Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri" - Страница 64

Танюша не сразу поняла, чья именно рожа возмутила любительницу прекрасного. Лишь когда послышались торопливые шаги и за оградой показалась фигура таджика-сторожа, она осознала, что ее заметили. Забыв, что укрытием ей служит лишь прозрачная решетка, она зашла слишком далеко в воду и оказалась в зоне видимости. При этом сама она хозяйку не видела и не увидела бы, если бы в последний момент ее не одолело любопытство. Вместо того, чтобы броситься наутек, Танюша сперва встала в полный рост, вытянула шею и сфотографировала женщину взглядом, и лишь затем зашлепала по воде к берегу. Увиденное оказалось совсем не страшным – как храбрилась потом Танюша, разговаривая сама с собой, она была даже разочарована. Это оказалась абсолютно типовая хозяйка подобного поместья. Должно быть, их где-то штампуют вместе с домами-берегозахватами, ехидно рассуждала она. Крупная, грудастая, ухоженная, в дорогом, ослепительно белом и вызывающе непрактичном спортивном костюме. На фоне его белизны выделялись ее длинные распущенные волосы неестественно ровного черного цвета. Вероятно, под действием частого расчесывания и всевозможных бальзамов они лежали ровно, волосок к волоску, и блестели на солнце, как парик. Лицо было бы миловидным, если бы его не портили убивающие всякую индивидуальность накачанные губы и тошнотворные накладные ресницы. Из узких щелей между этими ресницами, как из створок раковин, гневно-брезгливо сверкали глаза. Пухлые губы, делавшие хозяйку похожей на детскую куклу, шевелились, и оттуда вырывались совсем не детские ругательства. Понятно, Танюша рассматривала свое мысленное фото уже на бегу: выбравшись из воды, она юркнула в просвет между деревьями и проворно полезла наверх по склону. Сзади раздался плеск – похоже, нерасторопный Илюмжон только сейчас догадался, что нарушительницу нужно преследовать не через ворота, а по берегу. Но далеко он не побежал. Спрятавшись в кустах на пригорке – в тех самых, где весной подслушивала разговор геодезистов – Танюша слышала, как хозяйка кричит на него. Ответов сторожа слышно не было. Зато в речи хозяйки, кроме мата, отчетливо звучали слова «бомжи», «стрелять», а также «камеры». Из этого набора Танюша заключила, что больше ей не удастся легко подслушивать у берега (если, конечно, позицию по колено в воде можно было назвать легким способом; от холода у нее ныли ноги и стучали зубы). Так оно и оказалось. Когда спустя два дня она решилась снова приблизиться к поместью, ее еще издали встретил угрожающий глазок камеры. Спрятавшись за дерево, Танюша оценила масштабы нововведения. Камеры торчали над забором с шагом примерно в четыре метра, причем крайняя из них украшала полукруглую секцию, уходящую в воду. О том, чтобы подойти к ней, не могло быть и речи: немигающий стеклянный глазок просматривал и ограду, и большой сектор берега. Соблюдая осторожность, Танюша обошла забор кругом. Камеры были везде. Возможно, их не было на берегу (вряд ли хозяева рассчитывали на вражеский десант с воды), но это мало что давало: пловца заметили бы еще издали, и кто знает, как бы встретили.

«А что, если подплыть вечером или ночью, прикрыв голову… ну, например, такой специальной уточкой, которую охотники используют как приманку? Или просто пучком травы, тем более что уточки у меня все равно нет», - подумала она, и тут же удивилась смелости своих мыслей. Прежде подобная идея, пригодная разве что для кино, вызвала бы такой страх, что Танюша не решилась бы даже обдумать ее. Но сейчас, когда самое худшее уже произошло, ею овладела какая-то странная легкость. Словно бы она перешагнула границу царства зла (точнее, это царство надвинуло свои границы на Озеро), а за ними все было возможно, как в сказке. Там обитали злые демоны, но и добрые герои получали всевозможные сверхспособности – например, невидимками подплыть к причалу и ничего при этом не бояться. Такое было и в ее любимых молдавских сказках. Герой, которого обязательно звали Ион, отправлялся на поиски Иляны Косынзяны, и сталкивался при этом с целым нагромождением чудес. Но то, что любого другого повергло бы в ужас, его даже не удивляло, и он с легкостью расправлялся с чудовищами, великанами, ведьмами, чертями и прочей нечистью, как будто это были амбарные мыши. Здесь, правда, не было Иона, а была только постаревшая Иляна Косынзяна. И это она должна была спасти Иона – то, что от него осталось.

