Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 38

- Значит, возможно, он склонен к эпатажному, иногда рискованному поведению, - предположил Хотс. – Ладно, я понял, кого мы ищем. Аврелий, вы обещали помогать Глории и продолжить ее обучение.

Аврелий понимающе кивнул.

- Обещал и сдержу обещание. Начнем прямо сегодня.

День выдался тоскливый и серый, и народ предпочитал сидеть дома и не высовывать носа на улицу. Зашла местная прачка, забрала заказанного колобка, которого я немного доработала для постоянного обогрева воды, вот и все покупатели.

- Ой, хорошо! – воскликнул колобок, едва попав в руки новой хозяйки. – Водицу-то я люблю! Водицу-то я нагрею! А если ты мне еще хлебца туда накрошишь, то мы и поладим!

Прачка смущенно улыбнулась и сказала:

- Ведь зимой-то воды не нагреешься, а тут вот какое чудо. Хлебца я тебе накрошу, только ты смотри, все крошки собери.

- Это у меня не пропадет, - важно заверил ее колобок.

Окончательно решив, что до полудня покупателей не будет, Аврелий запер двери, и мы с ним вышли в центр торгового зала, заранее освобожденный от коробок, товаров и заготовок. На мгновение мне почудилось, что я снова пришла на тренировку в малый зал академии, и сейчас старшекурсники, которые ассистируют преподавателю, начнут бросать в меня огненные шары.

В груди ожил и шевельнулся рыжий огонек, и мне показалось, что я вновь готова взлететь. Аврелий понимающе кивнул и едва заметно улыбнулся.

- Вам показывали технику трех вздохов? – спросил он.

- Показывали, - ответила я и стала дышать так, как нас учили в академии. Огонек не ушел, но сделался ровнее и ярче. Улыбка Аврелия стала шире.

- Сначала полное спокойствие, - произнес он. – И уже потом управление. Пусть он сейчас вырастет, Глория. Пусть поднимет вас до неба!

Умение контролировать внутреннюю силу – главная задача мага, но я и подумать не могла, что однажды мне придется иметь дело с таким могуществом. Казалось, будто я стою возле огромной печи, возле драконьего пламени – огонь был во мне и вокруг меня, и я сама была огнем.

Пылающие ладони медленно подняли меня и закружили под потолком. Огненные ручейки текли под кожей, и на миг я испугалась, что не могу дышать. Но по лицу скользнул платок свежего ветра, и мне сделалось настолько легко, что я поняла: сейчас я могу все.

Вот просто – все. Открыть ворота для чудовищ Кукловода – легко. Запереть их так, чтобы не открыла ни одна живая душа – проще простого. Переставить горы туда, где текли реки, а реки превратить в потоки серебра – только попросите.

Волосы плыли вокруг головы сверкающей короной. Вокруг пальцев легли кольца заклинаний – тех, которых никто и представить не мог. Мир сделался маленьким и лег на мою ладонь: люби, береги, защищай.

Я накрыла его второй ладонью и поднесла к лицу – поцеловала так, как целуют новорожденного, задыхаясь от любви  к нему и к жизни.

«Я с тобой, мой хороший, - подумала я. – Я всегда буду с тобой. Клянусь, тебе будет хорошо».

Боевой маг всегда клянется защищать тех, кому нужна его защита – и сейчас это были не просто слова, но вся моя жизнь. А принеся свою клятву, я усмирила пламя и неторопливо опустилась на пол.

Аврелий смотрел на меня так, словно я смогла удивить его. Некоторое время мы молчали, а потом он спросил:

- Как вы себя чувствуете, Глория?

- Сильно, - ответила я. – Сильно и спокойно.

- Каково это, посмотреть в лицо своему могуществу?

- Даже не знаю, - рассмеялась я. – Это не могущество, это… Просто жизнь. Просто мир, который я буду защищать от чудовищ.

Он понимающе кивнул, а потом я вдруг обнаружила, что мы держимся за руки. Вроде бы ничего особенного: стоять друг напротив друга и держать руки в руках – стандартная позиция тренера и ученика на занятиях. Но ни один на свете тренер никогда не будет держать ученика настолько мягко и ласково – и уж конечно, он не станет с такой осторожной заботой поглаживать костяшки его пальцев.

Мне сделалось не по себе. Очень сильно не по себе.

