Пройти чистилище - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/72
• Следующая

Но советский посол не мог увидеть даже в страшном сне, что, отправив свою семью домой, полковник советской разведки, будущий новый резидент КГБ отправится на свидание с представителем английской разведки. Правда, и Гордиевский не подозревал, что каждый его шаг с этого момента будет находиться под контролем специально прибывшей в Лондон особой группы.

Гордиевский встретился с англичанином в небольшом пабе, пивном баре, где они встречались раньше друг с другом. На свидание приехал сам Холдер, известный Гордиевскому под другим именем.

– Вы просили о срочной встрече? – спросил Холдер.

– Меня вызывают в Москву. Вчера я встречался с послом. Ему пришла телеграмма. Вечером пришла еще одна с подтверждением вызова.

– Мотивы указаны? – нахмурился англичанин.

– Да. Меня хотят назначить новым резидентом в Лондоне. Они вызывают меня для встречи с Чебриковым и Крючковым.

– Очень хорошо, – ответил Холдер, – я только не понимаю, что именно вас беспокоит?

– Сам тон телеграммы. Он какой-то слишком праздничный. Никогда раньше таких телеграмм не приходило.

– Это ничего не значит, – немного подумав, сказал Холдер, – новый лидер Советского Союза говорил на апрельском Пленуме о большей гласности. Новые времена – новые нравы.

– Но люди старые, – возразил Гордиевский. – Нет, мне решительно не нравится эта телеграмма.

– Мы проверяли и по своим каналам. И просили американцев. В Москве все чисто, – успокоил его Холдер, – иначе бы мы знали. Может, ваше столь быстрое назначение зависит и от самого Горбачева.

Гордиевский понимал, что имеет в виду Холдер. В конце прошлого года, еще не будучи Генеральным секретарем ЦК КПСС, Михаил Сергеевич Горбачев посетил Великобританию, где впервые встречался с Маргарет Тэтчер. Встреча, как известно, получилась историческая, и Тэтчер поверила в молодого, перспективного, трезво мыслящего Михаила Горбачева, отныне оказывая ему поддержку на всех этапах его руководства. Об этой встрече позднее будут написаны сотни книг, сняты кинофильмы, о ней будут рассказывать оба участника переговоров – Маргарет Тэтчер и Михаил Горбачев [24] . Но ни советский лидер, ни премьер Великобритании так никогда и не узнают, что документы для встречи Горбачева с Тэтчер готовил... Олег Гордиевский, заместитель резидента ПГУ КГБ по политической разведке в Лондоне. То есть готовил даже не он, а английская секретная служба. Горбачев на переговорах с Тэтчер получил «шпаргалку» от разведки англичан и именно поэтому произвел на проницательную «железную леди» такое большое впечатление.

– Я не думаю, что такая телеграмма послана под диктовку самого Горбачева, – ответил Гордиевский.

– Вы не хотите лететь в Москву? – понял Холдер.

– Я считаю, что мне пора переходить к вам вполне легально. И забирать свою семью. Если мы вернемся в Москву, их уже не выпустят.

Холдер задумался. Потом поинтересовался:

– Вы летите один или вместе с семьей?

– Пока один. Ведь это срочный вызов.

– Они бы вызвали вас вместе с семьей, если бы в чем-то подозревали, – предположил Холдер.

– Там сидят не дураки, – впервые за время разговора улыбнулся Гордиевский, – они бы такого никогда не сделали.

– Вы хотите остаться? – переспросил Холдер.

– Я не совсем уверен, – признался Гордиевский, – меня могут арестовать сразу, как только я сойду с самолета.

– Тогда оставайтесь, – решился Холдер, – вы можете уйти прямо сейчас?

– Это не выход, – Гордиевский был достаточно опытным разведчиком, – так нельзя поступать. А если это всего лишь мои собственные страхи? Что тогда?

– Я вас не понимаю, мистер Гордиевский, – вконец запутался Холдер, – вы все-таки хотите лететь?

– У меня нет другого выхода, – вздохнул Гордиевский, – пока, кроме этой телеграммы, нет ничего, что говорило бы об обратном. Я должен лететь.

