Поваренная книга волшебной академии (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 46

Майей овладел восторг. Она ловко орудовала ножом, нарезая перец и лук, улыбалась, пробуя бульон, быстро открывала бумажную упаковку со стеклянной лапшой — мне казалось, что это не приготовление еды, а танец. Все, что окружало Майю, двигалось с ней в едином ритме, и ей бесконечно нравилось то, чем она занималась. Винтеркорн склонился ко мне и негромко произнес:

— Видите? Ее огонь почти погас.

Я согласно кивнул. Лепестки цвета утратили тревожный жар, собираясь в едва заметный бутон. Майя занималась любимым делом, усыпляя то, что было в ее душе, и я не знал, что должно случиться, чтобы она сбросила оковы, как этого от нее хотят.

Ладно. Ничего. Что бы ни случилось, я ведь буду рядом.

Наконец, все супы были приготовлены, разлиты по тарелкам, и почетные покровители отправились снимать пробу и комментировать. Не обошлось без истерик: повар, который приготовил уху из нескольких сортов рыбы, сорвал колпак с чернокудрой головы и бросил его на пол, когда король со вздохом сообщил:

— Воняет каким-то сельским прудом.

Майя сцепила руки в замок. Посмотрела на меня так, словно готова была закричать от страха. Осторожно, чтобы никто не заметил, я отправил к ней крошечное успокаивающее заклинание — Майя вздохнула, и ее улыбка сделалась мягче. Наконец очередь дошла и до нее: государь отведал супа, понимающе кивнул и, чуть ли не извиняясь, произнес:

— Островато для моего желудка, но что делать, чинская кухня такова. Просперо, обязательно попробуйте! Кажется, нашелся ваш новый личный повар!

Зрители зааплодировали. Майя рассмеялась, искренне благодаря его величество за доброту — когда король отошел, то Дастин приблизился к Майе и что-то шепнул ей на ухо.

Она изменилась в лице так, словно он был ее смертью, неотвратимой и безжалостной.

Майя

Не помню, как я добралась до своей комнаты. Голова кружилась от запахов еды и духов гостей, уши наполнял веселый звон голосов, и весь мир плыл вместе со мной в неизведанные счастливые края.

Я увидела его величество! И ему понравился суп, который я приготовила! А Просперо Конти даже за добавкой подходил! Ох, Кетти, спасибо тебе огромное за рассказ о том, что он любит куриные сердечки и сладкий перец, теперь есть тот, кто меня поддерживает. А Джон? Он ведь смотрел на меня с такой заботой и нежностью, что хотелось взлететь от радости.

Как же хорошо!

— Майя?

Я не сразу поняла, что лежу на кровати, а Джон сидит на краю и встревоженно заглядывает мне в лицо.

— Майя, что тебе сказал Дастин? — озадаченно спросил он. Я смогла только руками развести. Восторг шипел во мне, словно пузырьки южного вина.

— Какой Дастин?

Глаза Джона потемнели. А я вдруг ощутила то самое чувство, которое наполняло меня тогда, когда шары Винтеркорна рассыпались стеклянной пылью в тренировочном зале.

Сделалось холодно и как-то липко, словно я стала мухой, угодившей на клейкую ленту мухоловки.

— Принц Дастин, — объяснил он. — Он подошел к тебе сразу после короля и что-то сказал на ухо. Ты очень сильно побледнела.

А вот это уже было неожиданно. Я села, сцепив руки на коленях, и попыталась вспомнить, кого именно мирр ректор имеет в виду, но в памяти все смешалось разноцветными пятнами, и я понятия не имела, о ком меня спросили.

— Не знаю, — искренне ответила я.

— Сиди здесь, — приказал Джон, быстрым шагом вышел из комнаты и вскоре вернулся в сопровождении немолодого лысого тевторца — только тевторцы носят красные шнурки на запястьях, якобы это отпугивает злых духов. Я поднялась с кровати — растерянность нарастала во мне, срывая дыхание — и Джон произнес:

— Дружище, посмотри-ка на нее. Это то, что я думаю?

Тевторец взглянул мне в глаза — голова закружилась, и я неожиданно обнаружила, что уже не стою, а валяюсь на полу. Пушистый ворс ковра уткнулся в колени, под кроватью лежит моя заколка с зеленым камешком, и почему-то в животе начинает жечь.

