Комсомолец (СИ) - Федин Андрей - Страница 12

— Я только предположил, что она у тебя есть. У многих есть сёстры. Разве не так?

Внимание со стороны группы Нежиной Свете явно не понравилось: она заговорила тише.

— А если бы у меня был брат?

Я пожал плечами.

— У тебя сестра. Как оказалось. Угадал — такое случается.

— Зачем!..

Комсорг покосилась на Нежину.

Та проигнорировала её взгляд.

— Зачем ты о ней заговорил? О моей сестре.

Желание уклониться от расспросов, похоже, проявилось на моём лице. Пимочкина схватила меня за рукав старой рубахи, которой я решил пожертвовать для битвы за урожай (иного варианта для рабочей одежды не придумал: не в майке-алкоголичке же идти на поле). Притянула к себе, не позволив сбежать.

— Отвечай, Усик!

— Ты совсем глупая, Пимочкина? — сказал я.

— Что?!

Доступная для просмотра картина в глазах девчонки вдвое увеличила свою площадь.

Светлана резко вдохнула, словно собралась закричать.

— Разве не понятно? — сказал я. — Хотел привлечь к себе твоё внимание.

Ход удался: Пимочкина выдохнула.

— Зачем? — спросила она.

Вновь покосилась на Нежину и её компанию.

Белое пятно на кончике Светиного носа стало поменьше.

Пусть я теперь и выглядел не старше этой девчонки, но всё же чувствовал, что разговариваю не со сверстником — с ребёнком. Такого наивного взгляда не видел даже у младшего сына. При нашем разговоре в тот день мы с младшеньким говорили на равных. Он высказывал здравые мысли. Слушая его рассуждения, я вовсе не ощущал, что между нами возрастная пропасть. А вот при общении с Пимочкиной сам себе казался умудрённым прожитыми годами стариком.

— Ты и правда глупая, Светлана, — сказал я. — Детские вопросы задаёшь. Зачем парень хочет привлечь к себе внимание симпатичной девчонки? Неужели, правда, не понимаешь?

Покачал головой (надеюсь, сумел сделать это «укоризненно»).

Не стал дожидаться, пока девчонка поразмыслит над моими словами: понял, что своим откровением вогнал её в ступор. Увидел, как порозовели выглядывавшие из-под панамы мочки девичьих ушей. Выдернул из Светиных пальцев рукав рубахи (получилось сделать это на удивление легко), смерил Пимочкину взглядом и поспешил догонять группу парней. Подумал: «Лучше уж буду слушать наивные пацанские рассуждения о жизни, чем оправдываться перед сопливыми девчонками».

Услышал за спиной:

— Сам ты!.. дурак, Усик.

Не обернулся.

Сбор капусты оказался на редкость скучным и однообразным делом. Во всяком случае, для меня. Мой дорожный разговор с Пимочкиной не укрылся от внимания старосты. Уже на поле Славка поинтересовался, чем я разозлил нашего комсорга. Та всё ещё поглядывала на меня — щурилась, будто прицеливаясь. Пришлось соврать соседу по комнате, что в автобусе перепутал её с «одной знакомой» и вот теперь «забодался» оправдываться.

Слово «забодался» произвело на Аверина сильное впечатление. Он пару раз произнёс его вслух — наслаждаясь его звучанием. Потом оценивающе посмотрел на Свету. Прищёлкнул языком, поправил на голове бумажную пилотку: сдвинул её на бок. Похлопал меня по плечу, пообещал, что «как старший товарищ» придёт мне на выручку. Сказал, что с радостью «пободается» с комсомольским вожаком вместо меня.

Походкой бывалого ловеласа староста направился к ловко подрезавшей капустные стебли Пимочкиной. Не убоялся её большого ножа. Я мысленно благословил героя на очередной подвиг, пожелал ему избежать новых ранений. Пробормотал жалобы на то, что даже во сне (если всё же сейчас спал) труд колхозника меня не привлекал. И что лишь в неправильном сне резиновые сапоги так быстро натирали на ногах мозоли.

Аверин переключил внимание с меня на Пимочкину. Я тут же в глазах студентов снова стал «Эй» — человеком невидимкой. Никто не пытался заговорить со мной, не подходил ко мне близко. Мне чудилось, что парни и девчонки поглядывали на меня настороженно, как на незнакомого зверя — будто прикидывали, насколько я для них опасен. Совсем никакого внимания я не заметил только со стороны Альбины Нежиной.

