Десять тысяч стилей. Книга восьмая (СИ) - Головань Илья - Страница 26

— Мне можно? — спросил Ливий у нее.

Оглядев парня, охранница утвердительно махнула головой.

— А почему всех не пускаете?

— Не знаете? — удивилась она. — В «Кровавую» можно пускать только идущих. Да посильнее. Полезно, но не для каждого!

— Вот оно как, — глубокомысленно кивнул Ливий.

— Да! Если сила есть, то сначала в «Кровавую», потом в «Сосновую», а в конце — в «Черную»!

— Понял, спасибо за совет, — улыбнулся Ливий. — Сколько с меня?

— Пять таблеток аркюса.

«Разорюсь», — подумал Ливий, отдавая таблетки.

Распахнув дверь, Волк попал в раздевалку. За сохранность вещей Ливий не беспокоился: в Пустеване не воровали. А если бы и нашелся глупец, который посмел бы украсть хоть что-то, смерть его ждала бы очень и очень неприятная.

Сразу за раздевалкой расположилась комната с бассейном. Можно было выскочить и на улицу, в снег, но зачем? В воде как раз отмокали два северянина. И вода была холодной, разве что льдом не покрылась.

«Посмотрим на здешний сервис!», — подумал Ливий, открывая дверь в парилку.

Волку показалось, что он входит в Ад. Жар был ужасающим. В первую секунду. А уже спустя несколько мгновений Ливий понял, что ему даже нравится. На скамьях сидели три северянина, и приход Волка их здорово удивил.

«Замолчали. Чужой», — подумал Ливий. Одна из стен парилки была ярко-красной, от нее и исходил жар. Ливий сел поближе и с блаженством раскинулся на скамье.

Жар помогал развитию тела. Если бы Ливий пришел в Пустеван, когда еще был на стадии Тела Виверны, то «Кровавая» неплохо толкнула бы развитие вперед, что уж говорить о Теле Драконида. Сейчас иглы жара с трудом пробивались через прочность Тела Дракона. Но Ливий не сдавался — всегда можно посидеть подольше.

Через три минуты северяне переглянулись. Видимо, Ливий как раз отсидел какой-то минимальный временной лимит. А это значило только одно — он не слабак. И северянам, жадным до силы, захотелось поговорить.

— Откуда ты? — спросил коренастый мужик с бородой почти по пояс.

— С Централа.

— То-то смотрю не с Запада. По южной дороге?

— Только часть. Из Бьернхувуда пришел.

— Из Бьернхувуда? Напрямик? — удивился другой мужик.

— Да, — кивнул Ливий и стал пялиться на красную стену, будто не замечая удивленно-недоверчивых взглядов северян.

— А кто же сейчас в Бьернхувуде заправляет? — спросил бородатый.

«Ага! Проверяете!», — понял Ливий и сказал:

— Вождь Олаф, вестимо. Да только делами занимается Велек.

— Да, Велек силен и умен.

— Ярл, — пожал плечами Ливий.

— А что же ты в Бьернхувуде делал?

— С шаманом их встречался. А до этого боролся.

— Боролся? — спросил третий мужик, молчавший до этого. — А кого ж поборол? Велека?

— Да куда мне Велека, — махнул рукой Ливий. — Ульвбьерна поборол, знаете такого?

— Как не знать!

Может, до конца северян убедить не удалось, но теперь они верили, что Ливий и вправду был в Бьернхувуде. Но пришел ли он напрямик?

— Какова дорога? — спросил бородатый.

— Опасна, — ответил Ливий. — Звери нападают, и голодные, и молодые.

— Да, есть такое, — согласился бородатый. — Кого одолел?

— В Бьернхувуде — ошэтэга.

— Врешь! — вскочил один из мужиков.

— Не вру! — крепко ответил Ливий. — Да хоть сейчас трофеи покажу!

— А покажи!

Вместе с тремя мужиками Ливий пошел в раздевалку. Следом увязались и те, что как раз вылезли из бассейна. Сначала Ливий показал копье и куртку, потом — клинки. Но окончательно всех убедило мясо в банке. Бородатый понюхал и сказал:

— Да, ошэтэг это.

Теперь мужики смотрели на Ливия по-другому. Уважительно. И завистливо. Не из-за вещей из ошэтэга, а из-за славы.

— Расскажи!

