Волшебный котел - Ходза Нисон Александрович - Страница 16

— Что за беспорядок! Что за беззаконье?! Сейчас я вас накажу...

Видят бараны, что бежать им некуда, и говорят:

— Сеньор волк, мы знаем, что провинились, и вы нас за это съедите. Но сделайте милость, прежде рассудите нас.

— А что такое? — спрашивает волк.

— Поспорили мы с товарищем: я говорю, что отсюда досюда — это всё луг моего хозяина, а он говорит, нет, здесь уже владения его хозяина. Не можете ли вы рассудить нас?

Согласился волк. Уставился в землю и давай прикидывать, ровно ли прочерчена граница. И вдруг как поддадут ему сзади! Перекувырнулся волк и лишился чувств. Бараны-то бодаться мастера!

Пришёл в себя несчастный волк, поднялся охая и пошёл дальше. «Ну,— думает,— если и другие две удачи будут такими, я до вечера не доживу!»

Да что поделаешь? Двое суток уже волк не ел, совсем исхудал.

Шёл он, шёл, вдруг видит: поляна, а на поляне пасётся старая тощая кобыла с жеребёночком. «Вот она, удача! — обрадовался волк.— Уж они-то от меня не уйдут: лошадь слишком стара, а жеребёнок мал и слаб. Но теперь я буду осторожней. Зарежу сперва кобылу, а то как бы она меня не лягнула!» Подошёл он осторожно к лошади и говорит:

— Ух, как я голоден! Сейчас тебя съем!

А кобыла отвечает:

— Послушай, стара я стала, и мясо у меня жёсткое. Лучше съешь моего жеребёнка, только прежде выполни мою просьбу.

— А что такое?

— Вынь у меня из задней ноги занозу, а то я хромаю.

Подошёл волк к кобыле сзади, только начал занозу искать, кобыла как лягнёт его со всей силы, а потом кликнула жеребёнка и умчалась прочь.

Вздохнул волк и потащился дальше. Шёл, шёл, увидел корову. У коровы на ногах верёвка болтается. «Два раза мне не повезло,— подумал волк, — зато теперь уж пообедаю. Ухвачусь за верёвку, корова и свалится».

Схватил волк верёвку, а корова как бросится бежать, волка по земле так и поволокло. Наконец порвалась верёвка, волк поднялся весь ободранный и сказал сам себе:

— Эх ты, болван! Кто тебя просил становиться землемером да ветеринаром?! Ну, как верёвка бы не порвалась? Хозяин коровы живо бы со мной разделался! Вот тебе и удачи!

Жила в городе Осака одна бедная вдова, и был у неё сын, по имени Тораян.

Часто бранила она сына за то, что он первый на свете ротозей, вечно в беду попадает. Посуда у него из рук валилась. Кошелёк сам, без помощи вора, исчезал неизвестно куда. Верёвка вокруг ног оплеталась, грабли по лбу били. А уж если Тораян падал, то, как нарочно, в самую грязную лужу во всём городе.

По приказу своей матушки жарил он угрей на продажу. Тем и промышлял.

Как-то раз купил Тораян большого жирного угря, положил на доску и хотел было ножом отхватить ему голову, да, как всегда, зазевался. Соскользнул угорь с доски, вильнул хвостом — и в канаву. А там в другую. А из другой в третью.

— Эй, куда ты? Постой, милый, подожди!

Бежит Тораян за угрём. Уже за хвост его было схватил, да споткнулся и снова выпустил. Бежит дальше. Вот и городу конец.

Прибежал Тораян на поле, где редька росла.

А хозяин поля как закричит:

— Эй ты, чего здесь бегаешь по моей земле? Овощи топчешь!

— «Чего, чего»!.. Ловлю сбежавшего угря, вот чего! Да, уж видно, не поймаю. Как же я теперь вернусь домой? Мать у меня знаешь какая строгая?! Ах, несчастный я, лучше бы не родиться мне на свет. Куда я теперь денусь?

— Ну чего ревёшь! — говорит ему крестьянин.— Слезами горю не поможешь. Если боишься домой идти, оставайся у меня. Возьму я тебя в работники, поможешь редьку убирать.

Обрадовался Тораян, взялся за работу. На беду, попалась ему большая редька с таким крепким корнем, что никак не выдернешь.

