Э клана Мишельер (СИ) - Мах Макс - Страница 37

— Я княгиня Мишильер, младшая сестра тана и коннетабль клана.

— Да, силы у тебя на троих хватит! — хохотнул в ответ мужчина.

— Надо бы увидеться и поговорить спокойно, — сказал вдогон к прежней реплике.

— Где? Когда? — быстро спросила Габи, упускать такую возможность было бы верхом расточительности. — И что мне говорить родне, если спросят. Дедом моим ты точно быть не можешь.

— Дальняя родня из Нидерландов, — предложил волк. — Друг твоего деда.

— По материнской линии, — подсказала Габи.

— А кто у тебя мать?

— Дама Мата д’Астарак из Гаскони, — процитировала Габи свою фиктивную грамоту о рождении. — Она умерла, когда я была совсем маленькой.

— А ее отец?

— Про него я ничего не знаю, — призналась Габи. — Его звали Ги д’Астарак, и это все, что мне известно.

— Ладно, — кивнул Сковья. — Вот и повод для встречи. Я обещал тебе рассказать про него и твою семью.

— А ты сможешь?

— Подготовлюсь, — неожиданно улыбнулся волк. — К слову, я Филипп д’Аренберг, 9-й граф д'Арсхот. Снимаю этаж в отеле «Рекамье». Буду рад тебя видеть в любой день, но лучше договариваться заранее.

— В четверг? — предложила Габи.

— Отлично! — кивнул Сковья. — Буду ждать тебя в три часа дня. Приятно было познакомиться!

— Взаимно! — кивнула Габи и, развернувшись, пошла к своему столику.

— Друг моего деда, — объяснила Габи, вернувшись к Гийому. — Граф д'Арсхот. Я его раньше только на фото видела. Совсем не постарел за четверть века. Наверное, сильный маг.

— Это само собой разумеется, если он был другом герцога Перигора…

— Теоретически да, но нет, — улыбнулась Габи. — Людвиг Перигорский жил едва ли не триста лет назад. Это родня не по отцовской, а по материнской линии. Отца моей матери звали Ги д’Астарак. Он был гасконским дворянином.

— А ваша мать?

— Она умерла, когда я была совсем маленькой… — На этой реплике тема родственных связей была исчерпана, и они вернулись к меню.

***

В палаццо Коро они приехали на такси, считай, что на рассвете, и потом часа четыре, никак не меньше, — словно бы и не пили всю ночь, «как взрослые», — занимались любовью, да так, что едва ли не полностью разгромили спальню, причинив ущерб так же гостиной и ванной комнате. Но Габи об этом не жалела. Оно того стоило, потому что этой ночью, — с этим мужчиной, — она не только почувствовала себя настоящей женщиной, она узнала, что это такое, быть счастливой женщиной.

— Пять раз, — шепотом хвасталась она позже Марии Перигорской, краснея при этом до корней волос, чего обычно с ней не случалось, да и не могло случиться. — Представляешь?! Пять раз… А сколько раз я кончила, я даже сказать тебе не могу. Со счету сбилась! Трясло так, что думала помру от страсти…

— Не самая худшая смерть, — не без зависти тяжело вздохнула Мария. — Хочу замуж!

— Я говорила с братом, — «вспомнила» Габи по случаю. — Он не против. Но тебе придется сказать ему об этом первой.

На самом деле, ничего она не забыла. Просто ждала подходящего момента и дождалась.

— И как он себе это представляет? — нахмурилась герцогиня Перигор.

— Ты обсуждала этот вопрос с юристами? — задала Габи встречный вопрос.

— Да, — кивнула подруга. — Обсуждала.

— Они составили проект брачного контракта? — продолжила Габи допрос.

— Составили, — нехотя призналась герцогиня Перигор.

— Неси сюда, — практически приказала Габи. — Будем читать.

Следующие три часа они читали проект брачного договора строка за строкой, и, хотя Габи не была ни юристом, ни бухгалтером, ни знатоком придворных правил, традиций и законов, она указала Марии на те пункты, на которые Трис никогда не согласится.

