Запретная механика любви (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 35

“Я не видела от Дерека ничего, кроме добра, — подумала Анна, — но я не могу не думать о нем без отторжения и гнева. Потому что люблю Джона. Потому что ушла сама, как и хотела”.

— Самое уникальное в нем то, что он не открывает мне свои секреты, — с нескрываемой горечью признался принц. — Ваш дядя с удовольствием согласился на сотрудничество с нами, но даже при всех его знаниях он не смог извлечь из Джона сведений о бумагах Гейба Коннора. Это очень человечно, вы не находите?

Значит, Джона пытают. Анна представила голову со снятой черепной крышкой и десятки инструментов, вонзенных в механический мозг, чтобы извлечь из глубин разума то, что удовлетворит допросчика. И дядюшка Итан всеми силами старается добыть нужную информацию из неподатливого арниэля — принца, который выпустил его из-за решетки, следует порадовать, но Джон молчит, и Итан приходит в бешенство…

— Нахожу, — согласилась Анна. — Стойкость и нежелание предавать близких это в самом деле человечно.

Эвгар улыбнулся, и Анне показалось, что он сейчас вновь попробует проникнуть в ее мысли — но теперь здесь не было Дерека, который мог бы его остановить. С момента их приезда в столицу прошло три дня, Дерек никак не проявился, а Анна не стала его искать.

Должно быть, он занят переездом из квартала святого Сонти. Не стоит ему мешать.

— У меня была мысль о том, чтобы превратить вас в наживку, — признался принц. — Трудно видеть, как любимую женщину терзают и мучают, и сохранять молчание.

Да, Джон пытался уберечь Анну именно от этого — и оказался слабее своего стремления как раз потому что в нем было слишком много любви.

— Так что ж вас удержало? — спросила Анна резче, чем собиралась.

— Вы мне нравитесь, — беспечно признался Эвгар. Анна удивленно посмотрела на него, не задавая новых вопросов, и он продолжал: — И моему другу Дереку вы тоже нравитесь. Кстати, почему вы не спрашиваете, как он?

— Потому что вряд ли его пытают! — выпалила Анна. Что плохого может случиться с Дереком Тобби? Наверняка полирует новую медаль и кладет в сундучок очередную стекляшку с мерзким содержимым. Чем бы ему еще заниматься?

Анна старательно раздражала себя, чтобы не думать о том, сколько Дерек успел сделать для нее за эти дни — видимо, Эвгар это понял, потому что поставил бокал на низенький столик с перламутровой инкрустацией, который отец купил в Поднебесной империи, и мягко произнес:

— Вы знаете, Анна, на свете не так уж много людей, которым вы нужны живой и здоровой. Друзья вашей семьи, которые прикидывали, за кого из их сыновей вы пойдете замуж, моментально отвернулись, когда ваш отец умер. После всего, что случилось, ваша репутация, скажем так, слишком скандальна, чтобы вы блистали в свете. Ваш дядюшка спит и видит, как бы исхитриться и свернуть вам голову — с вашими знаниями об арниэлях вы для него конкурент. Я? Не стоит выдавать желаемое за действительное. Да, вы прелестная барышня, но в столице таких, как вы — на монетку пучок. Вы нравитесь мне не настолько, чтобы разрушить мой покой. Остается только Дерек. У него, конечно, свой букет добродетелей, но я клянусь вам — цветочки в этом букете не самое страшное, что вы можете увидеть. У тех людей, которых вся столица считает порядочными, букеты намного гаже.

Анна вздохнула. Сделала глоток из бокала — вино в самом деле было хорошим. Такой человек, как Эвгар, не стал бы пить дешевку.

— Вы пришли, чтобы поговорить со мной о Дереке?

— Он расстроен, — сообщил Эвгар, и Анна невольно ощутила укол стыда. — А я не хочу, чтобы важные для меня люди были несчастны. А еще я хочу, чтобы вы пообщались с Джоном. И убедили его в том, что сохранять молчание — неразумно.

Эвгар сделал паузу и признался:

— Я люблю, когда люди работают на меня по собственной воле, а не потому, что я приставляю пистолет к их виску. Проявите разумный эгоизм, Анна. Будьте умницей. Убедите Джона отдать мне бумаги вашего отца. Я вернул вам дом и деньги — и могу вернуть арниэлей. Отправлю вашего дядюшку за решетку так, что он оттуда уже не вернется.

