Волшебный котел - Ходза Нисон Александрович - Страница 23

Али всё так и сделал, как велел ему старик. И хоть из Золотого грота, где была заключена царевна, доносились до него стоны и мольбы, он ни слова не произнёс, лишь толкнул железные ворота, схватил в правую руку меч и только тогда вошёл в Золотой грот. Мечом он разрубил цепи, сковывающие девушку. Цепи со звоном упали на землю, а царевна со слезами на глазах принялась благодарить своего спасителя.

Но и тогда Али не вымолвил ни слова. Он открыл медные ворота и достал из хрустального сундука кинжал. И в ту минуту, когда его ладонь коснулась лезвия кинжала из дамасской стали, он услышал стон великана, дошедший до него через ворота, кованные серебром. Но и теперь он ни на миг не задержался, а вернулся сразу же в Золотой грот и всё так же молча взял за руку царевну.

Вывел он её из сокровищницы, даже не оглядываясь на сверкающее золото.

— Счастливые звёзды над вами светили, сын мой! — воскликнул радостно старик, увидев Али рядом с царевной, с мечом в руке и кинжалом за поясом.

Потом он взял меч и кинжал из рук юноши и сказал:

— А теперь мы вернёмся. Только сначала я должен засыпать вход в подземелье.— И тут же бросил щепотку золотой пыльцы в открытую щель в скале. Раздался раскат грома, скалы задрожали, а уже мгновенье спустя на месте входа в подземелье лежал огромный прибрежный камень, поросший старым зелёным мхом. Тогда старик, Али и царевна сели на мулов и двинулись в путь через глубокий лес. У Большой Горы они остановили мулов. На вершине виднелся замок, спрятанный в густой листве деревьев; в нём поджидали царевну три девушки-служанки, одетые во всё белое. Старик отдал царевну под их опеку, а сам с Али отправился на отдых.

На следующий день утром Али спросил своего учителя:

— Это дворец отца царевны?

— Нет,— отвечал старик.— Это мой замок. Я тут часто отдыхаю от злых людей, встречающихся мне на дорогах, когда я брожу под видом слепого дервиша, собирающего подаяния.

— А что же будет с царевной? — спросил Али.

— Ведь я сказал тебе, мой сын, что всё своё волшебство я использую лишь для того, чтобы помогать слабым и обиженным. Эта царевна, так много перестрадавшая невинно, вернётся в дом своего отца-султана, как только кончится полнолуние. Я рад, сын мой, что ты столь отважно помог её освободить. За это и за твою верную службу ты получишь в награду железный меч, который я сам раздобыл. Достаточно тебе троекратно взмахнуть им в воздухе — и ты победишь каждого, даже самого отчаянного смельчака. Но пользуйся им лишь для обороны слабых и преследуемых жадными и несправедливыми. Кинжал же останется тут. Он мог бы навлечь несчастье на людей, не знающих, что в нём заключена колдовская сила. Зато меч твой я наделю способностью исполнять любую твою волю. Достаточно тебе один раз взмахнуть им в воздухе и высказать своё желание, и оно тут же исполнится. А теперь, сын мой, прощай, с миром возвращайся домой и помни мои наставления.

Али со слезами на глазах распростился со своим добрым наставником, повесил у пояса меч и пустился в обратную дорогу.

...Тем временем мать Али жила без забот о хлебе насущном. Её только беспокоила судьба сына, который вот уже второй год всё бродит по свету. Но старшим её сыновьям, которые теперь постоянно были сыты благодаря её кожаной сумке, всегда всего было мало. С тех пор как мать досыта кормила их, они ещё больше увлеклись игрой в кости. Одно лишь не давало им покоя — желание узнать, откуда мать раздобывает столько пищи. Хлеба есть они теперь уже не хотели, а требовали мяса, сладостей и лакомств.

«Где же она прячет деньги на всё это?» — день и ночь ломали они себе голову. И решили во что бы то ни стало открыть её тайну.

Однажды, когда, произнеся своё желание, мать сунула руку в кожаную сумку, они подследили за ней и решили овладеть этим волшебным мешком. Ночью они вытащили его у матери из-под подушки и убежали из дому. И с этих пор бедной старушке пришлось жить на подаяние добрых людей.

