Лучший английский ас - Джонсон Джеймс Эдгар - Страница 32
- Предыдущая
- 32/74
- Следующая
Ни один современный истребитель вроде «Спитфайра» или «Харрикейна» не мог сесть на авианосец. Они не имели тормозных крюков, поэтому в заднюю часть фюзеляжа им напихали мешки с песком, чтобы удержать хвост при посадке прижатым к палубе. Первую попытку должен был совершить Джеймисон с 3 самолетами. Если она окажется удачной, командир эскадрильи отправит радиограмму с приказом вести остальные самолеты.
Маленькую группу Джейми повел тихоходный «Суордфиш» с «Глориеса», и она быстро пропала из вида. Прошли несколько томительных часов, но никаких известий не поступало. К этому времени они уже должны были находиться либо на авианосце, либо на дне. Кросс взлетел вместе с остальными пилотами. Их повел второй «Суордфиш». Пилотам пришлось проделать долгий путь, прежде чем они увидели «Глориес». Сухопутные истребители не привыкли совершать длительные перелеты над морем. Но в данном случае их подстегивало нежелание оставаться в Норвегии. Авианосец направлялся домой и мог забрать их вместе с самолетами. Все истребители благополучно сели на корабль и вскоре были спущены в ангар.
Кросс отправился обходить «Глориес» и посетил штурманскую рубку. Там ему сказали, что корабль находится в 200 милях от берегов Норвегии. Главной опасностью в этих водах, по словам моряков, являлись немецкие подводные лодки. Однако корабль шел со скоростью 17 узлов, что страховало его от атак подводных лодок. Во время похода к берегам Норвегии впереди корабля патрулировали бортовые «Суордфиши». Однако теперь патрулирование не велось, и только один «Суордфиш» стоял в готовности на палубе с подвешенными глубинными бомбами. (Официальный отчет о гибели «Глориеса» говорит, что старый корабль имел ограниченную дальность плавания. Если бы у него осталось больше топлива, он следовал бы вместе с другими кораблями. На борту еще имелись 5 торпедоносцев-разведчиков, но в день гибели полеты не проводились.)
Когда прозвучала боевая тревога, Кросс побежал на квартердек и увидел на горизонте два столба дыма. Почти немедленно в 20 ярдах от борта взметнулись три высоких столба воды. Это упали снаряды первого залпа «Шарнхорста» или «Гнейзенау». Кросс подумал: «А ведь я увижу настоящий морской бой. Увижу вплотную. Гораздо интереснее, чем то, что нам рассказывали в штабном колледже!»
Он поднялся на полетную палубу. В этот момент новый залп попал в правый борт авианосца, уничтожив трап, по которому он только что поднялся. Один снаряд упал всего в нескольких ярдах от Кросса. К счастью, он не взорвался, а только сделал в палубе большую дыру с рваными краями, из которой сразу повалил черный дым. Вскоре немецкие линкоры начали класть в «Глориес» два снаряда из каждых трех выпущенных. При попадании снарядов раздавался страшный грохот, напоминающий треск рвущегося коленкора, только в тысячу раз более сильный. Кто-то подошел к нему и сказал:
«Последний залп поджег ваши „Харрикейны“ в ангаре. Но не беспокойтесь. Скоро мы все там будем».
«Глориес» накренился и горел. Кросс видел, как офицеры и матросы Воздушных Сил Флота отчаянно пытаются поднять на полетную палубу «Суордфиши» и подвесить к ним торпеды. Эти усилия были бесполезны. Через полчаса отказала внутрикорабельная связь. Приказ «покинуть корабль» передавался устно, от человека к человеку. Кто-то сообщил, что мостик уничтожен прямым попаданием, и капитан погиб. Приказ покинуть корабль был отменен, но вскоре его повторили. «Глориес» еще двигался, и за кораблем волочился шлейф спасательных плотиков, обломков и мертвых тел.
Кросс спросил молодого лейтенанта:
«Как лучше попасть на плот?»
«Дождитесь, пока они сбросят плотик Карли, сэр. А тогда прыгайте как можно скорее, иначе вам предстоит долгий заплыв!»
Майор авиации прыгнул за борт и поплыл к только сброшенному плотику Карли. Там уже находились трое или четверо моряков. Вскоре после этого Кросс увидел какого-то пловца, который буквально рассекал волны, демонстрируя отточенный стиль кроль. Джейми добрался до плотика, но тут же повернул назад, на помощь полузахлебнувшемуся матросу. Наконец на плотике собрались 37 человек.