Поднатужился Тораян, упёрся ногами, тянет изо всех сил:

— А ну, ещё раз!.. Идёт, идёт, пошла!.. Опять ни с места... Ну погоди, я сейчас тебя так рвану, что если б ты деревом была, и то бы с корнями из земли выскочила.

Как рванёт он редьку!

Выскочила она из земли — пон! А Тораяна подбросило, словно щелчком, высоко-высоко. Полетел он вверх, как стрела, спущенная с тетивы, и хлоп! Упал возле дома одного бочара на улице Бочаров.

Онемел бочар от испуга.

— Откуда ты? Вот уж правда с неба свалился.

— Тянул я из земли большую редьку, да как дёрну изо всех сил, ка-ак выскочит она — пон!.. Меня к вам и забросило,— рассказал Тораян, потирая ушибленную спину.— Не могу я теперь идти к моему хозяину — огороднику. Засмеёт он меня. И домой не могу идти, матушки боюсь! Куда мне теперь деваться, бедняге! Не приютишь ли ты меня, хозяин?

— Вот оно, выходит, какое дело,— удивился бочар.— Ну что ж, мне как раз нужен работник. Будешь ободья на бочки набивать.

Начал Тораян набивать бамбуковый обод на бочку, да, видно, у него от рождения обе руки были левые. Согнул обод в круг и не удержал.

Пин! — щёлкнул обод да как подбросит Тораяна высоко-высоко!

Хлоп! Упал он на землю. Глядит, где это он? Оказалось — во дворе одного зонтичных дел мастера на улице Зонтов.

— Ты откуда такой взялся, с молотком в руке? — удивился хозяин.— Каким ветром тебя занесло?

— Служил я у одного бочара, набивал ободья на бочку. А один обод так сильно щёлкнул меня, что взлетел я под самые небеса... Стыдно мне теперь бочару на глаза показаться. Не приютишь ли ты меня, хозяин, у себя?

— Что ж, хорошо! Натягивай бумагу на зонты, это дело нетрудное.

Поглядел Тораян вокруг. Повсюду во дворе зонты пестреют, словно медузы в море.

«Что ж, я, кажется, не худо устроился,— думает Тораян.— Возьмусь-ка я за работу».

Натянул он бумагу на самый большой зонт и понёс его показывать хозяину. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел вихрь. Ему бы бросить зонт, да не догадался Тораян, и понёс его ветер, закрутил, как пушинку.

Держится Тораян за ручку зонтика, болтает в воздухе ногами. Так высоко, верно, ни один воздушный змей не залетал.

Всё выше и выше летит ротозей и очутился на самом небе. Под ногами у него облака. Видит он, стоит на облаках высокий красивый дом. Крикнул Тораян:

— Эй, хозяева, кто в доме есть, отзовитесь!

Вышла из дверей на зов Тораяна диковинного вида женщина. Глаза у неё так и сверкают, так и сверкают как молнии. Даже зажмурился Тораян. Говорит она:

— Как ты попал к нам сюда, человек? Это ведь дом громовиков[3], а я — Огненная зарница.

Подкосились ноги у Тораяна. Насилу-то сошло у него с языка:

— Так, значит, зонт меня на самое небо занёс? Что теперь со мною будет? Пожалей меня, дай приют.

Тут как раз идут рогатые черти, стуча в барабаны. Это и были громовики. Рассказал им Тораян про свою беду.

— Ну что ж, пожалуй, поживи у нас,— говорят громовики.— Поможешь нам. Как ударим мы в свои барабаны: горо-горо-горо-горо, ты сразу лей воду из кувшина.

— Уж постараюсь.

Стали черти бить в барабаны, Тораян воду из кувшина на землю льёт, Огненная зарница то и дело глазами сверкает.

Посмотрел Тораян сквозь облака на землю:

— Вот смех-то, весёлая работёнка! Ой, вот потеха!

Льёт Тораян воду из кувшина, а на земле суматоха. Люди бегают, как испуганные муравьи, бельё с шестов снимают, зонты раскрывают, прячутся кто куда. Загляделся Тораян, зазевался да и ступил в просвет между облаками.

Летит Тораян с неба вверх тормашками. Ухватился было за крыло пролётного дикого гуся... Закричал дикий гусь не своим голосом. Выпустил его Тораян — и шлёп! Угодил в самую середину Осакского залива. Только круги по воде пошли.