Всей толпой мужики вернулись обратно в парилку. Подвязались и трое из бассейна. Когда все сгрудились вокруг Ливия, он начал рассказывать. Как ходил на дежурства, как его сначала одолел Ульвбьерн (хитрость с земной ярью заставила мужиков одобрительно хлопать себя о колени). О встрече с оштэгом, которого Ливий даже не смог почувствовать. Некоторые детали о драке Волк опустил, но попытался рассказать в красках. Ливий даже встал в середину парилки, чтобы показать то, как на него кидался ошэтэг, а мужики слушали чуть ли не с раскрытыми ртами.

— Вот как-то так и одолел. Чуть с жизнью не распрощался, — сказал Волк, усаживаясь обратно на лавку.

— Герой, — сказал бородатый.

— Герой, герой! — одобрительно заголосили остальные северяне.

Убийство ошэтэга — это серьезно. Но разве могли мужики отпустить Ливия просто так, не рассказав о своих подвигах? Ливий не сопротивлялся.

Некоторым идущим приходилось бегать к бассейну, чтобы освежиться. Едва только их тело обретало нормальную температуру, как мужики стремглав влетали обратно в парилку. Не каждый день удается послушать столько замечательных историй.

— А Сидриг дракона видал!

Сидригом звали бородача, который в основном помалкивал.

— Видал, — кивнул он. — Молодой был дракон, да еле ноги унес.

— Страшно? — спросил Ливий.

— Немного. Обидно было, что сам там был. Может, и убили бы его, — сказал Сидриг.

«Вот как, значит. Бахвалится? Или и правда не сильно боялся?», — подумал Ливий и спросил:

— А в ущелье тоже дракон кричит?

— Точно не врешь. Был ты в ущелье. Отсюда не слыхать. Не дракон это. Никто не знает, что это за крик, да не драконий точно. Боятся его, даже ошэтэги. И в жуть вгоняет любого, кто услышит.

«Сидриг слышал. И боялся. А дракона — нет», — подумал Ливий. Так же подумали и остальные северяне. То, что скрывалось в ущелье, было для матерого северного воина намного страшнее дракона.

— Сам какими судьбами в Пустеване? — спросил Сидриг.

— Проходом в Ульвир. И с шаманом вашим повидаться надо, — честно ответил Ливий.

— А чего в бане тогда сидишь?

— Да что я, упустил бы такое удовольствие?

Сидриг улыбнулся.

— Поговоришь с шаманом, раз тебе надо! Вой ты достойный! Говоришь, с шаманом Бьернхувуда виделся? Значит, и с нашим можешь!

— Хорошо, — кивнул Ливий. Если бы и в Пустеване пришлось проходить какие-нибудь испытания, Ливий, вполне возможно, просто пошел бы в Ульвир.

— Дальше париться будем? — спросил Сидриг. — Засиделись в «Кровавой».

Ливий и сам чувствовал, что ему достаточно. В «Кровавой» он пробыл полтора часа, и тело будто горело изнутри. Зато Ливий понимал, что тело неплохо развилось. Чтобы достичь такого же эффекта, пришлось бы тренироваться целый день.

Бассейн тоже оказался непростым. Окунувшись в него, Ливий почувствовал, как его начинает окутывать холод. Не резко сменяя жар, как в Зелье Двух Стихий, а постепенно, вытесняя эффект парилки. И это тоже помогало развитию.

— Чем дольше в парилке просидишь, тем лучше бассейн поможет, — сказал мужик рядом.

Вдруг у входа кто-то закричал.

— Что происходит? — удивился Ливий.

— Сейчас узнаем, — ответил мужик и пошел ко входу, чтобы вернуться через минуту.

— Ливий, там твои вещи пытались украсть.

Заявление повергло в шок всех, кто сидел в воде. Всей толпой мужики пошли ко входу, где быстро оделись. Ливий полез в рюкзак — и правда, клинков из ребер ошэтэга в нем не нашлось.

— Твое, — сказал северянин, протягивая клинки.

Как оказалось, вор вошел в раздевалку, где и увидел рюкзак. Из него он взял самое ценное, вложив клинки в свои ножны и оставив собственные мечи под лавкой. Вором оказался житель Запада. Стоило ему выйти из бани, как он тут же попытался сбежать.

Поймали его на мосту. И Ливий шел туда с доброй половиной Пустевана, чтобы посмотреть на казнь.

— Сделал страшное. Украл! — сказал мужчина, который размерами превосходил и Велека, и Бернарда. «Неужели вождь?», — подумал Ливий.

— Вниз! Вниз! Вниз! — начали скандировать северяне, а вор, молчаливо стоявший в окружении вооруженных людей, резко побледнел. Его ноги были переломаны. Может, для того, чтобы не сбежал. А может, для того, чтобы не сбежал уже там, внизу…