– В таком случае мы свяжемся с вами в Москве по обычному каналу, – успокоился Холдер. – Если произойдет нечто неординарное, вы всегда сможете связаться с нашим представителем. Вы его знаете. Он будет ждать вашего звонка.

– Да, конечно, – хмуро ответил Гордиевский, – я вылетаю завтра.

Ни он, ни мистер Холдер даже не подозревали, что за их встречей внимательно следят сотрудники советской разведки: они не могли слышать, о чем именно говорят эти двое, но фотографии мистера Холдера в разных ракурсах сделали.

На следующий день утром, в воскресенье, 19 мая 1985 года, по личному указанию Попова посольский «Форд Гранада» отвез полковника в аэропорт.

Вскоре самолет, в котором сидел Гордиевский, приземлился в Москве. И пока еще не утвержденный новый резидент Олег Гордиевский ехал к себе домой, сам Крючков уже получил известие о его прибытии в Москву. На столе у него уже лежали фотографии Холдера. Он несколько минут рассматривал документы, внимательно читал донесение особой группы из Лондона. Закончив читать, все аккуратно сложил в одну папку, немного подумал, постучав пальцами по столу, поднял трубку прямого телефона самого председателя КГБ СССР.

– Виктор Михайлович, разрешите к вам зайти.

Получив разрешение, он положил трубку на рычаг телефона и, тяжело вздохнув, с ненавистью посмотрел на лежавшую перед ним папку.

– Сукин сын, – громко сказал он.

Наблюдения он почти не чувствовал. Даже удивлялся: неужели его связной ошибся и в Центре просто решили перестраховаться? Или его консервация имела еще какое-то непонятное ему предназначение? Но иногда ему казалось, что он все-таки замечает повышенный интерес к своей персоне со стороны посторонних людей, и каждый раз это вызывало у него внутренний протест, словно на подсознательном уровне атрофирующееся чувство страха перерождалось в чувство сомнения и бессилия перед надвигающейся катастрофой.

Он пытался анализировать свои прошлогодние действия, стараясь осознать и найти ту единственную ошибку, в результате которой теперь он стал бояться собственной тени и фактически оказался отстраненным от работы. Тщательный анализ своих ошибок вкупе с гибелью Тома наводил на неутешительный вывод, что, хотя в Балтиморе им все-таки удалось полностью переиграть ФБР и ЦРУ, неведомым образом американцы все-таки поочередно вышли и на Тома, и на него. Значит, их расчеты в Балтиморе и последующее отправление донесения через Сюндома были той роковой ошибкой, из-за которой погиб Том.

Он понимал, что консервация и состояние неопределенности не могут продолжаться слишком долго. Либо американцам это надоест и его арестуют, либо – второй вариант был менее вероятен – они поймут, что он не представляет для них должного интереса, и тогда наблюдение будет снято. В этот вариант верилось с трудом еще и потому, что наблюдение за самим Кемалем, очевидно, основывалось на каких-то первичных данных. Его связи с Питером Льюисом проследить не смогли, это стало ясно уже через неделю, когда они церемонно раскланялись с Питером на одном из приемов. Какими именно данными они располагали, для Кемаля оставалось загадкой. Но проводить свой рабочий день в постоянном ожидании ареста было невыносимо. От этого можно было сойти с ума. И тогда он принял решение.

Но сначала нужно было решить вопрос с Сандрой. Она и так была обижена на него за отмену последней встречи. Кемаль, зная, что все разговоры прослушиваются, позвонил ей в офис.

– Мадам Лурье. Скажите, что звонят из Нью-Йорка.

– Кто звонит? – спросила секретарь.

– Скажите, Кемаль Аслан.

– Как вы сказали? – удивилась девушка. Он никогда не назывался этим именем.

Через несколько секунд трубку взяла Сандра. Голос у нее был встревоженный.

– Кемаль, здравствуй. Что произошло?

– Здравствуй, Сандра. Ничего. Просто позвонил сказать тебе, что я развелся со своей женой.

Долгое молчание, затем наконец Сандра выдавила:

– Поздравляю. Ты позвонил только из-за этого? И решил, что теперь можешь называться своим именем?

• Предыдущая
• 59/72
• Следующая