Будни наемника (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 11

— Так и что, сколько мне ждать? — выпятила губу молодая жена. — Мне от подружек, которые замуж вышли неловко. Начнут рассказывать, а мне и неловко, ничего и не знаю. Да и самой...

Герцог развел руками:

— Вы, девушка, замуж шли добровольно, а ведь могли и отказаться. Вы же видели своего жениха до свадьбы? И что же вас подтолкнуло выйти замуж за ребенка? Вас патер спрашивал в храме — добровольно идете, или по принуждению? Спрашивал. Так что, терпите, ждите, пока ваш молодой супруг не созреет. А подругам... А кто сказал, что с подругами следует обсуждать все тонкости вашей жизни? И вот еще что... Если вы, в силу собственных желаний, захотите совершить глупость, то трижды подумайте. Надеюсь, вы меня поняли?

Когда семейство, смущенное и, донельзя озадаченное, покинуло помещение, Его высочество обратился ко мне:

— Видите, господин граф, какими делами приходится заниматься?

— Вижу, — кивнул я. — Приходится не только устранять несправедливость, но и взывать к голосу разума. А это, пожалуй, никакому судье не под силу. Вот мне подобное точно не под силу, потому что я посоветовал бы этой девице не терять времени в ожидании взросления мужа.

— Ну, это вы сейчас так говорите. Окажись вы на моем месте, вы призвали бы подданных внимать не только зову плоти, но и голосу разума. Граф, я сегодня провинился перед вами. Обещал напоить кавой, а вместо этого заставил слушать разную глупость.

— Нет, все было познавательно и любопытно. Теперь я знаю, что высший судья герцогства занимается самыми трудными делами.

— Давайте выйдем на свежий воздух? — предложил герцог. — У меня сегодня весь день какие-то совещания, суды, уже и голова начала болеть.

Мы вышли из зала заседаний через дверь для просителей.

— Ох ты, а уже вечер, не заметил, как день прошел, — загрустил герцог, глядя на сгущающиеся сумерки.

Вместе с герцогом мы пошли вдоль дворца, по дорожке, а сзади, без особого приказа пристроился латник с алебардой. Его высочество косо глянул на своего стража, но говорить ничего не стал. На мой взгляд, это правильно. Я до сих пор изумлялся, что правитель государства живет в помещении, не обнесенном стенами, без караульных башен и подъемных мостов, да и охраны маловато.

— Люблю здесь гулять, — пояснил герцог. — Окон нет, никто из придворных не пялится. Раньше здесь аллея была, но вырубили, после того, как деда едва не убили — убийцы за деревьями прятались. Жаль.

Мы шли молча, любуясь вечерним небом, звездочками, засверкавшими на нашем пути. Ишь, падают. Стоп. Какие звезды и почему они рядом друг с другом, да еще и увеличиваются в размерах с огромной скоростью?

Повинуясь невесть какому инстинкту, я задвинул герцога за спину, а потом рявкнул стражнику:

— Алебарду мне, живо!

Капитан дворцовой стражи потом вздует парня, но латник с перепуга отдал оружие, а я, перехватив древко половчее, стал ждать приближения несущейся на нас твари. Вот, уже можно рассмотреть, что это никакие не звезды, а два огромных желтых глаза с черными зрачками, а между ними клюв, напоминавший кинжал. Орфоэп твою в душу талер и два пьяных тоффеля с присвистом, это ж дракон!

Хотя нет, у драконов не бывает таких черных крыльев, но тоже не легче. Эх ты, тварь крылатая.

Размеры крыльев оценивать не стал, не до того, а рубанул алебардой по левому глазу чудовища, метясь в зрачок. Ух ты, тварюшка дернулась в последний момент, поэтому удар смазался и пришелся не в глаз, а в основание твердого, словно каменного клюва, даже лезвие жалобно звякнуло и отскочило, но твари это все равно не понравилась. Она заорала, но как-то тоненько, не в соответствии с габаритами, крылатую гадину слегка развернуло. Но бестия сумела удержаться в воздухе, отскочила, выгибая огромные крылья в противоположную сторону, как не смогла бы сделать простая птица, набрала высоту и атаковала нас вновь. Но теперь я рубанул справа налево, метясь в крыло. Есть!