Анна задумчиво посмотрела на белоснежные розы в высоких вазах у камина. Сейчас, зимой, они были безумно дорогими, но принц не пожалел денег — когда Анна вошла в дом, в нем плавал тонкий цветочный аромат. Эвгар дарит ей розы, а может взмахнуть рукой, и Анна поковыляет допрашивать Джона, как послушная кукла.

— Что потом? — спросила она. Эвгар улыбнулся — кажется, ему понравилось, что Анна задавала вопросы.

— Потом надо будет очистить его разум от того, чему там не место. И он будет жить дальше. Поверьте, мне не нужны мертвецы, я предпочитаю общаться с живыми. Для вас тоже найдется работа — старые арниэли относятся к вам лучше, чем к вашему дядюшке. Все будут счастливы, все будет хорошо.

На мгновение Анна очень сильно захотела поверить ему.

И не смогла.

— Мужчины ко мне почти не заходят. Так, если заноза под ноготь зайдет. Да и то… говорят, что это по-бабски. Само попало, само и вылезет с Божьей помощью.

Руки маникюрши были мягкими и теплыми, она прикасалась к пальцам Дерека настолько невесомо и бережно, что он невольно начал погружаться в сон. Кто бы мог подумать, что в этой глуши такие таланты?

А избушка, в которой Магда нашла временный приют, горела весело и ярко. Дым завяз в ноздрях так, что платок с духами, который Дерек носил в особом кармане рюкзака, не мог вытравить вонь…

— Милорд? — весело окликнула маникюрша, и Дерек понял, что все-таки задремал в ее старом кресле. — Спите?

— Нет-нет, не сплю, — ответил он, энергично растирая мочку уха. Левая рука была уже обработана — ни следа грязи, которая вбилась под ногти и в линии на пальцах и ладонях, когда он заклинаниями раскатывал избушку по бревнышку и обливал пламенем. Маникюрша улыбнулась и снова принялась орудовать щеточкой.

— Вот я и говорю: это редкость, когда мужчина следит за руками. Вот наши барышни — те да, следят за модой.

Дерек невольно улыбнулся в ответ.

— Ну нельзя же, чтобы профессия была видна вот так сразу.

— Ох, у вас такая работа! — с искренним волнением промолвила маникюрша и вынула пилку. — Видит Бог, тут любой бы умер от страха! А вы вот так взяли и прямо вошли к ведьме в избу! Неужели вам ни чуточки не страшно?

Дерек усмехнулся. Интересно, приходила ли эта немолодая уже женщина к Магде Хонивер? Она боялась ведьм и колдовства примерно так же, как боятся остальные обыватели: жутко, конечно, но может, получится как-то использовать в своих целях? Поэтому в таких вот городишках и идут к ведьмам за средствами для вытравливания плода — а потом, когда ведьма окончательно теряет разум, и ее магия начинает гнить, удивляются: да как же так, да всегда же нормально было?

Но Магда была лишь жертвой обстоятельств. И Дерек сделал для нее все, что было в его силах.

И не сделал того же для Анны и Джона.

— Страшно, — искренне ответил Дерек. — Но это мой долг.

Маникюрша понимающе кивнула. Зачерпнула крема из баночки и принялась втирать его в кожу мягкими движениями.

— У меня старший сын как раз ваших лет, милорд. Вот ровно то же самое говорил, когда нанялся в солдаты. “Это мой долг, мамочка”.

Дерек невольно подумал, что сын, должно быть, погиб.

— И где он сейчас?

— Ой, все хорошо, он служит на границе с Лекией. Уже гранд-капитан. Я и не волнуюсь за него, он устроился так, что всем на зависть. Юг, море да тишина. Вот дочка это да, это мое горе, муж ее бьет смертным боем. Я уж говорю: прибегай ко мне с детками, перебедуем, все лучше, чем с таким борцом-то кухонным бедовать! Он ведь только на нее руку поднимает, а мужикам, какие повыше и покрепче, боится слово поперек сказать. Нет, отвечает, я его люблю.

Дерек лишь вздохнул. Интересно, как вела бы себя Анна, если бы он был с ней жестче? Если бы дал понять, что она сама станет следующим экземпляром в коллекции, если по-прежнему будет дурой?

Дьявол с ней, с этой Анной. В пекло ее и не вспоминать никогда.