Граф Наумов (СИ) - Сопов Валерий - Страница 30

- Если быть до конца корректным, надо говорить не «херня», а «hernia». - С этаким латинским прононсом, урезонил сам себя Андрей. - А поскольку в языках ты далеко не Копенгаген, то прекращай херней маяться и думай, как жить дальше. Надо сказать, что тут Андрей откровенно кокетничал. Если он в чем-нибудь и был "Копенгаген", так это как раз в языках. Как-никак, закончил филологический факультет престижного универа. Да еще и с красным дипломом. И латынь, пусть та и не входила в основные языки, сдал на отлично. Всяко знал латинский получше любого хирурга, выпускника меда.

Вариантов дальнейшего существования просматривалось не слишком-то и много. Во-первых, можно было бы продолжить пасти стадо. Тем более, что на этом поприще Андрей сделал стремительную карьеру. После возвращения из Зенона он был повышен в должности с подпаска до полноценного пастуха. Со всеми причитающими этому статусу преференциями. Включающими не только личный выпас для персонально закрепленного за ним стада, но и самое настоящее денежное вознаграждение. Андрей как-то мимоходом прикинул, что за год напряженной работы, экономя на всем, сможет заработать целую прорву денег. В эквиваленте равную одной из тех золотых монет, содержащихся в кошеле, который достался ему в наследство от Андрея Белова. Вместе с дневником, и документом, удостоверяющим личность.

Невостребованный кошель, в отличии от того самого дневника, с которым Андрей практически ни на минуту не расставался, до сих пор валялся в кармане куртки, в комнате на мансарде.

Помимо зарплаты и регулярного трехразового питания, должность пастуха придавала Андрею еще и высокий социальный статус, репутацию человека нужного. Пусть и придурка, к тому же придурка немого. Легенду убогого, по возвращению из Зенона, после консультации с Лохматым Андрей решил не менять.

И самое главное достоинство такого варианта заключалось в том, что снимало массу проблем, связанных с Фаготом. Пастбище, в отдалении от любопытствующих взглядов, позволяло котенку прожигать жизнь в свое удовольствие. Вот и сейчас, сделавшись невидимым, он устроил охоту на волкодавов. Которые с преогромной радостью принимали участие в этих забавах, взвалив всю полноту ответственности за стадо на Андрея. Тот особо и не возражал, поскольку тренировал на непослушных коровах свой воздушный таран, ударом воздуха возвращая заблудших на место. Регулярные тренировки привели к тому, что Андрей даже в условиях нормального мира мог своим скиллом сбить с ног взрослого человека на расстоянии до двадцати метров. Причем емкости Средоточения хватало на пятикратное повторение умения. А что касается коров, так Андрея больше беспокоило то, что дурацкие игры кошака и волкодавов ( готовых часами метаться под ногами у мирно пасущейся скотины) могут плохо отразится на надое и жирности молока. Даже у него, человека рассудочного, глядя на это непрерывное мельтешение, психика временами не выдерживала. Чего в таком случае говорить о крупном рогатом скоте.

Это что касается «во-первых» - варианта связанного с карьерой пастуха.

Во-вторых, можно было бы записаться в отряд Лохматого, и время от времени совершать охотничьи экспедиции в Зенон. Занятие пусть и опасное, но чрезвычайно прибыльное.

В отряде в настоящее время насчитывалось ровно двадцать человек. Еще совсем недавно их было три десятка. Вот только смерть Горбатого и загадочное исчезновение по пути к схрону трех возничих, сопровождаемых шестеркой охранителей, на треть уменьшило численность отряда.

С того самого дня, с момента появления Андрея в Богуславке, охотники еще не разу не выходили в Зенон. Сначала ожидая возвращения Колдуна и своих товарищей, а потом пережидая неделю обретения силы. Только больше ждать было нечего, и на следующую неделю под руководством Лохматого планировалась очередная экспедиция. Целью которой был сбор чрезвычайно редких каменных шипов, произрастающих на некоторых деревьях.

Судя по описанию, все это здорово напомнило Андрею шипы, торчащие из веток фиолетовых кустов, которые он в неимоверных количествах нещадно сжигал на костре, занимаясь своими кулинарными изысканиями. В отличии от орехов, грибов и ягод, шипы не теряли своих магических свойств, после того как покидали аномальную зону. И необычайно ценились у алхимиков, поскольку служили ингредиентами для зелий, способствующих проведению трансформации Источника Магии.