…Ответы чиновников, которые пересказывала по телефону Оля, были вполне предсказуемы. Природоохранная прокуратура области перебросила жалобы в муниципальную администрацию. Последняя сначала вообще ничего не отвечала, а потом, после вторичного захода через прокуратуру, ответила, что это вообще не ее юрисдикция, так как объект не относится к населенным пунктам, а находится на землях лесного фонда. Почему прокуратура этого не знала, или делала вид, что не знала, спрашивать было незачем. Танюша поспешно перенаправила жалобщиков в областное министерство по природным ресурсам – по идее, именно оно было полномочно распоряжаться лесами. Министерство тоже долго молчало, а потом, после нескольких подряд запросов, вяло ответило, что «при натурном обследовании нарушений не выявлено». Танюша была уверена, что инспекторы даже близко не подходили к Озеру – тем более, она точно знала, что в реестре водных объектов его нет. Но Танюша не испытала разочарования. Она давно поняла, что борется не ради результата, а ради самой борьбы. Точнее – ради того, чтобы Озеро знало, что Танюша его не бросила. И все эти письма, жалобы, обходы и агитация отдыхающих – это было то же самое, как если бы она сидела у постели безнадежного больного и держала его за руку. И ведь такое уже было когда-то – она сидела и держала его руку. «Смотри – я пишу письма, я устраиваю небывалую суету, я забываю о своей застенчивости и даже о ненависти к людям, и все это – для Тебя. Пока Ты еще есть, пока Ты смотришь своими чистыми прозрачными глазами в небо, пока демоны не совсем опутали Тебя своими сетями, пока Ты не сгинул в них – знай, я буду рядом. Конечно, все это бессмысленно: мне Тебя не освободить. Это сказка с несчастливым концом. Но все равно я Тебя не оставлю, я буду ходить вокруг клетки, куда Тебя заперли, я буду приносить Тебе разные мудреные снадобья, чтобы Ты надеялся на чудо, и чтобы я надеялась. У нас с Тобой грустная сказка, но мы в ней, так уж суждено. И знаешь – я благодарна за эту сказку, я не хочу ничего другого». Так думала Танюша, продолжая изо дня в день ходить вокруг забора, убирать мусор, созваниваться с Олей и раздавать образцы жалоб. И с каждым днем, в полном противоречии с реальностью, у нее на душе становилось светлее.

- Танька, привет! Нет, слушай, у меня зла не хватает! Оттяпали пол-озера, купаются там со своими бл..дями. Мы с детьми вчера решили вдоль забора ихнего пройти – так быстрее было. Так прикинь, какой-то черный вылез и матом нас послал! – Эмма Георгиевна была в небывалом волнении. – А ведь это дети! Как же можно так, а?

Танюша устало кивнула и присела на бревно у костра.

- Да уж, беспредельщики. Но знаешь, Эммочка, если бы вы… написали в прокуратуру, например, причем от имени подросткового клуба, то это было бы солиднее, чем от частного лица. Именно что – дети! У нас же сейчас права детей – это все.

Эмма замялась.

- Ох, если бы ты знала нашего директора, ты бы не предлагала. У него же шаг влево – шаг вправо – расстрел. До смерти боится с начальством ссориться. Не-ет, он писать не станет.

- Бесполезно, девушки, бесполезно! – глубокомысленно повторял на заднем плане Костик, хотя его никто не слушал. – У них все куплено, все давно куплено…

- Погоди, - попыталась спорить Танюша, - но ведь если этот Кудимов все озеро огородит, то куда же вы детей повезете? Получается – прощай выезды на природу, прощай походы?

- Ну, уж все озеро не огородит, - убежденно протянула Эмма.

- Вот мы были на Круглом озере, так там… - продолжал Костик.

- Понимаете, девушка, вы должны, наконец, осознать, в какой стране вы живете, - степенно начал Влад, закинув ногу на ногу и готовясь к длинному выступлению.