых внемлют ласковому гулу
Ни на миг не умолкающей реки.
Там, где дремлет остров Лулу в клочьях сизого тумана,
Что клубится в час рассветный над болотом торфяным,
Тянет гарью с дальних топей, и в каньоне Капилано
Оседает синевато-сизый дым.
Но спешит к закату солнце, за горою прячась дальней,
И легенды оживают, и до утренней звезды
Над каньоном Капилано все тревожней, все печальней
Раздается песня плачущей воды.
Говорят, что прежде тихо было в сумрачной теснине,
Но пришла на берег Ядда, и запела вдруг вода,
И в Безмолвии Великом, в Нескончаемой Пустыне
Этот гимн любви не смолкнет никогда!
Был он вождь страны прибрежной, что лежит у Гор Зубчатых,
На соседние нередко нападал он острова,
А она плела корзины, дочь врагов его заклятых,
Красоту ее прославила молва.
Приуныл бывалый воин, нет в душе кровавой жажды,
В край тотемов обращает он все чаще грустный взор,
И на склоны Капилано он позвал ее однажды,
И ушла она в страну Зубчатых Гор.
Плачут женщины в селеньях, колдовское варят зелье,
Много лун они рыдают, причитают много лун:
«Ах, зачем ты нашу Ядду заманил в свое ущелье,
Погубить ее решил ты, подлый лгун!»
А мужчины взяли стрелы, взяли луки и колчаны,
Взяли весла и каноэ и предутреннею тьмой
Через мели и пороги добрались до Капилано —
Как добычу привезли ее домой.
С той поры поникла Ядда и, спасенья ожидая,
Всё слова любви шептала на пустынном берегу,
И на юг — до Капилано — их несла волна седая:
«Я обещана не другу, а врагу!
Я хочу уплыть далеко, в край, где ждет меня любимый,
Он вам, братья, ненавистен, но не жить мне без него!
Я хочу туда, где горы, где поток неудержимый
Пел о счастье возле дома моего».
Сколько лет прошло, не знаю, без конца сменялись луны,
Но вождя любила Ядда с каждым годом все сильней,
И поток ее услышал и в тоске по жизни юной,
Нет, не пел уже, а плакал вместе с ней.
И когда она угасла на земле столбов тотемных,
Вдалеке от Капилано, от любимого вдали,
Опечаленные духи вод наземных и подземных
В плеске волн ее напевы сберегли.
Но лишь в час, когда по мшистым, по отвесным горным склонам
С торфяных болот седые подымаются дымки,
Слышен плач в напеве древнем, что витает над каньоном,
Плач теснинной замирающей реки.
ПРОСВЕТ
Сегодня дождь за много дней впервые
Запрятанную выплакал печаль;
Пятнают зелень капли дождевые —
Бесчувственному ничего не жаль.
Заледенели колокольцы лилий,
Фиалку ливень захватил врасплох,
Сплошные тучи небо устелили,
Природа сумрачна, как горький вздох.
И, точно сломлен грузом неподъемным,
Ты обманулся в чувствах дорогих;
Без солнца день казался слишком темным,
Но оглянись — подумай о других.
Не ты один заплакал вместе с тучей,
Забытые обиды бередя,
Не одного тебя хлестал колючий
Порыв неумолимого дождя.
Не ты один в отчаянной надежде
Просил и вздрогнул, получив отказ:
Людская вера не угаснет прежде,
Чем ей отказано в последний раз.
Не ты один был безутешен снова
И прошлое хотел перечеркнуть,
А слово, недосказанное слово,
Рвалось наружу и сжигало грудь.
Не ты один домой побрел устало,
Не совладав с нахлынувшей тоской:
В ослепшем сердце воли не достало
Вернуть давно потерянный покой.
Ты замолчал, ты дождь печалью встретил
И ты не разглядел, глаза закрыв,
Как над счастливой радугою светел
В багрянце туч лазоревый разрыв!
«ОН 3АКЛИНАЛ: „БОРИСЬ!“18
« Сложи оружье, — годы мне твердят, —
К чему сопротивленье?
Разбит последний, лучший твой отряд,
Не будет подкрепленья!»
Но я и в одиночестве горда:
« Просить пощады? Никогда!
В стене пробита брешь, сметен редут,
Летят с шипеньем ядра,
На приступ ненавистники идут,
Потоплена эскадра.
Под залпами я остаюсь тверда.
Спасаться бегством? Никогда!
Изрешеченный пулями, в дыму
Мой флаг над фортом вьется.
Свободы не отдам я никому,
Покуда сердце бьется,
Судьбе жестокой не отвечу «Да».
Сложить оружье? Никогда!»
18
Строка из поэмы английского поэта XIX века А. Теннисона.
- Предыдущая
- 37/37