— Та, это то, что ты тумаешь, — ответил тевторец. — Заклинание активирован. Оно спало, теперь нет.

Джон устало провел ладонями по лицу. Я почувствовала себя лягушкой, которую ученые растянули на стекле и готовились резать. Валяться на полу было унизительно — я поднялась, отряхнула колени и спросила:

— Какое заклинание?

Тевторец смотрел с искренним сочувствием.

— Фаши путы сковали фашу магию, миррин, — проговорил он. — Сейчас они подточены изнутри. Вы мошете сбросить их в любой минуту.

Джон задумчиво потер подбородок. Он выглядел так, словно решал задачу и никак не мог найти правильный ответ. Мне очень хотелось снова взять его за руку — ощутить хоть какую-то опору.

— Наложить еще одни путы? — предположил он. — Поверх этих? У меня есть нужный артефакт, можем сделать хоть сейчас.

— Пудет конфликт, потому что заклинание активирован. Сам понимаешь, чем это кончаться, — ответил тевторец и ободряюще похлопал Джона по плечу. — Ничего, торогой мой, ничего. Ты меня позвал, я здесь, поддержу. Тождемся, пока оковы не разрушатся, сразу наложим новые, вот и все. Вдвоем справимся.

Огастас Холланд и Винтеркорн тоже действовали вдвоем. В комнате было тепло, но меня сейчас знобило. Я вновь почувствовала себя монстром.

— Но это Дастин активировал заклинание? — уточнил Джон. Тевторец кивнул.

— Та, именно он. Я зафиксирофал его нить. Готов быть твоим свидетелем перед его величеством.

Джон ко всему подготовился перед тем, как отправляться со мной в столицу. Мы были не одни — когда я подумала об этом, то мне наконец-то стало легче. Пусть артефакт и не пригодился — мне все равно было легче дышать.

— Что же мне делать? — спросила я. Белозубая улыбка тевторца была искренней и доброжелательной — удивительно, но он не видел во мне чудовища.

— Готовить, миррин, — ответил он почти без акцента. — Ваш суп великолепен, я его попробофал. Порадуйте нас завтра вторым блюдом.

— Но как же так? — растерянно пробормотала я и все-таки взяла Джона за руку. Плевать, что об этом подумает тевторец, мне нужна была поддержка. — Вот так, внаглую, на глазах у всех…

— Для всех он не сделал ничего особенного, — ответил Джон, и я вспомнила снежных лебедей. Они были, они плыли для нас, значит, все должно быть хорошо. — И не сказал ничего особенного. Свидетели услышали что-то вроде «Теперь у батюшки будет разлитие желчи из-за вашего супа» — ему надо было просто заговорить с тобой, вот и все, заклинание настроено на это.

Я с надеждой посмотрела на него. Джон был здесь, значит, со мной не случится ничего плохого. Он просто приготовил ловушку для Дастина так, чтобы взять его с поличным, а я…

— Чувствую себя червяком на крючке, — призналась я. Тевторец понимающе кивнул.

— Лучше чувствовайт себя актером на сцене, — посоветовал он. — Госутарь уже все знает. Принц Хенрик все знает. Мы просто ждем, как закончится пьеса.

Значит, пьеса. Что ж, так тому и быть. Когда тевторец ушел, Джон обернулся ко мне с таким видом, словно понимал, что ему тоже надо уходить, но искал возможность остаться.

— Как ты? — спросил он. Я неопределенно пожала плечами. Как может себя чувствовать наживка, когда вокруг нее плавает хищная рыбина?

— Не знаю. Думаю о блюде, которое приготовлю завтра. Чинская свинина. Тао говорил, что это визитная карточка их кухни и…

Во мне словно что-то оборвалось. Я всхлипнула, Джон обнял меня и, уткнувшись лицом ему в грудь и обливаясь слезами, я едва слышно призналась:

— Мне страшно. Мне никогда не было так страшно… Что со мной будет, когда упадут оковы?

Джон осторожно погладил меня по голове — от этого прикосновения разливались волны тепла и света, дышать становилось легче, и страх, недовольно ворча, утекал без оглядки.

— Дастин ждет, что ты превратишься в монстра. Выплеснешь ту тьму, которая расцветает у тебя в душе, уничтожишь короля и принца и погибнешь, — откликнулся Джон. — Но я этого не допущу. Бинья прав, считай себя актрисой на сцене.