Такое отношение сокурсников к моей персоне удивляло (был раньше избалован вниманием), но не смущало. Я сам не заметил, как погрузился в размышления, ловко срезая своим мачете капусту и оттаскивая ту на кучи. Взмах ножом — рукой ловишь кочан. Относишь его к стремительно разраставшейся капустной горе, по щиколотку погружаясь в сухую землю. Вытер пот с лица, поправил пилотку. Снова взмах…

Работа в поле далась мне неожиданно легко. Словно была для моего нового тела привычной и необременительной. Поймал на себе несколько завистливых взглядом, когда в составе толпы еле переставших ноги студентов бодро вышагивал к дому трактористов. Не слышал от сокурсников ни рассуждений о пользе спорта, ни фамилий спортсменов. Позабыли студенты и о достижениях советской космической программы. Не рассказывали анекдоты. Лишь урчали животы, да звучали предположения, какие именно блюда ждали нас на ужин.

По пути к дому трактористов я не слышал жалоб на голод и усталость от Аверина (за локоть старосты держалась бледная комсорг Пимочкина). Статус героя не позволял Славке жаловаться вслух, хотя живот Аверина кричал едва ли не громче других, а пилотка из газеты на его голове выглядела такой же измученной, как и сам Вячеслав. Обходилась без нытья и Альбина Нежина. Она гордо вышагивала с прямой спиной в окружении обновившейся компании бледных от усталости кавалеров. Даже изредка улыбалась, иронично поглядывая на своих спутников.

Нежина, пожалуй, была единственной из девчонок, на кого я изредка с интересом посматривал — точнее, на её фигуру, особенно когда оказывался позади Альбины. Нынешняя одежда этой девицы на первый взгляд ничем не отличалась от нарядов других студенток — «колхоз колхозный». Но в то же время она выгодно подчёркивала женственные изгибы тела, не болталась бесформенным балахоном. Отметили эту особенность и другие. Пару раз я слышал завистливые слова одногруппниц: «Где только деньги берёт на портных?»

Ревнивые взгляды девчонок, казалось, нисколько не волновали Нежину. Как и внимание парней. Альбина не отдалялась от общей группы студентов, но словно всегда была сама по себе. Будто солистка ансамбля — в коллективе, всегда на виду, но подчёркнуто особенная, отличная от других. Парней её поведение интриговало — девчонок злило. Тем и другим Нежина улыбалась в лицо — открыто, с хитринкой во взгляде: как та лиса, что заглянула в курятник с официальным визитом.

И только меня Альбина в упор не замечала. Чувствовал себя при ней не просто «Эй» — человеком невидимкой. Такое отношение меня поначалу удивляло: в прошлой жизни привык быть завидным женихом. Привлекал внимание симпатичных женщин, даже перевалив за полтинник. Теперь и не вспомню случая, когда женщины вот так сквозь меня смотрели: будто через прозрачное стекло. Поначалу злился. Но потом махнул рукой: рассудил, что мне странно расстраиваться из-за невнимания со стороны семнадцатилетней соплюшки.

За время полевых работ большая часть мужской половины группы сделали попытку заслужить расположение Нежиной — будто соревновались друг с другом. Совершил пробный заброс удочек и староста (одним из первых — ещё во время обеда). Как и остальные, удостоился лишь равнодушной улыбки. Я отметил, что Аверин обиделся, хоть и не подавал виду. Он-то и прозвал Нежину Снежной королевой. Альбина никак не отреагировала на прозвище. Но оно приглянулось студентам. Вот только к вечеру сократилось до Королевы.

После ужина я в одиночку отправился к колодцу, где помылся под ледяной водой, да устроил постирушки. Пока не определился, что вокруг меня — сон или реальность. Но даже во сне не хотел ложиться в кровать грязным: от этой привычки избавляться не пожелал. Тело Комсомольца в очередной раз меня удивило. На колодезную воду оно отреагировало спокойно, будто холодный душ для него не в новинку. Следовать моему примеру студенты не спешили. Девчонки затеяли возню с тазиками (собирались греть воду на печи?). Парни ограничились походом к умывальнику.