- Что ты делаешь? – спросила я неожиданно тихим голосом и так же неожиданно перейдя на «ты». Аврелий улыбнулся – но теперь в его улыбке не было ни следа прежней мягкости, только такой же огонь, который несколько мгновений назад бушевал во мне.

- Помогаю справиться с тем, что в душе, - так же негромко ответил он. – Нам обоим.

Потом Аврелий прикоснулся губами к моим губам – сначала я оцепенела от неожиданности, а потом рванулась в сторону, словно животное, которое в последний момент умудрилось вырваться из смертельной ловушки. Аврелий смотрел на меня с искренним интересом, словно пытался понять, почему я почти отбежала от него, и почему меня начинает знобить.

- Я замужем, - выдохнула я. – Я замужем и люблю своего мужа.

Аврелий рассмеялся. Прикрыл глаза.

- Не думаю, что это мне помешает, Глория. Наоборот, так намного интереснее.

Звякнул колокольчик – пришла пара покупателей. Аврелий подмигнул мне и отправился на задний двор.

11.1

Виктор

На обед Глория пришла встревоженной – она старалась держаться спокойно и выглядеть, как всегда, но я видел, что ей не по себе, словно произошло нечто такое, что бурей ворвалось в ее жизнь и вымело все привычное. Я поставил перед ней порционную сковородку с картофелем, морковью и кусочками свинины и сказал:

- Мясо по-бангански. Бангане ничего не едят, кроме свинины.

- Спасибо, - улыбнулась Глория и взялась за вилку. Я всегда знал, что хорошая еда способна улучшить настроение, и надеялся, что после ароматной свинины ей станет легче, что бы ни случилось. Некоторое время мы были молча, и я смотрел на Глорию, пытаясь понять, что произошло.

Если бы это было что-то связанное с Кукловодом, то она бы уже рассказала. Значит… нахмурившись, я подумал, что тут примазался Аврелий, который капает слюной на глазах всего города.

- Что-то произошло? – поинтересовался я, когда обед был почти съеден. Глория улыбнулась, но улыбка вышла какая-то скомканная, словно она не хотела говорить.

- Я сумела пробиться к Кукловоду, - ответила она, но я сразу понял, что он не имеет отношения к ее волнению. – Это эльф с примесью человеческой крови, очень богатый, очень сильный маг. Составила его словесный портрет, Хотс уехал в столицу, - Глория отодвинула опустевшую сковороду, промокнула губы салфеткой. – Сказал, что будет работать обычными полицейскими методами. Выцепит его.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил я. – Ты бледная.

Глория помолчала, глядя в сторону плиты, где домовые мыли посуду. Из зала доносились восторженные ахи и охи моих работников, которые доедали обед. Я кормил их от пуза – они взахлеб рассказывают о моей стряпне друзьям и семьям, так что клиентов у «Золотого ветра» будет много.

- Мы с Аврелием провели первое занятие, - ответила она так, словно переступала что-то в себе, и у меня в груди заворочалось какое-то тоскливое чувство, похожее на обиду и одиночество. – Я училась контролировать свои новые силы… а в конце он поцеловал меня.

- Не думаю, что это входит в урок, - произнес я, поднялся из-за стола со сковородкой и внезапно обнаружил, что похлопываю ей по ладони и предметно размышляю о том, что сейчас выйду из ресторана, пойду к Аврелию и вот этой сковородой научу его манерам и объясню, что те, кто целует чужих жен, рискуют заболеть переломом челюсти.

Вот ведь мразь какая, а? Ловко же напрыгивает! Не упускает ни своего, ни чужого! Нет, я точно разобью ему физиономию!

Представив, как из тонкого аристократического носа Аврелия струится кровь, я подумал, что ничего у меня не выйдет. Аврелий превратит меня в воздушный шарик или кое-что похуже. Я его и пальцем не трону.

От осознания собственного бессилия у меня даже голова заболела.

- Конечно, нет, - ответила Глория. Я посмотрел в ее сторону и заметил, что она залилась болезненным румянцем.

Нет, Аврелию тут ничего не светило. Потому что если бы светило, то Глория не сказала бы мне ни слова. Она вела бы себя очень тихо, по-прежнему ходила на работу, а я в один прекрасный момент обнаружил бы, что сбиваю косяки ветвистыми рогами.