Все-таки, как хорошо, что даже крупный летающий объект в результате воздействия извне меняет траекторию полета. Вот и сейчас, летучая тварь, заполучив удар, пусть и не отрубивший, но повредивший ее крыло, перевернулась и рухнула вниз, на камни, огласив падение тонким подвизгиваньем.

Надо отдать должное герцогу и подскочившему латнику. Молодцы, не растерялись, а дружненько, в два меча добили заразу, а я стоял в позе усталого героя, только что завалившего дракона. Не то, чтобы огромного, но опасного.

Конечно же, как только опасность миновала, набежали стражники, пытавшиеся взять Его величество в плотное кольцо и ощетиниться клинками, готовые сразиться с любым врагом.

— Граф, вы спасли мне жизнь, благодарю, — с чувством сказал герцог, пожимая мне руку, а потом вопросительно хмыкнул, кивая на поверженную птицу: — Или эта пташка прилетела за вами?

В мертвом виде бестия выглядела поменьше, чем при жизни — не больше барана, а ведь пока летела, казалась размером с быка, а то и крупнее. Ну да, и перья встопорщены, и крылья раскрыты. Теперь, со смятыми перышками, со сломанными крыльями, так вроде и ничего. Птица как птица, только большая, похожая на откормленную ворону.

Вернув алебарду латнику, я задумчиво почесал запотевший затылок. Хотелось бы верить, что «птичка» прилетали к герцогу, а не ко мне. Но кто знает? На всякий случай поделился соображениями:

— Меня проще завалить по дороге. А здесь дворец герцога, так что, гостья летела к вам. И время-то угадали, и место. Тут и охраны нет, а стена глухая, без окон. И Его высочество в этом месте по вечерам гулять любит. Так что, государь, это была ваша птица. А вообще, что это за тварюга такая? Я в природе таких ни разу не встречал.

— Я тоже, только слышал, что из простой и приличной птицы можно вырастить монстра, — вздохнул герцог. Повернувшись к стражникам, приказал. — Заберите бестию, занесите внутрь и отправьте кого-нибудь за бароном Скилуром, пусть глянет. Волшебство — это по части дядюшки. Сумеет понять — что за тварь, а нет, пусть прикажет из нее чучело сделать, поставим в парадном зале. Гости, особенно после пира, в восторг придут. Граф, вы не станете претендовать на добычу?

— Это всецело ваш трофей, Ваше величество, — усмехнулся я. — Пожалуй, после пира кое-кто из гостей, может и пить бросить, решит, что пришла белая горячка. По мне, так ее только на огород поставить, ворон пугать.

— Жалко ворон, — всерьез сказал герцог. — Ворона хорошая птица, умная.

Полностью согласен с Его высочеством. Сам ворон уважаю, хотя и стараюсь не вспоминать о том, что творят эти умные птицы после сражения с трупами или с телами тяжелораненых. Но птицы они всего лишь птицы, а не те, кто устраивает эти поля.

— Право слово, мой дорогой граф, вы сегодня опять в ударе, опять совершаете добрые дела, — положил мне на плечо руку мой сюзерен. — За один день облагодетельствовали бедную сиротку, а заодно совершили подвиг.

Это что, фон Силинг иронизирует или всерьез?

— Согласен, Ваше величество, день выдался славный, — ответил я, пытаясь попасть в тон герцога. — Но чтобы он не пропал зря, хотелось бы выпить-таки кавы. Вы, кстати, обещали.

— А не поздно? — забеспокоился фон Силинг. — Лекарь сказал, что кава плохо действует на сон, навевает дурные сновидения, поэтому ее лучше пить утром.

Ишь, решил выкрутиться, как бы не так.

— Для кавы, как и для вина, не бывает ни позднего, ни раннего времени, оно всегда вовремя.

Гонец, которого герцог ожидал со дня на день, опять задерживался и впору было искать самого гонца, но мы решили, что нужно подождать еще день-другой. В дороге случается всякое, а почтовой службы, подобной в Швабсонии, в нашем герцогстве нет. Ну, а пока можно любоваться ясным небом и замечательными пейзажами вокруг города Силинга.

День сегодня выдался ясным и солнечным, морозец совсем небольшой, но земля мерзлая, крепкая. По такой погоде нам бы с Гневко смотаться куда-нибудь, проскакать туда-сюда милю другую и мне отвести душу, да и гнедому не мешает размяться, а иначе заскучает без дела, да и вредно для лошадиного организма долго стоять в стойле.