А в это время Али, который был ещё далеко за горами, за лесами, рассёк клинком меча воздух и воскликнул:

— Хочу оказаться в своей родной деревне на вороном скакуне со свитой рыцарей!

Едва он успел выговорить эти слова, как в ту же минуту перед ним уже стоял горячий конь с чёрной гривой. Заржал конь весело и нетерпеливо, вскапывая копытами землю так, что только искры вокруг летели.

Оглянулся Али, а за ним — целая свита конных, одетых в серебряные доспехи, с мечами в руках. Самый старший из рыцарей руку на рукоятку положил и громким голосом воскликнул:

— Вот и прибыли мы, господин наш, со всех концов земли по твоему приказанию.

— За мной, мои воины! Через горы и долины, через моря и пустыни, за мной! — крикнул им Али, на коня вскочил и вихрем помчался вперёд. А за ним — вся многочисленная свита рыцарей. Что есть духу понеслись они, лишь земля застонала под копытами.

Не прошло и столько времени, сколько надобно набожному человеку, чтоб прочитать главу из Корана, как Али оказался уже на знакомом берегу моря, там, где когда-то закидывал свои сети.

Он очень обрадовался, взмахнул мечом и воскликнул:

— Пусть будет возведён тут дворец со ста башнями и ста воротами.

Зашумело, загремело, зарябило всё вокруг, и вот — вознёсся к самому небу чудесный дворец из хрусталя, а зубчатые стены и кружевные башни озарились таким чудесным светом, что глазам стало даже больно.

Тогда Али соскочил со своего вороного коня, уздечку старшему в свите бросил и приказал:

— Ждите, рыцари, моего возвращения. Пусть дворцовые слуги всё приготовят для приёма гостей.

И, так сказав, он направился в сторону деревни. Он не шёл, а на крыльях летел к родимой матушке, чтобы увидеть её поскорей, сжать в своих объятиях, о счастье своём рассказать.

На маленькой улочке, по дороге к родному дому, он встретил старую нищенку. Лицо её было прикрыто чёрным платком. Она протянула к нему руку — почерневшую, сморщенную, высохшую.

Что-то шевельнулось в сердце Али при виде старой нищенки. Присмотрелся он к ней внимательнее, в глаза ей заглянул.

— Подай, светлейший мой господин, мне милостыньку, пожалей мою бедность,— просит нищенка.

— Почему ты просишь подаяние? — спросил Али.— Разве нет у тебя никого на свете, что на старости лет тебе приходится просить кусок хлеба?

— Ах, добрый господин, был у меня хороший сынок, но теперь он далеко от меня, бродит где-то по белому свету, третий год его уже не вижу. И слуху о нём нет. Есть у меня ещё два сына, да не хотят они обо мне, старой матери, заботиться, оставили меня вот с этим нищенским посохом, а сами в роскоши живут.

Вот какая у меня несчастная судьба! О, где мой Али, где сынок мой самый младший! Он бы не дал в обиду свою старую мать...

— Разве ты не узнаёшь меня, матушка? — воскликнул Али.— Это я, твой самый младший сын. Я вернулся к тебе!

— О, не шути же, господин, не смейся над старой нищенкой,— робко произнесла старушка.— Мой Али был бедным рыбаком, а ты — точь-в-точь как королевич из сказки. Я уже плохо вижу из-за старости, нищеты и вечного голода. Но своего-то собственного сына я, наверное, узнала бы!

— Но ведь это я, Али Бен Омар, твой сын! — вскричал Али, крепко сжимая мать в своих объятиях.

Слёзы счастья и радости потекли из полуслепых глаз старушки.

Подвёл Али свою мать-нищенку ко дворцу, а она глазам своим не верит — неужели всё это принадлежит её сыну и отныне она сама начнёт жить по-царски?!

Али обо всём мать расспросил, где её кожаная сумка, где братья, что случилось за время его отсутствия. А как узнал, что братья кожаную сумку у матери украли и убежали с ней, начал думать, как бы их наказать.