Пленники надежды - Джонстон Мэри - Страница 34

— Что стряслось, масса? — спросил он. — В Роузмиде просыпаются раным-рано… Господи помилуй! Мы все еще в заливе!

— Сейчас мы и впрямь окажемся в заливе, — сурово ответил Лэндлесс, — если ты будешь так раскачивать лодку. Сядь и соберись. Скоро тебе понадобятся все твои силы. — Он дотронулся до Чернушки и, когда она уставилась на него округлившимися глазами, сказал: — Послушай, девушка, что бы ни произошло, ты должна будешь во всем довериться Регулусу. Он хороший пловец, и он позаботится о тебе. Регулус, ты меня слышишь?

— Что случилось? — воскликнула Патриция. — Почему вы разбудили Регулуса? О, похоже, этот ужасный ветер стих?

— Да, сударыня, он стих, прекратился, внезапно и полностью, — мрачно подтвердил Лэндлесс. — Но он вот-вот обрушится на нас с другой стороны, а вместе с ним разыграется и море. — Он поставил девушку на ноги и одной рукою обнял ее. — Когда все начнется, доверьтесь мне. Если у меня будет возможность спасти вас, я это сделаю.

Больше он ничего не успел сказать, ибо шторм забушевал с новой силой. Из пелены туч в море ударил огненный шар, за ним последовал грохот, сотрясший море и землю. С неба водопадом хлынул дождь, а с северо-востока подул такой чудовищный ветер, что по сравнению с ним шторм, бушевавший час назад, мог показаться легким дуновением зефира. Он гнал лодку вперед, и она неслась быстро, словно птичка, от которой ей досталось ее имя. Волны громоздились одна на другую и теперь походили на горы. Послышался глухой раскатистый рев, и над огромными водяными холмами показался длинный гребень, увенчанный белой пеной.

— Вот оно, — сказал Лэндлесс.

Патриция посмотрела на него, и в ее больших глазах он увидел отчаяние и мужество.

— Я принесла вам смерть, — молвила она. — Простите меня.

Ярко вспыхнула молния, и сразу же раздался громкий крик Чернушки:

— Земля! Слава Богу!

Лэндлесс повернулся и на фоне освещенного неба увидал стену из сосен и под нею — низкий пологий берег, о который волны разбивались, пенясь и грохоча. Подгоняемая ветром "Синешейка" спешила туда с сумасшедшей быстротой. Огромный вал обрушился на нее, потащил вперед и потопил, когда до берега оставалось не более пятидесяти футов.

Десять минут спустя измученный Лэндлесс, шатаясь и тяжело дыша, вышел из водяного ада на берег. Разжав руки Патриции, сомкнутые вокруг его шеи, он осторожно положил ее на песок и повернулся, ища глазами остальных, плывших на злосчастной "Синешейке". Они были недалеко. Через несколько минут двое мужчин, борясь с ветром и проливным дождем, вынесли женщин туда, куда не доходили волны, и уложили их под защитой низкого песчаного наноса. Укладывая Патрицию, Лэндлесс благоговейно сказал:

— Я благодарю Бога, сударыня.

— Я тоже благодарю Бога, — так же благоговейно ответила она.

Он попытался заслонить ее от ветра своим телом.

— Ужасно, что в такую ночь вам приходится находиться здесь. Я молю Бога, чтобы вы не пострадали.

— Разве там, под деревьями, нам не было бы лучше?

— Возможно, но я не хочу рисковать из-за частых молний. Позднее, когда гроза стихнет, мы попробуем перебраться туда, под деревья.

Он сел так, чтобы по возможности заслонять ее от ветра и дождя, и все они, так внезапно спасшиеся от смерти, замолчали. Регулус растянулся на песке рядом с Чернушкой, и несколько минут спустя они оба уже спали. Белые мужчина и женщина сидели бок о бок, не разговаривая и глядя на шторм.

Мало-помалу буря ослабевала. Дождь постепенно прекращался, молнии стали вспыхивать редко, раскаты грома сделались тише, а ураган превратился в ветерок. Спустя два часа после того, как лодка пошла на дно, грохот волн и рваная пелена туч, по временами озаряемая молниями и медленно раздвигающаяся, открывая бледную луну, оставались единственными свидетельствами того урагана, который здесь бушевал.

— Буря закончилась, — сказала Патриция, прервав долгое молчание.