— Это не смертельно, как ты понимаешь, но неприятно, — объяснила она. — Однако учти, гордость в таком деле плохой советчик. Выйдя замуж, ты все равно перестанешь быть герцогиней Перигор, а станешь женой герцога Перигор-Мишильер. Герцогиней, но уже не правящей герцогиней. Так что, если не готова к этому, тебе нужен не мой брат, а кто-нибудь вроде моего Гийома.

— Но такой Гийом не сможет меня защитить, — тяжело вздохнула Мария. — Так что выбор невелик. Твой брат сила, и кроме него и тебя меня некому защитить. А так выйду замуж, рожу Тристану наследников, и все от меня сразу отстанут.

— Верно, — кивнула Габи. — И раз ты все решила, предлагаю не тянуть. Я могу позвонить Тристану прямо сейчас. Он как раз работает с документами. Договоримся о встрече, и, если хочешь, пригласи в качестве свидетелей Эву Сабинию, Анаис и Зандера. Процедура проста. Ты предложишь Тристану взять тебя в жены, он согласится, и ты передашь ему проект договора. После этого, обсудим вчерне наши планы, договоримся о датах и прочем всем, и отметим скромным ужином с нескромным количеством выпитого вина.

О том, что по их с Тристаном плану, Марии придется практически сразу перебраться жить в палаццо Коро, она говорить пока не стала. Вот придет день и час, и тогда Мария узнает, кто собирается сживать ее со света. Узнает и поймет, что перейти под защиту Триса и Габи — это лучшее для нее решение. И тянуть с этим не следует, ибо жизнь — не шутка, но ее для начала следует прожить от начала и до конца. И дай нам боги, чтобы конец этот наступил как можно позднее.

[1] Вообще-то, это термин из электроники, но его любят и психологи.

По определению, многозадачность — свойство операционной системы или среды выполнения обеспечивать возможность параллельной (или псевдопараллельной) обработки нескольких задач. Истинная многозадачность операционной системы возможна только в распределённых вычислительных системах.

[2] Вне СССР и России вместо термина «голубой» мужчин-гомосексуалистов называли «лиловыми» (lavender), «пурпурными» (purple) или «розовыми» (pink).

[3] Echapper (фр.) — побег.

[4] Фуа-гра — специальным образом приготовленная печень откормленного гуся или утки.

[5] Террин — блюдо из овощей, мяса или рыбы, нечто среднее между запеканкой и паштетом.

Глава 6. Декабрь 1939

1. Трис

Как ни странно, сватовство прошло достаточно гладко: без женских капризов, технических накладок и прочей ерунды. Встретились, объяснились и договорились пожениться. Истерика едва не случилась несколько позже, когда Трис, — от своего имени и от имени Габи и Зандера, — рассказал дамам о том, что удалось выяснить по поводу событий на олимпийском стадионе. Вот тут психанули все трое, хотя и по разным причинам. Эву Сабинию особенно возмутило то, что ни полиция, ни тайная служба ничего путного до сих пор не раскопали, а Трис с Зандером искали и нашли. Наверное, просто умели и знали, что делают, в отличие от «этих пустобрехов в погонах, которые только и умеют, что надувать щеки». В принципе, она была права, странно только, что ни она, ни ее отец не знали об этом раньше, ведь все серьезные люди в империи были об этом осведомлены. Если бы дела обстояли иначе, ни Трису, ни Зандеру не пришлось бы искать своих врагов самим. Да и другим родам не понадобились бы ни личные службы безопасности, ни собственные воинские контингенты. Впрочем, Трис полагал, что оно и к лучшему, теперь принцесса знает, кто ей друг и на кого она может положиться в трудной ситуации.

Анаис, в свою очередь, внезапно по-настоящему испугалась за «своего мужчину», а может быть, только сейчас сформулировала наконец для себя любимой, кто ей Зандер на самом деле, и чего она хочет от жизни. Поэтому не удивительно, что, узнав о том, кто стоял за покушением на князя Трентского, Анаис и Эва Сабиния, — каждая в отдельности и обе вместе, — постановили, что лучшим решением будет свернуть «этому подонку Виктуару» голову. Если конечно Зандер не против. Князь не возражал, но просил с этим делом не спешить, так как, возможно, решать проблему придется келейно, чтобы не опозорить семью герцога Ноэн, которая, как ни крути, ему родная.