- Знал бы раньше, набил бы шипами корзину доверху, еще бы и Фагота заставил бы на себе это сокровище тащить, вместо того, чтобы балбеса из себя изображать, - расстроился Андрей после того как Лохматый объяснил ему, что добычей экспедиции, в самом лучшем случае, станет несколько десятков этих самых шипов.

Так вот, охотники с удовольствием готовы были пополнить свой отряд новыми членами, из числа тех, кто прошел первую трансформацию. Таковыми в селе числились двое. Сам Андрей и барышня Стеша, та самая, которая накануне, окровавленная и волочащая ногу, вышла из леса в самый последний момент.

Стеша получила умение сродни светошумовой гранате, только без добавления «шумовая». Яркая вспышка света ослепляла всех, кто не успевал спрятаться или в крайнем случае закрыть глаза, в радиусе пяти метров. Не слишком-то и ясно, насколько эффективен этот скилл окажется против тварей Зенона. Поскольку далеко не у всех из них были глаза. Но как гласит японская мудрость, впоследствии творчески осмысленная Ганнибалом Лектором,: «Не попробуешь — не узнаешь».

Умение же Андрея - создавать воздушный таран, в этом плане нареканий не вызывало. О своем втором умении «Эмоциональный Сканер», Андрей предпочитал помалкивать.

Все без исключения двадцать членов отряда прошли свою первую трансформацию и овладели уникальными скиллами, побывав в Зеноне в неделю обретения силы. Наверное то, что вероятность выживания в Зеноне , в тот самый первый раз, составляла от силы десять процентов, наложило на охотников отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Члены отрада представляли из себя закрытую касту, внутри которой вполне могли интриговать, строить козни и, при необходимости, бить друг другу морды. Но по отношению к другим односельчанам, и не только к односельчанам, возникни в том нужда, всегда выступали сплоченно. Андрей даже одно время подозревал, что отряд охотников представляет из себя некое подобие мафиозного клана, сплоченное местным аналогом омерты. Недаром же в первый день он предположил, что столкнулся с разбойниками и душегубами.

Некоторые из членов отряда, человек пять, прошли вторую трансформацию, а тот же Лохматый, судя по всему, осилил и третью.

Так что Андрею было чему поучится. Да и походы в Зенон, несомненно дали бы ему бесценный практический опыт.

Так что на первый взгляд, вариант выглядел более чем приемлемо. Но было одно «Но». Причем очень большое «Но». И камнем преткновения по отношению к этому варианту выступал все тот же Фагот.

Андрей вспомнил тот самый вечер, когда по возвращению из Зенона они втроем: сам Андрей, Лохматый и Любава расположились в горнице дома Волковых. Любава этакой серой мышкой юркнула в уголок под висящие на стене рушники, где и присела на скамью. Лохматый оккупировал массивную лавку, стоящую у стены, а сам Андрей остался стоять в центре помещения.

- Показывай, чему научился, - приказным тоном скомандовал Кирилл, обращаясь к Андрею. Тому тон не понравился, и парень, не сдерживая себя, вытянул в направлении Лохматого правую руку и запустил воздушный таран. Лохматый слетел с лавки , предварительно ушибшись головой об бревенчатую стену, потом встал с пола и снова уселся на прежнее место, буркнув как бы про себя:«Вижу. Дури хватает».

После чего Андрей, отодвинув в сторону котенка, продолжающего сохранять невредимость, и вытащив из корзины куски шкур смилодона и кинг-конга, попытался пантомимой, на пальцах, используя звуки «У-У-У» и «Ы-Ы-Ы», изобразить битву между саблезубым и гориллой, которой он не то чтобы был свидетелем, но появился к разборке спустя некоторое время по ее окончанию Признаваться в том, что он получил ядро силы смилодона, Андрей не собирался. Для того чтобы обосновать свою первую трансформацию и появление умения воздушного тарана, Андрей попытался чуть попозже изобразить охоту на суслика, сопровождая свои нелепые жесты не менее нелепыми звуками, напоминающими «Пи-Пи-Пи». Весь этот цирк Андрей устроил вынужденно, поскольку в соответствии с трехсторонним соглашением, заключенным между самим Андреем, отцом Сидором и Кириллом Волковым, никто, в том числе и Любава, не должен был знать о том, что он умеет говорить. И не такой, на самом деле, контуженный на всю голову дурачок, которым прикидывается.