Приключения Ньютона Форстера - Марриет Фредерик - Страница 37

На следующий день, рано утром, Ньютон и Никлас поехали в Лондон в гринвичском дилижансе; в свое время вышли из кареты и через несколько минут подошли к дому Джона Форстера.

— Как вы поживаете, мистер Скреттон? Дома ли мой дядя? — спросил Ньютон письмоводителя.

Скреттон тотчас же узнал молодого человека и любезно ответил ему, что мистер Форстер дома и, конечно, будет очень рад видеть его, так как в последнее время часто упоминал о нем.

Ньютона и его отца провели в кабинет. Там Ньютон увидел Джона совершенно в таком же положении, как в последнее свое свидание с ним; казалось, будто он даже не вставал со стула в течение всего времени томи— тельного плавания Ньютона.

— Племянник, — сказал Джон Форстер, не поднимаясь со стула, — я очень рад видеть вас. И тебя рад видать, брат Никлас, — прибавил старый юрист, взяв со стола часы и спрятав их в свой часовой карманчик. — Ну, племянник, мне было приятно получить такие хорошие сведения о вас. Я вчера видел мистера Бозенкуайта, и он сказал, что за хорошую службу вас произвели во вторые помощники.

— Я этого не знал, — ответил очень обрадованный таким известием Ньютон. — И я благодарю вас за сообщение, как благодарю и за многие другие поступки.

— Так и должно быть; помните, я сказал вам, что совсем неплохо найти дядюшку. Кстати, со времени нашей разлуки, племянник, у меня произошли перемены. Я нанял дом в Линкольн-Инне, и там у меня есть лишняя комната для вас, если хотите. Мы обедаем в шесть; браг Никлас, если ты можешь остаться, я буду очень рад видеть тебя у себя в доме. После обеда поздно ехать домой, но ты можешь переночевать с моим племянником.

— Если это не причинит вам беспокойства, сэр, я с удовольствием воспользуюсь вашим приглашением, — ответил Ньютон.

— Там ваше присутствие не причинит никакого неудобства, но тут вы очень мешаете мне, потому что в конторе я всегда очень занят. Итак, до свидания, мой мальчик, я буду дома к шести. Брат Никлас, ты не удостоил меня ответом.

— Ответом на что, брат Джон? — произнес Никлас, витавший в облаках.

— О, я расскажу вам обо всем, отец, — со смехом проговорил Ньютон. — Пойдемте, теперь дядя очень занят.

Никлас поднялся с места, заметив:

— Брат Джон, ты, кажется, много читаешь?

— Да, брат.

— Сколько часов в день ты читаешь?

— — Право, не могу сказать; это в значительной степени зависит от того, мешают мне или нет.

— Это очень вредно для твоего зрения, брат Джон.

— Конечно, чтение не улучшает его, — нетерпеливо ответил адвокат.

— Пойдемте, отец; дядя очень занят, — сказал Ньютон, дотрагиваясь до плеча Никласа.

— Ну хорошо, до свидания, брат Джон. Мне нужно было что-то тебе сказать… Ах, да. Надеюсь, ты не сердился, что я раньше не известил тебя?

— Гм! Нисколько, уверяю тебя, брат Никлас. Итак, до свидания Ньютон, в шесть часов привезите его с собой, — сказал Джон Форстер.

И раньше, чем посетители успели выйти из комнаты, он снова взялся за чтение письма.

Ньютон очень удивился, узнав, что его дядя нанял целый дом; молодой человек спрашивал себя, не женился ли он. Проходя через канцелярию, он хотел задать вопрос об этом Скреттону, но подавил в себе движение любопытства, чтобы не показалось, будто он желает вмешиваться в личные дела дяди.

Стоял февраль, поэтому стемнело раньше шести часов, и Ньютон не знал, что ему делать с отцом до времени обеда в Линкольн-Инне. Он вместе с ним вернулся в кафе, против которого гринвичский дилижанс выпустил их, занял столик, велел принести несколько бисквитов и стакан хереса, попросив отца сидеть и ждать его возвращения, а сам отправился купить себе «шестидесятиградусник» (секстан) и еще несколько принадлежностей для навигации, так как его жалованье позволяло ему позволить себе эту роскошь, ничего не заимствуя из суммы, щедро предоставленной ему дядей.

Исполнив это, он вернулся за отцом, который допил вино, съел печенье и сидел, подняв глаза к потолку; потом Ньютон нанял кэб, и отец с сыном поехали по направлению, указанному дядей.