«Глориес» остановился примерно в миле от плотика. Один из эсминцев сопровождения тоже остановился, что было большой любезностью по отношению к немецким линкорам. Кросс и Джеймисон не видели, как затонул авианосец, так как сидели спиной к нему. Только что он был здесь, и вот на море не осталось ничего, кроме нескольких плотов и массы обломков. Немецкие линкоры подошли совсем близко к плотику, тогда Кросс достал из меховой куртки бумаги эскадрильи и выбросил их в море. Однако вражеские корабли ушли прочь.
На третий день их подобрало маленькое норвежское судно, но к этому времени в живых осталось только семеро. После долгого лечения Кросс отправился воевать в Северную Африку. Джейми выздоровел вовремя, чтобы участвовать в Битве за Англию, а теперь служил командиром авиакрыла у Бэзила Эмбри.
Вот такие люди командовали нами в Уитеринге в ту мрачную зиму.
По какой-то неизвестной причине, которую нам так и не объяснили, нас внезапно пересадили на «Спитфайры VI». Всего было построено около сотни таких самолетов. Как заявил представитель фирмы, прибывший к нам в Кингзклифф, это был первый истребитель с герметической кабиной. Он был спешно создан для того, чтобы бороться с высотными разведчиками Ju-86P, действующими на Среднем Востоке. Они летали на высоте 40000 футов, и достать их было крайне сложно.
Кабина закрывалась наглухо. Наши тела обдавали потоки горячего воздуха, которые было невозможно контролировать. Кабина задраивалась за пилотом еще до старта и закрывалась на 4 защелки. Нам это совершенно не понравилось, так как мы привыкли к сдвигающему колпаку. А этот фонарь на защелках неприятно напоминал прозрачный гроб. Большинство вылетов из Уитеринга мы совершали на малых высотах. Патрулировать над конвоем, ползущим вдоль восточного побережья, под теплым весенним солнышком в глухой кабине, рассчитанной на высоту 40000 футов… Это было серьезное испытание физических сил. Больше всего такой полет напоминал турецкие бани, мы быстро теряли вес, несмотря на огромное количество пива, которое поглощали после каждого вылета.
Ради практики мы все-таки поднимали наши новые «Спитфайры» на высоту 40000 футов, но вести бой на таких высотах оказалось делом весьма непростым. Мы обнаружили, что при приближении к своему потолку истребитель требует исключительно аккуратного пилотирования. «Спитфайр» требовалось вести как можно ровнее. Нельзя было резко работать ручкой управления, а все изменения высоты следовало выполнять плавно и медленно, иначе самолет срывался в штопор и терял высоту.
Как-то в конце мая я со своим звеном дежурил вечером на аэродроме. Я отправился переодеться, так как был приглашен на коктейль одним из офицеров в Уитеринге. Переодевшись, я вернулся на стоянку, чтобы попрощаться с парнями. Когда я вошел в домик, меня чуть не сбили с ног Браун и Уэлш, которые бегом бросились к своим «Спитфайрам». Браун был невысоким безбородым юнцом, который летал так хорошо, что я сделал его командиром четверки.
«Что за переполох?» — спросил я, так как у нас не было тревог уже несколько месяцев.
Сержант Смитсон, симпатичный молодой австралиец, уже представленный к офицерскому званию, ответил:
«Не знаю, сэр. Нам по телефону приказали срочно взлететь. Мы должны патрулировать над Лейстером на высоте 2000 футов».
Это прозвучало интригующе, и я позвонил офицеру управления полетами. В этот день дежурил Питер Клэпхем.
«Что стряслось, Питер?» — поинтересовался я.
«Мы засекли одиночного бандита возле Лейстера. Он болтается ниже 1000 футов. Ваше синее звено уже рядом».
«Может, мне поднять еще четверку?»
«Давай. Позвони мне, когда они будут в воздухе».
Я позвал Смитсона, и мы прыгнули в два ближайших «Спитфайра». Времени закрывать фонарь не было, и это было хорошо, так как я не собирался портить свой лучший мундир.
«Зеленое звено в воздухе, Питер», — доложил я.
- Предыдущая
- 32/74
- Следующая
