Моя фиктивная жена (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 17

— Милый мой Анарен, это огромная честь для меня и супруга, — совершенно серьезно ответила она. — Мы обязательно поддержим вас в такой замечательный, в такой счастливый день. После того, как вы спасли Эдди, вы для нас не просто знакомый, вы наш дорогой родственник! Я сотню раз говорила это и повторю еще сотню.

— И я очень этому рад, — кивнул я. — Как думаете, где лучше заказать праздничный обед? У Вульфа или в «Южном ветре»?

— Заказать? — возмущенно воскликнула госпожа Браунберг. — Даже не выдумывайте! Что за глупости, милый Анарен? Наша кухня и наш дом в вашем полном распоряжении, свадьба и обед это семейное дело, а не ресторанное, так что рассчитывайте на нас.

Я вспомнил, что у людей считается особой честью предложить свой дом для свадьбы друга — это была хорошая примета и благословение на целый год.

— Сколько будет гостей? — поинтересовалась госпожа Браунберг.

— Немного, — ответил я. Хельга тем временем уже что-то выбрала в каталоге и вместе со свадебным мастером отправилась к лестнице — шла в свою комнату для первой примерки. Госпожа Браунберг мечтательно посмотрела ей вслед, и я вспомнил, что однажды сказал один из преподавателей в академии: все женщины мечтают выйти замуж — даже те, которые уже замужем.

— Тогда составляйте список! — распорядилась госпожа Браунберг. — А я продумаю достойное меню.

Хельга

— Я подготовил множество свадеб, — признался господин Тутти, когда мы поднялись на второй этаж и вошли в мою комнату. — Но никогда не видел, чтобы гномка выходила замуж за эльфа.

Да, это удивило его сразу же, как только он увидел, кто именно невеста у эльфа-артефактора, но свадебный мастер не показал виду — лишь едва заметно дрогнула левая бровь, вот и все.

— Я тоже такого не видела, — улыбнулась я. Этот маленький человек в щегольском алом сюртуке и пышно взбитыми белыми волосами понравился мне. В нем так и искрилась неподдельная любовь к своей работе — редкое, в общем-то, дело. Обычно все просто трудятся, чтобы добывать хлеб — а он наслаждался каждой минутой своего труда и не скрывал этого. — Все бывает в первый раз, правда?

— Разумеется! Что ж, начнем примерку?

Платье, которое предложил мне свадебный мастер, было свободным, с тонким пояском под грудью, рукавами-фонариками и нежным кружевом по вырезу — оно невесомо струилось по фигуре, падая к носкам туфелек, словно яблоневый цвет, который обрушивается на тебя душистым белым водопадом, если тряхнешь ветку. Глядя на себя в зеркало, я вдруг подумала, что мои родители были правы, и я все-таки уродлива. Нет у меня ни щек, как наливное яблоко, которые полагаются гномьей девушке, ни такой груди, на которой можно нести ведро воды и не расплескать ни капли… Я не гномья красавица, но это платье…

— Чудесное, — строго заверил меня господин Тутти. — И очень вам идет. Я ни разу не готовил свадьбу для гномьей барышни, но говорю вам как специалист, совершенно точно: в этом платье вы очаровательны.

Я растерянно смотрела на свое отражение. Нет, не уродлива — это во мне говорили голоса родных и знакомых, которые все время искали изъяны и не видели ничего хорошего. В этом платье я была словно принцесса. Нежная, светлая, воздушная — ветерок налетит, подхватит и унесет.

И пусть это ненастоящая свадьба — у меня все равно будет и платье, и украшения, и букет. Что еще нужно?

— А для волос можно вот что, — Тутти направился к своей коробке, и я в очередной раз удивилась: какое же чудо! Обычный короб, но магия создала в нем множество отнорков и лазеек, и теперь там можно хранить целый магазин с платьями и украшениями на любой размер и вкус. — Смотрите, выглядит строго, но не старомодно. И волосы надо будет поднять к затылку.

Тиара сверкнула ледяной россыпью бриллиантов и утонула у меня в волосах. Подняв руку, я дотронулась до нее и сказала:

— Это черевирские камни. Они очень дорогие.