Джон Форстер уже вернулся домой, и Ньютон с Никласом застали его в столовой. Старик разливал вино по графинам, подле него была Амбра. При виде девочки Ньютон очень удивился и, взяв ее руку, спросил, как ее зовут.

— Амбра. Папа говорит, что глупое имя. Правда, папа?

— Да, дорогая, говорю. Но мы сейчас сядем за стол, и ты должна пойти к миссис Смис, а потому до свидания.

Амбра поцеловала нагнувшегося к ней старого адвоката и, простившись с его гостями, вышла из комнаты.

— Брат Джон, — заметил Никлас, — я никак не думал, что ты женат.

— Гм! Я не женат, Никлас.

— Как же: у тебя есть дочь!

— Я не говорил, что она моя дочь. Но теперь мы пройдем наверх в гостиную, пока здесь будут накрывать на стол.

Скоро сказали, что обед готов. Кушанье подавалось простое, но вкусное; вино было превосходно. Когда принесли десерт, Джон Форстер встал из-за стола, вынул из стенного буфета две бутылки портвейна, поставил их на стол и, обращаясь к Ньютону, сказал:

— Племянник, у меня нет времени отхлебывать вино маленькими глотками, а мне необходимо его пить. Итак, мы наскоро выпьем, потому что у меня осталось всего десять минут. Я совсем не хочу, чтобы вы пили больше, чем вы можете, но я передам бутылку, все равно, нальете ли вы себе вина, или нет; дело в том, что там, в моей конторе, у меня деловое свидание, консультация. Передай бутылку дальше, брат, — сказал юрист, наливая себе и пододвигая графин к Никласу.

Мало привыкший к вину Никлас повиновался машинально и каждый стакан выпивал залпом, когда возвращавшаяся к нему бутылка пробуждала его от мечтаний и грез. Ньютон умел пить не хуже других, однако он не мог пить наравне с дядей, и графин несколько раз миновал его. Через десять минут Джон Форстер взял часы со стола, снова положил их в часовой карманчик и поднялся со стула. Взглянув на остаток вина, он, не извиняясь, ушел из дома, предоставив своим гостям развлекаться, как им угодно, и, если пожелают, то приказать подать себе чаю.

— Кажется, брат очень занят, Ньютон, — заметил Никлас. — А какое вино мы пили? Оно очень крепко; у меня кружится голова.

Через несколько мгновений голова Никласа упала на стол, и он крепко заснул.

Ньютон заметил, как сильно подействовало вино на отца, который, в общем, выпил стакан хереса в кафе перед обедом, да по крайней мере бутылку в течение обеда и во время десерта, а потому молодой человек решил дать старику выспаться.

Он затушил свечи и прошел наверх в гостиную, где сидел, читая книгу, пока часы не пробили двенадцать.

Согласно заведенному в доме порядку, слуги ушли спать, оставив в коридоре лампу на случай позднего возвращения их господина. Ньютон зажег свечу и пошел будить отца. Но все его усилия оказались тщетны. Вино произвело на старика такое воздействие, что он впал в полную летаргию. Ньютон заметил, что слуги убрали все со стола и погасили камин. Осталось только отодвинуть стулья к краю комнаты, чтобы отец не споткнулся о них в том случае, если он проснется в темноте. Сделав это, Ньютон пошел к себе и лег.

Было около двух часов ночи, когда Джон Форстер вернулся из своей конторы и вошел в дом, открыв входную дверь ключом. Замкнув ее, старик зажег свечу от лампы, которую сейчас же затушил, и уже поставил ногу на первую ступеньку лестницы, как вдруг из столовой до него донеслось храпение Никласа. Адвокат вошел туда и увидел брата, голова которого, по-прежнему, лежала на столе.

— Гм, — произнес юрист. — Брат Никлас! Брат Никлас!

Никлас не вполне отрезвел и ответил неясным бормотанием.

— Брат Никлас, ну же, Никлас! Поднимешься ты или так и будешь лежать здесь всю ночь?

— Они будут вычищены к завтрашнему дню и совсем в порядке, — во сне ответил Никлас.

— Гм, очевидно, больше в порядке, чем ты. Эй, брат! Никлас!

— Что, брат? — ответил Никлас, поднимая голову и неподвижно глядя на свечку. — Что случилось? В чем дело?