— Да, — согласился Лэндлесс. — Теперь вам нечего бояться. Вы не хотите пройтись? Наверное, от долгого сидения вы устали и замерзли.

— Да, хочу. — Она вздохнула с облегчением. — Давайте пройдем к тем деревьям и посмотрим, что находится там: лес или вода.

Он помог ей встать, они оставили раба и рабыню, спящих на песке, и побрели к соснам, идя медленно, поскольку от холода ноги Патриции онемели.

Лэндлесс шел рядом с нею молча. Еще совсем недавно она была для него всего лишь женщиной, которой грозила смерть и которую он должен был защищать и спасать. Сам он почти забыл об этом, зная, что она совершенно забыла. Теперь же она была в безопасности и снова стала помещицей, хозяйкой плантации, к земле которой он был привязан, точно крепостной. Он вспомнил, и она тоже начала вспоминать, поскольку она сказала, робко и мягко, но свысока:

— Я благодарна за все, что вы нынче сделали для меня, за то, что вы спасли мою жизнь. И поверьте, ваш хозя… мой отец тоже будет вам благодарен. Мы найдем какой-нибудь способ вознаградить…

— Я не заслуживаю награды и не нуждаюсь в ней, сударыня, — гордо и печально отвечал Лэндлесс, — ибо я всего лишь исполнил свой долг как мужчина и ваш слуга.

— Но… — снисходительно начала она, однако он пылко перебил ее.

— Если вы не хотите ранить меня в самое сердце, жестоко унизить меня, то не станете говорить о плате за какие-либо услуги, которые я мог вам оказать. Я был дворянином, сударыня, и прошу вас нынче ночью вести себя со мной как с таковым.

— Простите, — тут же сказала она.

Они дошли до стены деревьев и вошли в лес. На открытом месте в просветах между тучами по временам показывалась бледная луна, но под сенью сосен царила непроглядная тьма. Над головами Лэндлесса и Патриции мокрые ветви, движимые все еще сильным ветром, сталкивались, издавая резкие заунывные звуки, обдавая тяжелыми каплями воды. Их ноги проваливались в подстилку из гниющей хвои и пропитанного водою мха.

— Здесь хуже, чем на берегу, — молвил Лэндлесс. — Лучше находиться под открытым небом.

Опять вспыхнула молния и на мгновение осветила лес с его колоннадами мерцающих стволов, среди которых там и сям виднелись упавшие и расщепленные. Но увидели они и кое-что другое — футах в десяти от них из переплетения намокших лиан на них смотрело лицо убийцы Роберта Годвина.

Они двое и душегуб уставились друг на друга, но в следующий миг между ними снова опустилась завеса тьмы.

С криком ужаса Патриция схватила Лэндлесса за руку, дрожа всем телом и судорожно дыша. Измученная ужасами сегодняшней ночи, она, увидев убийцу, совсем лишилась сил и, казалось, была готова лишиться чувств. Понимая, что может успокоить ее лучше всего, Лэндлесс поспешно вывел ее из леса и довел до песчаного наноса, под котором лежали спящие рабы. Здесь она опустилась на песок, дрожа, точно осиновый лист.

— Это жуткое лицо, — надтреснутым голосом проговорила она. — Оно словно выжжено на моих глазах. Как этот человек оказался здесь? Он что — мертвый?

— Нет, сударыня, нет. Убийца прячется в здешних лесах, и мы наткнулись на его логово.

Она в страхе огляделась по сторонам.

— Я вижу его везде. А что, если он последовал за нами? Какой кошмар!

— Вряд ли, — с улыбкой ответил Лэндлесс. — Уверяю вас, теперь он уже далеко.

Она вздохнула с облегчением.

— О, надеюсь, так оно и есть, — пылко вскричала она. — Это было ужасно! Никакая буря не могла напугать меня так, как это лицо! — И ее снова сотрясла дрожь.

— Постарайтесь не думать об этом, — сказал он. — Убийца уже ушел; не думайте о нем.

— Я попробую, — с сомнением в голосе проговорила она.

Лэндлесс не ответил, и они замолчали, вглядываясь в безотрадную ночь. Но это продолжалось недолго, и вскоре Патриция застенчиво сказала:

— Вы не могли бы со мною поговорить? Мне страшно. Тут так тихо, и я не могу видеть ни вас, ни слуг, только это жуткое, жуткое лицо. Я вижу его везде.