— Господин Эленандар распорядился не экономить, — ответил Тутти. Я решила, что обязательно поговорю с Анареном: одно дело фальшивая свадьба потому, что это его спасет, а я никогда не против кого-то спасти — и совсем другое дело вот так швырять деньги на ветер, предлагая мне тиару за пять тысяч крон. Может, он еще примется прикуривать от горящих купюр, как это делают, хвастаясь, купцы первой гильдии?

Вот уж нет. Пусть я ненастоящая жена, но такого транжирства не допущу.

— А есть что-то… — я замялась, старательно подбирая слова и не желая задеть Тутти, — наподобие хризолитов? Это камень моего рождения, мне хотелось бы именно хризолит.

— Посмотрим, — откликнулся Тутти и зашелестел глянцевыми страницами каталога. — Странно, честно говоря: обычно девушки так и рвутся надеть на свадьбу что-нибудь подороже, а вы нет. Впервые вижу, чтобы кто-то отказывался от черевирских бриллиантов. Неужели они вам не понравились?

— Как они могут не понравиться? Понравились, конечно, но я же гномка, — объяснила я. — А мы, гномы, не тратим денежки там, где можем сэкономить.

Тутти подобрал для меня хризолитовую парюру удивительной чистоты. Когда лиственная зелень прозрачных камней сверкнула в моих волосах, то я почувствовала, что влюбляюсь в это украшение с тем сердечным жаром, который гномы испытывают к драгоценностям. Тиара, похожая на переплетение невесомых цветов, крошечные капельки сережек и сверкающая подвеска — от них так и веяло лесной свежестью, таинственными тропами, шумом веселых ручьев. Удивительное дело: хризолит всегда казался мне холодным, но сейчас от камней веяло летом и солнцем.

Неожиданно я поняла, что похожа на березку в этом платье и с зеленью хризолитов. Жаль, что родители меня не видят — может, решили бы, что я все-таки красивая, пусть и худая, как жердь.

— Да, пожалуй, они идут вам больше, чем черевирские бриллианты, — согласился Тутти. — Так что? Зовем счастливого жениха?

У людей есть правило: жених не должен видеть невесту до свадьбы — но это только у людей. Мой отец, например, сам шил свадебное платье для моей матушки. Я кивнула и внезапно ощутила странную робость, словно на мне не было ни платья, ни украшений — ничего не было.

С чего мне так робеть? Мы просто притворяемся, чтобы родители Анарена оставили его в покое — а я получаю за свое притворство кругленькую сумму. Ничего личного, только важное дело — и мы его сделаем.

Тогда почему все во мне вздрогнуло, словно я внезапно оказалась у обрыва — и смотрю вниз, и знаю, что не упаду на камни, а взлечу… Неужели это просто свадебное платье так на меня влияет? Я ведь привыкла к тому, что никогда не выйду замуж, что буду просто жить, работать, писать книги.

«Успокойся, — приказала я себе почти грубо. — Нет причин трястись, как хвост у козы».

— Да, — кивнула я, справившись с волнением. Это просто платье, это просто спектакль, который мы с Анареном разыграем для всех. — Давайте его позовем.

Анарен

Госпожа Браунберг, конечно, потянулась за мной смотреть на невесту. Пока Хельга примеряла платье и украшения, мы успели обсудить и немногочисленных гостей, и те блюда, которые будут стоять на столе, и мой свадебный костюм.

— Обязательно нужен особый костюм, что вы! — воскликнула госпожа Браунберг, когда я предположил, что надену тот темный сюртук, который надевал на вручение ордена. — Такой, в котором вы никогда и никуда не выходили. Это же исключительный день, мой дорогой! А букет невесты? Думаю, раз милая Хельга гномка, то к розам обязательно нужны нарциссы.

Нарцисс был гномьим гербовым цветком, красовался на множестве личных гномьих печатей, и моя соседка была права, это очень понравилось бы Хельге.

— Другой вопрос, где я найду нарциссы осенью, — вздохнул я. Госпожа Браунберг только рукой махнула.

— Вы же у нас маг и волшебник, Анарен! Сочините какой-нибудь артефакт, который выгонит их из луковиц.

Я решил, что это неплохая идея, и такой артефакт в самом деле можно создать — потом открою цветочную лавочку, буду продавать нарциссы и тюльпаны на новый год и озолочусь.